Современная советская литература и художественный опыт Горького

Приближаясь к 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции – этому главному событию истории XX века, – наше общество подводит итоги свершенному, намечает пути дальнейшего движения вперед. Эти итоги, эти перспективы вскоре получат законодательное закрепление в величественном документе нашей эпохи – новой Конституции СССР, проект которой ныне всенародно обсуждается.

В эти дни и советская литература – органическая часть общепартийного, общенародного дела – оглядывается на пройденный путь, обдумывает нынешнее свое состояние, размышляет о будущем. В республиках, краях, областях страны проходят творческие встречи писателей с работниками промышленности и сельского хозяйства, – давно уже стало традицией поверять творческий пульс литературы реальными делами строителей коммунизма.

Важной вехой, которой определяется курс художественного развития, было и остается для нас творчество Горького, великого пролетарского писателя, основоположника искусства социалистического реализма, запечатлевшего в своих книгах процессы революционного преобразования мира и человека.

В июне нынешнего года проведено всесоюзное творческое совещание писателей и критиков на тему: «Современная советская литература и художественный опыт Горького». Прошедшее на высоком идейно-творческом, научном уровне совещание вновь продемонстрировало неувядаемое значение художественного опыта Горького, подчеркнуло героико-революционный пафос советского искусства.

На совещании (прошедшем в рамках Дней советской литературы в Горьком) выступили семнадцать ораторов – писателей, литературоведов, критиков. Ниже публикуется сокращенная стенограмма дискуссии, которую редакция предваряет выступлением секретаря Горьковского обкома КПСС И. Борисовой, – она делится некоторыми впечатлениями от литературных встреч на горьковской земле.

И. БОРИСОВА

Товарищ Леонид Ильич Брежнев, выступая на XXV съезде КПСС, отметил, что для истекших лет характерна дальнейшая активизация деятельности творческой интеллигенции, которая вносит все более весомый вклад в общепартийное, общенародное дело строительства коммунистического общества. Он подчеркнул, что в новых произведениях социалистического реализма, которые созданы за последние годы, все чаще, а главное – глубже находит отклик то основное, существенное, чем живет страна, что стало частью личных судеб советских людей. То, что совсем недавно называли «производственной темой», обрело свою подлинно художественную форму. С гордой уверенностью сегодня можно сказать: сбылся ленинский призыв – «литературное дело должно стать частью общепролетарского дела…» ¹. Вспомним, как Владимир Ильич Ленин представлял себе литературу нового, еще невиданного в истории человечества общества: «Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее ряды… Это будет свободная литература, оплодотворяющая последнее слово революционной мысли человечества опытом и живой работой социалистического пролетариата…» ²

Характерная особенность литературы последних лет – заметное, зримое, постоянно ощущаемое усиление связей с действительностью. Возросла активность читателей, которые все чаще и чаще непосредственно общаются с авторами, высказывают свои суждения о стихах, поэмах, повестях, рассказах, романах, очерках. Можно с полной уверенностью сказать, что читательское мнение у нас стало действенной силой, плодотворно влияющей на текущий литературный процесс. В ходе самой жизни возникают новые и новые формы творческого общения, приносящие ощутимые, плодотворные результаты. И среди этих форм особенным успехом пользуются Дни советской литературы в республиках, краях и областях.

Недавний тому пример – встречи писателей с тружениками города Горького и области. Они явились впечатляющей демонстрацией наших духовных достижений, воочию показали, какой поистине всенародной любовью пользуются у нас произведения советских писателей. Есть глубокий смысл в том, что Дни советской литературы проходили на родине автора «Матери»: среди потомков тех, чьи революционные деяния воспел пламенный Буревестник революции, Поэтому в памятные дни так часто вспоминались ленинские слова; «Горький – безусловно крупнейший представитель пролетарского искусства, который много для него сделал…» ³ Трудящимся Горького и области есть чем гордиться. В 70-х годах к знамени города, насчитывающего свыше 750 лет истории, был прикреплен орден Ленина – высокая награда за труд, за самоотверженную работу по выполнению пятилетних заданий. Горький – город автомобилестроения, судостроения, машиностроения и приборостроения. Наши дизели, телевизоры, магнитофоны, газомотокомпрессоры, фрезерные станки расходятся по всей стране. Кто не знает Горьковского автомобильного завода, выпускающего легковые и грузовые автомашины, число которых увеличивается из пятилетки в пятилетку! За годы советской власти промышленное производство в городе выросло почти в пятьсот раз. Мы – крупнейший речной порт страны, и все, кто побывал на берегах Волги, в нашем городе, отмечают, какое огромное впечатление оставляет широкая панорама, которая предстает перед глазами. Стоит всего несколько минут постоять на волжских и окских откосах, чтобы ощутить, увидеть во всей солнечной красоте размах и ритм работы нашего индустриального города.

У нас двенадцать высших учебных заведений, большое число техникумов и средних школ. Плодотворно работают творческие организации – союзы писателей, художников, архитекторов, композиторов, журналистов. Горьковские театры привлекают не только местных зрителей и слушателей. Выступления симфонического оркестра неизменно проходят с огромным успехом и при большом стечении гостей со всей страны.

Сегодня все мы читаем и перечитываем, напряженно вдумываемся в текст проекта новой советской Конституции. В четких строках этого замечательного документа запечатлелась грандиозность пройденного нами за шестьдесят лет пути – пути социальных, политических, экономических, нравственных завоеваний. В проекте Конституции говорится: «В СССР построено развитое социалистическое общество… Это – общество, в котором созданы могущественные производительные силы, передовая наука и культура, в котором постоянно растет благосостояние народа, складываются все более благоприятные условия для всестороннего развития личности».

Всестороннее развитие личности! Мечта лучших, самых передовых и гуманных умов истории – мечта о духовном расцвете человека – становится явью. Как тут не вспомнить замечательные слова, сказанные в свое время Максимом Горьким: «Все – в человеке, все для человека!»

Эти слова часто звучали во время многочисленных встреч, проходивших в рамках Дней советской литературы.

Состоялась беседа приехавших писателей с первым секретарем Горьковского обкома КПСС Ю. Н. Христорадновым. Торжественное открытие проходило в Доме политического просвещения. Затем – поездки писателей на промышленные предприятия, в города и районы области, на стройки, совхозы и колхозы… В ходе этих памятных встреч родилась такая новая форма общения читателей с писателями, которая получила название: «разговор у станка». Художники слова увидели своих героев в непринужденной рабочей обстановке, полюбовались делами их умных рук, поговорили о самых насущных производственных и житейских делах. Вся наша обширная область выглядела в эти дни как своеобразная писательская мастерская.

Эти многочисленные духовные общения стали яркой демонстрацией нашего советского образа жизни. В статьях Конституции выражено все, чем мы живем, о чем думаем и мечтаем. Знаменитые горьковские слова: «Человек – это звучит гордо!» – в этом документе, с исключительной силой закрепившем подлинную свободу личности в нашей стране, получили новый, глубокий смысл. Высокая политическая и трудовая активность, вызванная подготовкой к 60-летию Октября, обсуждением проекта Конституции СССР, решениями майского Пленума ЦК КПСС, VI сессии Верховного Совета СССР, придала особую значимость Дням советской литературы.

В своих беседах с писателями читатели говорили, что ищут в их книгах возвышающие человека примеры нравственного благородства людей, которые выражают динамический дух нашего времени. На мой взгляд, самой примечательной особенностью этих бесед был уровень мысли, – и писатели, и читатели говорили о самых насущных делах жизни. А следовательно – о насущных делах литературы. Сейчас, когда встречи остались позади, думаешь: ведь в них как в капле воды отразилась нерушимая связь художника и общества в нашей стране – искусство черпает из живительных источников времени, а с другой стороны, многомиллионные массы трудящихся приобщаются к ценностям культуры. В этой связи нельзя еще раз не вспомнить то, что говорил Леонид Ильич Брежнев на XXV съезде КПСС: «Партийный подход к вопросам литературы и искусства сочетает чуткое отношение к художественной интеллигенции, помощь в ее творческих поисках с принципиальностью. Главным критерием оценки общественной значимости любого произведения, разумеется, была и остается его идейная направленность.

Так, по-ленински, и поступают ЦК, партийные органы, проводящие большую работу в этой сфере идеологической деятельности».

Большое впечатление на наших гостей произвели встречи с трудящимися «Красного Сормова», Автозавода, поездки в Арзамас, Бор, по Волге, в колхозы имени Ленина Большемурашкинского района, «Авангард» Чкаловского, «Красный маяк» Городецкого, имени Ленина Ковернинского районов.

Писателей встречали с радостью и любовью в совхозах «Ждановский» Кстовского, «Нива» Лысковского и «Нижнегородский» Дальнеконстантиновского районов.

Побывали писатели и у прославленных мастеров – творцов знаменитых народных промыслов. Словом, маршруты писательских встреч, читательских общений проходили по всей области. «И каждый маршрут, – писала газета «Горьковский рабочий», – самый лучший, могли сказать литераторы, потому что везде их ждали радушие, уважение, исключительное доверие к их творчеству. Это единение писателей и читателей, творческое содружество труда и поэзии стало значительным явлением нашей общественной жизни».

С большим подъемом и энтузиазмом проходили читательские конференции, посвященные писателям и их произведениям. В конференц-зале Горьковского университета обсуждалась трилогия А. Нурпеисова «Кровь и пот». Сормовичи вели разговор о книгах В. Попова, посвященных рабочему классу. В библиотеке имени Д. Фурманова прошла конференция по роману Ю. Скопа «Техника безопасности». В областной библиотеке имени Ленина обсуждался роман М. Слуцкиса «На исходе дня». Большой интерес вызвала повесть Д. Гранина «Клавдия Вилор», – конференция, посвященная творчеству этого прозаика, запомнится надолго всем ее участникам. О размахе встреч горьковчан с писателями наглядно свидетельствует такая цифра: на них побывало свыше двадцати пяти тысяч человек.

Своеобразным итогом этих встреч, да и ранее проделанной организационно-творческой работы, явилось всесоюзное творческое совещание писателей и критиков на тему: «Современная советская литература и художественный опыт Горького». Проходившее под председательством секретаря Союза писателей СССР В. Озерова, оно убедительно показало, какое непреходящее воздействие на современный литературный процесс оказывает и сегодня опыт Горького – основоположника советской литературы, стоявшего у истоков метода социалистического реализма. Когда будущие участники конференции посещали памятные места, связанные с жизнью и деятельностью Алексея Максимовича, они имели возможность погрузиться в атмосферу былых лет, воочию увидеть и почувствовать, какой огромный творческий путь прошел весь наш советский народ за минувшие десятилетия, равняющиеся по своему значению векам.

В дни торжеств была выпущена газета «Буревестник», где Лазиз Каюмов писал о значении для современности горьковского опыта:

«Творческие традиции А. М. Горького весьма богаты. Они представляют собой университет художественного творчества и неиссякаемый кладезь литературного опыта. Хочу выделить одну из них: интернационализм…

Сегодняшняя многонациональная советская литература… представляется мне осуществленной мечтой Максима Горького. Усиление интернационализма в содержании нашего творчества, укрепление взаимосвязей советских национальных литератур, которые учителя друг друга и ученики друг друга, – в этом вижу актуальность и значимость горьковских традиций в наши дни».

На совещании подчеркивалась неумирающая сила горьковских традиций. «Нынешний разговор писателей и критиков, местом которого избрана родина автора «Матери», – сказал в своем выступлении Л. Новиченко, – будет посвящен теме, которую в самом кратком обозначении можно назвать по-федински – Горький среди нас.

Речь идет о непреходящей актуальности идейных и художественных традиций основоположника социалистического реализма, о их творческом продолжении в условиях нынешнего времени, о месте всего наследия писателя в духовной жизни современного советского общества».

Немало места было уделено выступавшими значению горьковской идеи об активном участии личности в сознательном историческом творчестве масс как первом и главном условии ее настоящей свободы и всестороннего развития. До наших дней сохранил свою актуальность, да и будет сохранять всегда, замечательный горьковский призыв: «Основным героем наших книг мы должны избрать труд, то есть человека, организуемого процессами труда, который у нас вооружен всей мощью современной техники, – человека, в свою очередь организующего труд более легким, продуктивным, возводя его на степень искусства».

Разговор носил – при всей его широте и доступности – и литературно-профессиональный характер, отличался глубиной и деловитостью. Хочется обратить внимание на слова М. Слуцкиса, призвавшего собратьев по перу не бояться так называемых высоких слов: «Важна смелость и личная ответственность за право тревожить души людей, ставить перед ними вопросы не только быта, а и бытия. Нет, высокое не ушло, не спряталось, не выродилось, только приняло новые формы и способы выражения, ибо литература никогда не поворачивает вспять, не развивается повторяющимися кругами, а есть восходящая спираль. Высокое только подвергло пересмотру ходячую, никого не волнующую мораль, идя уже не от заданного к открытию, а от открытия к утверждению, подчас тоже не способному претендовать на истину в высшей инстанции. Ибо все в жизни продолжает развиваться и меняться…»

Совершенно закономерно ораторы говорили о великой творческой дружбе Ленина с Горьким, дружбе, озарившей всю духовную жизнь новой эпохи. Д. Икрами в своем выступлении отметил: «…Одним из сподвижников Ленина и преданнейших партии революционеров стал гениальный художник и мыслитель Горький. Он не мог им не стать потому, что сам пережил тяжкие годы лишений, видел смысл жизни и творчества в поисках социальной справедливости».

Участники совещания обстоятельно дискутировали о современном литературном процессе, о поисках и художественных открытиях. Живое воплощение дружбы и братства советских народов, наша литература в новых условиях развивает прогрессивные национальные традиции каждого народа, обогащенные социалистическим опытом. Немало говорилось на совещании о делах и заботах литературной критики. Не впадая в крайности самобичевания, с одной стороны, и самодовольства – с другой, трезво и по-деловому участники отмечали, что критика научилась лучше, объективнее, взыскательнее судить о писательском труде. Она ныне точнее ощущает пульс действительности, поверяет свои оценки и критерии проблемами самой жизни. В то же время немало еще и нерешенных задач, о чем говорилось со всей прямотой и откровенностью.

В эти памятные дни мы особенно ощутимо почувствовали, как по-новому и во весь рост встает проблема читателя. Теперь читатель выглядит совсем по-иному, чем, скажем, тридцать-сорок лет назад. Его портрет отличается многообразием, и нам предстоит еще вглядываться в него, изучать его черты. Дело вовсе не в том, чтобы умиляться по поводу достигнутого, хотя достижений много и ими, вне сомнения, можно гордиться.

Надо искать и находить разнообразные формы работы и общения – и устные, и печатные. С нашей точки зрения, такая форма работы, как Дни литературы, не только полностью оправдывает себя, но и нуждается в дальнейшем развитии и углублении. Нам, горьковчанам, хотелось бы, чтобы Дни советской литературы на родине основоположника литературы нового мира стали постоянной, плодотворной культурной традицией.

Встречи на горьковской земле вновь показали, что советские писатели живут одной общей жизнью с родным народом, что у них нет иного призвания и иной цели, как служить счастью Родины и быть верными помощниками Коммунистической партии, вдохновителя и организатора всех наших побед.

Л. НОВИЧЕНКО

«Мы живем в счастливой стране, где есть кого любить и уважать» – эти горьковские слова звучат сегодня в нашей действительности, действительности развитого социализма, с особой силой.

Огромные, поистине всемирно-исторические победы и завоевания советского народа, одержанные под руководством Коммунистической партии, на строгом правовом языке отражены в новой Конституции СССР, проект которой ныне вынесен на всенародное обсуждение. Ее благодатным светом – светом Основного Закона общества строящегося коммунизма – будет озарена славная дата, к которой идет наша страна вместе со всем прогрессивным человечеством, – 60-летие Великого Октября.

Мы живем в эпоху глобального противоборства двух социальных систем, их острейших идеологических схваток. Этой эпохе нужны художники, смело глядящие в глаза ее великим классовым антагонизмам, мастера культуры, находящие свою генеральную идею в необходимости революционного обновления мира.

Величайшим из таких художников был родоначальник советской литературы Максим Горький.

С именем Горького связаны самые знаменательные страницы в истории художественной мысли XX века. Автор «Матери» и «Жизни Клима Самгина» – первый из великих писателей мира, неразрывно связавший свое творчество с освободительной борьбой рабочего класса, с научным социализмом, с судьбами рожденного в Октябре 1917 года первого социалистического государства. Могучий художник-новатор, он своими эпохальными произведениями заложил основы нового, самого смелого и передового направления в мировой литературе – социалистического реализма, принесшего и приносящего замечательные плоды в многонациональной советской литературе, в творчестве писателей стран социализма, многих прогрессивных художников Запада и Востока.

Представляя себе фигуру Горького, мы видим рядом с ней титаническую фигуру Ленина, чей гений сыграл исключительную роль в идейном развитии писателя- Буревестника революции. Отношения Ленина и Горького, их дружба – классический, поистине вечный пример направляющего воздействия большевистской политики, на художественную мысль, пример мудрого, принципиального и бережного партийного руководства литературой, с одной стороны, и глубокого осуществления принципа партийности в литературном деле, преодолевающего все трудности или даже временные отступления, – с другой.

Со времени ухода Горького прошло более сорока лет. Многое изменилось за эти десятилетия в жизни и литературе. Современный исторический этап, на котором мы находимся, выдвигает новые идейно-эстетические проблемы и задачи, может быть, еще и не осознанные нами во всей полноте и сложности. Но наследие Горького – не позади, не в уютной музейной тиши, оно все время с нами и среди нас; как и раньше, его место – в самой гуще идейных битв современности. Важно только, чтобы мы, наследники Горького, ни на минуту не теряли ощущения его живого присутствия среди нас, ощущения и понимания жизненной силы горьковских заветов и традиций.

Само наше восприятие горьковского наследия – явление исторически движущееся: важно попытаться выяснить, какие грани этого наследия вызывают сегодня особый интерес литераторов, широких читательских кругов и в то же время – насколько полно и ясно виден нам, людям 70-х годов, живой Горький во всей многообъемности, глубине и сложности его творческих идей.

Разумеется, первое и главное, о чем следует говорить в данной связи, – это страстная социалистическая гражданственность позиций Горького, главы советских литераторов, во всех вопросах, больших и малых, касавшихся внутреннего и внешнего положения страны, ее общественной жизни и культуры. «Равнодушие не должно иметь места» – это восклицание, ставшее заглавием одной из его статей, можно ощутить в любом произведении, во всем творчестве писателя. Горький и сам был активным участником и организатором процесса социалистического строительства, его поразительной энергии хватало на множество замечательных дел и начинаний, и само понимание отношения советского писателя к действительности укладывалось для него в формулу: не только постижение и изображение жизни, но и горячее соучастие в ее «делании». Рассматривая литературу как одну из сфер «социальной педагогики», как незаменимое средство идейно-нравственного воспитания строителей нового общества, он постоянно руководствовался главным критерием, исходя из которого, следует оценивать любые литературные явления, а именно: насколько та или иная книга способна воспитать в человеке волю к творческой, культурно-революционной жизнедеятельности.

Нет, видимо, надобности особо подчеркивать, каким неизменно важным, полным глубокого содержания остается для нас этот критерий и сегодня.

Убежденный советский патриот и пролетарский интернационалист, Алексей Максимович был таким же страстным защитником Страны Советов перед лицом международного империализма и его идеологических приспешников. Впрочем, «защитник» сказано не совсем точно: в идейных боях он не признавал обороны, в своей полемике он гневно судил врагов трудящихся и разноликое «интеллигентное» мещанство, судил со строгих высот пролетарского гуманизма. Как никто другой в прогрессивной литературе нашего века, Горький учит зоркости, бдительности и бескомпромиссности по отношению к идеологическому противнику. Сегодня, когда реакционные, наиболее твердолобые политики империализма пытаются сорвать разрядку Международной напряженности, когда по их команде в некоторых зарубежных странах развернута визгливая антисоветская, антисоциалистическая пропагандистская кампания, горьковские уроки для нас особенно своевременны и поучительны: они обязывают советских писателей стать «коллективным Горьким» в утверждении наших коммунистических идеалов, нашего образа жизни.

Не менее созвучна нашему времени роль Горького как объединителя прогрессивной интеллигенции мира, непримиримого критика всякой общественной индифферентности и фальшивой нейтральности, особо безнравственных там, где идет речь о судьбах народов и всего человечества. «С кем вы, «мастера культуры»?» – этот вопрос на мировой арене сегодня столь же закономерен, как и сорок лет назад. Состоявшийся недавно в Софии международный форум писателей в защиту мира, на котором говорила сама совесть, бдительная и взыскующая, вызывает в памяти первые встречи прогрессивной интеллигенции разных стран, инициаторами которых были М. Горький, Р. Роллан и другие крупнейшие деятели мировой культуры.

Переживаемое нами время – время сложнейших, зачастую противоречивых процессов в жизни человечества, которые так или иначе затрагивают существование каждого отдельного индивида. В этих условиях больше, чем когда-либо, вырастает роль передового мировоззрения – единственного надежного прибора, с помощью которого человек может правильно разглядеть основные направляющие линии движения мира и человека. В последние годы у нас много говорят и пишут о литературе и научно-технической революции. Но в рассуждениях на эту тему не всегда, думается, с достаточной ясностью подчеркивается этот главный момент – особое требование в эпоху НТР научно-философской высоты мировоззрения художника, особое уже хотя бы потому, что научно-техническая революция неизмеримо повышает значение «человеческого», интеллектуально-духовного фактора во всех областях общественного производства.

Горький в этом смысле был одним из самых замечательных художников, глубоко понявших значение передовой революционной мысли для искусства и претворивших пафос этой мысли в определяющую черту своей творческой личности. «Чем шире социальный опыт литератора, – писал он как теоретик литературы и блистательно доказывал как художник, – тем выше его точка зрения, тем более широк его интеллектуальный кругозор, тем виднее ему, что с чем соприкасается на земле и каковы взаимодействия этих сближений, соприкосновений. Научный социализм создал для нас высочайшее, интеллектуальное плоскогорье, с которого отчетливо видно прошлое и указан прямой и единственный путь в будущее, путь из «царства необходимости в царство свободы».

Ничто так не гневило Горького в литературной жизни (имеются в виду советские годы), как социальная малограмотность литератора и леность в изучении народной жизни, сопряженная с невниманием к тому новому, что неодолимо растет и развивается в ней. Ныне советская литература находится, разумеется, на качественно ином этапе своего движения, чем то было в 20-е и 30-е годы. В докладе товарища Л. И. Брежнева на XXV съезде КПСС была отмечена значимость и весомость ее вклада в общепартийное, общенародное дело строительства коммунизма, указывалось, что «идет живительный процесс обогащения искусства знанием жизни и, с другой стороны, дальнейшего приобщения многомиллионных масс трудящихся к ценностям культуры».

Однако мелкотемье, те или иные просчеты в идейном осмыслении действительности и – главное – недостаточная высота общей мировоззренческой, философской культуры писателя (равно как и культуры эстетической), – кто скажет, что все это уже не встречается в текущей литературной практике? Пример Горького, заветы Горького – большая действенная сила, помогающая изживать подобные явления. Вспомним, как в общении с великим художником и мыслителем выросла целая плеяда замечательных мастеров, составляющих гордость нашей советской литературы.

В литературных спорах недавнего времени довольно часто фигурировало понятие интеллектуальности в литературе, под которым, видимо, следует подразумевать философский настрой мышления художника, особый интерес к коллизиям идейного, мировоззренческого характера.

Но если согласиться, что современная литература действительно тяготеет к такой углубленной постановке проблем духовной жизни человека, вырабатывая для этого и соответствующие стилевые формы, то следует вспомнить, что наиболее «интеллектуальным» в этом смысле и наиболее поучительным для нас по самому типу своей философской концептуальности было творчество автора «Моих университетов» и «Жизни Клима Самгина», «На дне» и «Егора Булычова». Отвергая всякую абстрактность и внеисторичность в подходе к проблеме человека, Горький дал в своих произведениях непревзойденное исследование личности и ее отношения к обществу, к миру в свете коренных проблем эпохи – проблем революции и утверждения социалистического строя. Главный прицел его художественной мысли – почти всегда прицел социально-идеологический. Он создатель крупнейшей в мировой литературе панорамы – вспомним одно лишь повествование о Самгине! – общественной жизни, идейных споров и социально-психологических процессов своего времени, столкновения двух главных типов миропонимания и мирочувствования нашей эпохи – буржуазно-мещанского индивидуализма и нового, революционно-гуманистического сознания, рождаемого героической борьбой рабочего класса, – его произведения поистине грандиозны по своей философской масштабности и в то же время даны, можно сказать, со стендалевской или толстовской детализирующей тщательностью.

Наше время, конечно, имеет, свои исторические отличия от времени Горького. Сегодня перед литературой во весь рост выдвинулись, в частности, проблемы социально-нравственного характера, в художественном решении которых не обойтись и без углубленного анализа противоречий внутри сложившегося или растущего нового сознания, но ведь и здесь нам настоятельно необходимы горьковская широта общей концепции, горьковский социальный пафос, горьковская наступательность, страсть в борьбе за человека.

Человек, которого прославлял Максим Горький всем своим творчеством и для чьего реального роста в жизни так много сделал, – человек героического духа и неустанной социальной активности. Героическим трудом этого человека в СССР, как говорится в проекте Конституции, построено «общество зрелых социалистических общественных отношений… общество подлинной демократии».

Гуманист нового, социалистического типа, Горький всем содержанием своих книг повышает в людях труда сознание их исторического назначения, волю к борьбе и солидарности, веру в свои силы и ответственность за свою созидательную миссию на земле. Многочисленные герои советской литературы, воплотившие реальный духовный опыт социалистической революции, строительства нового общества и Великой Отечественной войны против фашизма, ведут свою ближайшую родословную от людей, которые еще в годы исторических канунов решительно сказали: «Хозяин тот, кто трудится», – и провозгласили, что Россия будет самой яркой демократией на земле.

Писатель, который, по его признанию, всем, чего он достиг в художественном творчестве, обязан тому, что в полной мере понял культуросозидающую роль труда, Горький призывал советских писателей, – слова эти, конечно, всем известны: «Основным героем наших книг мы должны избрать труд, то есть человека, организуемого процессами труда, который у нас вооружен всей мощью современной техники, – человека, в свою очередь организующего труд более легким, продуктивным, возводя его на степень искусства». Сегодня советская литература углубленно реализует заветы Горького, изображая своего основного героя-рабочего, инженера, колхозника, ученого – во всей многогранной целостности его бытия и связывая труд с большими вопросами формирования коммунистического мировоззрения и коммунистической нравственности.

Не только в наших внутренних, но и в мировых масштабах особую значимость имеют ныне основополагающие идеи Горького о преобразующем назначении человека труда, об активном участии личности в сознательном историческом творчестве масс как первом и главном условии ее настоящей свободы и всестороннего развития. Здесь – тот передовой рубеж, на котором живой писатель продолжает сражаться как с упадочными философско-этическими концепциями, так и с откровенной политической демагогией.

Горький был далек от сентиментальной идеализации человека, даже несомненно близкого ему по классовой природе; как художник, он обладал умением видеть любую конкретную личность во всей неповторимости, сложности, а порой и причудливой «пестроте» ее жизненных проявлений, в чем заключается немалый урок для современных мастеровых литературного «цеха»; вместе с тем он дал литературе социалистического реализма гениальный пример художественного возвышения всего подлинно прекрасного, высокого и разумного в человеке, находя эти качества прежде всего в героях: и вождях революции, в творцах и строителях нового мира.

Горьковская концепция человека – наше верное оружие в борьбе за личность, отвечающую идеалам коммунизма. И несомненно, эта концепция ощутимо укрепляет советскую литературу в ее принципиальном противостоянии всяким технократическим, деляческим веяниям, в своей сущности весьма родственным буржуазной теории «деидеологизации» общества и человека.

Горький воспитывал в русских, украинских, грузинских, узбекских – всех писателях Страны Советов глубокое сознание того, что они работники единой по идеалам и устремлениям многонациональной литературы, которая сегодня так ярко и многогранно выражает дух новой исторической общности – советского народа. Горьковские традиции стали достоянием художественной культуры каждого из наших народов. «Корень Горького в каждом народе», – как сказал об этом Павло Тычина, и современный литературный процесс дает для этого множество интересных подтверждений.

М. СЛУЦКИС

«Чем лучше будут знать психику – «душу» – друг друга люди различных племен, тем единодушнее, быстрее, успешней будет их движение к намеченной великой цели». Эти слова, взятые мною для зачина, сказаны не сейчас – не накануне или во время только что прошедшей встречи писателей Европы, США и Канады, напомнившей о гуманнейшей обязанности писательского дела в сложном и многоярусно разделенном мире, – а в уже далеком, почти ставшем историей, 1928 году. И нашлись они в огромном наследии того писателя, чья мощная творческая сила до сих пор оплодотворяет литературу нашу, чьи открытия сложными своими путями входят в современное писательское сознание, оперирующее понятиями, в том недалеком – далеком году почти неизвестными. Тогда тоже успешно развивалась ядерная физика, вызывая всеобщее удивление, но не было ядерного оружия и мертвящего его дыхания, мечталось о достижении иных планет, но не было космических ракет для этого и первопроходческой гордости нашей, не было многого того, что есть в изобилии теперь, в преддверии еще большего изобилия всего – в смысле положительном и в смысле отрицательном.

Всем, наверное, уже понятно, о ком и о чем идет речь, – о провидческом устремлении к будущему М. Горького, чье творчество составляет уникальную главу в русской и советской классической литературе.

Провидческая устремленность – что это такое? Моральный максимализм, утопия, мистика? В силу наших нравственных потребностей, нашего социального воспитания – ведь писатель тоже воспитывается обществом и его традициями, а не только влияет на чье-то воспитание! – мы предпочитаем то, что не всегда подтверждается реальным присутствием факта, а, наоборот, иногда даже фактом этим отрицается, предпочитаем простор духовного взгляда, направленного не назад, не в ветхозаветное, темномагическое, возвращающее человека к состоянию дикости и потерянности, а устремленного вперед, в будущее, где скрещиваются и находят совершенное, правда, фантастическое существование наши сегодняшние несовершенные замыслы и дела, чтобы потом, признанные совершенными, де-факто снова быть вытесненными мечтающим о новом совершенстве сознанием. А не назвать ли это просто яростью творческой позиции писателя или активно-романтическим его мироощущением, условясь заранее, что оно ничего общего не будет иметь с бегством от действительности, как бы ни жестка она была, со смазыванием ее противоречий, многосложной проблемности, неприятных форм ее выражения?

Не странен ли, правомочен ли вообще такой поворот разговора сегодня, когда, как было только что сказано, существует в нашем времени то, чего не было раньше, например ужасной силы ядерные устройства и недостаточные для них во всем мире оковы. Впрочем, это лишь одна деталь, символическая черта, за которой можно выстроить целый ряд реалий нашего времени, резко отличающихся от реалий времен минувших и диктующих трезвейший – согласимся без спора – взгляд на местоположение личности в нашем мире, на меру морального спроса с человека, на бремя его ответственности за содеянное им и не им, за подчас неподвластное ему стремительное изменение окружающей среды, ставящее в тупик его самого.

Тогда вправе нас спросить – и спрашивают об этом часто! – не есть ли это противоречие, отягощающее душу и совесть писателя наших дней, не чревато ли оно разломом для его мироощущения, для его творческого метода, раздираемого такой, казалось бы, непосильной задачей совмещения несовместимого?

Не отрицая трудности совмещения романтики с действительностью, страстности убеждения в моральной сверхзадаче художника с трезво-аналитическим его подходом ко всему сущему, да и просто лирического с психологическим, не говоря уже об участии в образной системе многих писателей средств «внутреннего монолога», «потока сознания», сложной ассоциативности, элементов абсурда и т. п., я убежден и готов ответить: нет здесь противоречия. Есть лишь диалектика, есть та внутренняя борьба, что всегда была присуща искусству впередсмотрящему, есть то, что доходит до нас противоборством страстей и скрежетом душевным с великолепных страниц русской классики, то, что покоряет в романтическом Горьком – в Горьком «Челкаша», «Деда Архипа и Леньки», «Старухи Изергиль», «Песни о Соколе», «Девушки и смерти», «Двадцати шести и одной», непревзойденных в мировом искусстве «Сказок об Италии», «Буревестника», – в том Горьком, которого я особенно люблю и которого, кажется мне, мы зря отдали на откуп школьной хрестоматии, немудрящим критериям социальной однобокости, которые столь элементарны, что не вызывают потребности прочесть книгу и вкусить от ее художественной сути.

Борьба души и тела, противостояние взаимоисключающих моральных сил и порождают миг вечности – миг, запечатляемый лишь искусством. Чтобы не возвращаться более к примерам и названиям, слишком примелькавшимся, напомню прекрасный рассказ «На плотах». Прочитав его в переломном отроческом часу, я был потрясен торжеством красоты и силы, которое можно было бы назвать торжеством аморальным, если бы в рассказе не присутствовал чудесный фермент искусства. Все здесь в конфликте, даже заглавие: «На плотах» – с подзаголовком: «Пасхальный рассказ». То, что разворачивается на этих плотах – греховное торжество любви, а иначе говоря – самой силы жизни! – не звучало ли позже где-то еще на просторах литературы, уже сознательно признавшей примат жизни надо всеми другими понятиями и реалиями? Постараемся вспомнить. Не гордым ли торжеством жизни обжигают нас страницы «Тихого Дона» Шолохова, рассказов Бабеля, «Соти» Леонова и многих других произведений советских авторов вплоть до страстных повестей Матевосяна? Я не говорю о влияниях, это было бы слишком элементарно, оригинальные художники даже в сходном самостоятельны.

Но в литературе текут мощные подводные течения, и одно из них, очень нам близкое, – горьковское. Было, к сожалению, в нашей литературной истории недолгое время, когда мы пытались строить добро только на основе добра, красоту – на основе одной лишь красоты. Ни раньше, ни позже советская литература анемичностью и односложным оптимизмом не грешила. И зря, конечно, в бесконфликтных статьях того минувшего времени мы кивали на Горького, на великие примеры, говорившие как раз об обратном – о борьбе добра и зла, что часто заключены, как будущие ростки, в одном зерне.

Рожденный ползать – летать не может!.. Ори, ори, человек!.. Эти и многие другие пронзительные обращения Горького к современникам своим в преддверии величайшей в истории революции, чье 60-летие мы в этом году торжественно отмечаем, – касаются ли они сегодня нас, занятых уже не разрушением бастионов прошлого или в чем-то милого, в чем-то косного уклада старого быта, а строительством нового мироздания во всеоружии прогресса, показавшего, к сожалению, отнюдь не только разумное, доброе, вечное? Да, касается нас все требовательно высокое и обязывает не только к сердечному, но и к саркастическому слову, не только к изображению дел людских, а и к выражению сущности изнутри, из потайных извивов мысли и души, чтобы в час жизненной нашей усталости от сутолоки, несметных, перебивающих друг друга и не всегда рачительных дел, в час раздражения и душевного одиночества не торжествовал знаменитый горьковский Уж, довольный и бестолковостью, и неразберихой, и нехватками разными в быту, что прямо или косвенно содействуют его материальному благополучию, а особенно пользительны для его гаденькой, благонравной, ныне одевающейся в модные одежды философии потребительства, оправдываемой, как это ни странно, тем же несовершенством века НТР, опасностью атомной войны. Этим даже щеголяют в то время, когда это – боль, тревога, сливающаяся с тревогой всех людей чуткого сознания в мире.

Так где у вас это высокое? – спрашивают иные писателя, который потрошит Ужа с тем, чтобы показать его гнилое ханжеское нутро, его мерзкое окружение, его удобное для лежания болото, и кажется им, что они схватили писателя за руку. Допустим, Уж есть, а где же ваш Сокол? Есть, вижу его в нашей многонациональной советской литературе, имеющей не один лик, а сотни – ровно столько, сколько есть в ней талантов, – а если и не вижу его могучей гордой осанки так, как в знаменитом «Человеке» Эдуардаса Межелайтиса или в «Прометее» Юстинаса Марцинкявичюса, то слишу свист его крыльев в прозе Чингиза Айтматова и Ювана Шесталова, чувствую его присутствие в военной прозе К. Симонова, Ю. Бондарева и В. Быкова. Дыхание того же Сокола ощущаю в размеренных, с виду стоически-холодных исторических повестях Яана Кросса, а также, кажется, во всем им противоположной эпопее «Кровь и пот» А. Нурпеисова, во взволнованных, как бы на одной болевой ноте излитых повестях Валентина Распутина. Борьба с косностью, душевной распущенностью и гнилью не утихает в городской психологической прозе С. Залыгина, Ю. Трифонова, Д. Гранина, в сложно-ассоциативной вязи А. Битова.

Высокое и гордое не умерло, не забыто, даже когда мы не потрясаем своды, а говорим шепотом или насмешливо. И не важно, присутствуем мы сами в строках или между ними, любим ли своих персонажей истово или сдержанно. Не то важно, где мы сами и хорошие ли мы суфлеры, а важна роднящая нас, писателей, смелость взяться за проблемы, которые даже очертить и назвать трудно. Важна смелость и личная ответственность за право тревожить души людей, ставить перед ними вопросы не только быта, а и бытия.

Нет, высокое не ушло, не спряталось, не выродилось, только приняло новые формы и способы выражения, ибо литература никогда не поворачивает вспять, не развивается повторяющимися кругами, а есть восходящая спираль.

Высокое только подвергло пересмотру ходячую, никого не волнующую мораль, идя уже не от заданного, а от открытого в самой действительности, подчас тоже не способного претендовать на истину в высшей инстанции. Ибо все в жизни продолжает развиваться и меняться, а творец, создавший из ее глины пусть и прекрасный сосуд, должен спешить разбить его, дабы попробовать создать новый, еще более совершенный, – в погоне за вечной мечтой совершенства, завещанной нам великими. Во всяком случае, к этому надо стремиться.

А теперь я намерен опять обратить внимание на слова Горького, которыми начал. В свое время они были сказаны по поводу народов, населяющих нашу Родину, которым надлежало лучше узнать друг друга, чтобы совместно идти к великой цели. Теперь такие призывы актуальны для всех народов, населяющих ставшую маленькой Землю. Наш гуманизм родился не сегодня – сегодня мы лишь обостренно чувствуем его, протягивая руку мира и сотрудничества другим народам, и в этом – особая наша социалистическая гордость. Та гордость, которая составляет внутренний пафос прекрасного документа – проекта новой Конституции Советского Союза.

Д. ГРАНИН

Очевидно, у каждого классика есть свои периоды цветения. Они наступают с какой-то неизвестной нам периодичностью. Это происходит в том случае, когда ничто не мешает и те или иные обстоятельства жизни или движение истории возвращают наши симпатии, наши потребности к тому или иному виду литературы. Однако в случае с Горьким ситуация иная: естественные колебания читательского интереса к его творчеству сталкиваются с некоторыми искусственными влияниями: отчасти школы, отчасти нашего литературоведения. Все еще старательно и бдительно препарируют живые ткани его исканий, бывает, его противоречий. Горький, который, как и его книги, был во многом спором, полемикой, поиском истины, – становится непререкаемой догмой. У него оставляли лишь бесспорное, очевидное, понятное. Его лишали и тайн, и неудач. А что, если, насильственно отсекая все сложное, мучительное, мы лишаем его жизни, обескровливаем его гений?

Роман «Мать» сыграл громадную роль в становлении пролетарской литературы. Надо быть Иваном, не помнящим родства, чтобы забыть все то, чем мы обязаны этому произведению. Но, думаю, ни роман «Мать», ни многие ранние рассказы Горького, то есть то, что входит в школьную программу, не в состоянии сегодня исчерпать запросы читателя, который тянется к наиболее зрелым и сложным произведениям Горького.

Мы много уделяем внимания публицистическим и теоретическим работам Горького и, к сожалению, куда меньше – его художественному мастерству, особенностям его таланта. Проза Горького в лучших вещах отличается редкой интеллектуальной плотностью, она всегда скреплена мыслью, насыщена ею. Когда мы говорим о нравственном наполнении нашей прозы, то имя Горького здесь один из наиболее замечательных образцов.

Много лет на сцене Большого драматического театра имени М. Горького с постоянным аншлагом идет спектакль «Мещане». Объясняют это, прежде всего новаторской постановкой Г. Товстоногова: привычные отношения между Нилом и Бессеменовым в его прочтении перевернулись. Вместе с ними сместились наши симпатии и впечатления. Однако это успех не только режиссера, но и пьесы. Оказывается, ее действительно можно прочитать иначе, а возможность нового прочтения всегда отличает классику. Думаю, что и в будущем тех же «Мещан» поставят снова неожиданно, современно, возбуждая у новых поколений свои размышления.

В драматургии Горького таких живых пьес немало: «На дне», «Варвары», «Дачники», «Последние»… Почему? Почему именно герои Горького вызывают такой интерес современного зрителя?

Мне легче понять это, обратившись к прозе, например к «Жизни Клима Самгина» или автобиографической трилогии Горького. Иногда говорят, что роман «Жизнь Клима Самгина» недооценен. Думаю, что этот роман скорее не прочитан. До него надо добираться. «Жизнь Клима Самгина», как и некоторые другие лучшие книги Горького, обладает той абсолютной художественной ценностью, тем золотым запасом, который обеспечивает его долгое существование независимо от моды и от веяний времени.

В самом деле, я лично не могу вспомнить в мировой литературе другого произведения, где главный герой – человек пустой души, как мы говорим, отрицательный, отнюдь не исправляется, не становится лучше, не терзается, не обретает нравственности, а теряет и теряет ее, становится все циничнее, злее, хуже. Мы видим, как растет испорченность Клима Самгина, причем весьма приспособленная, обставленная системой умных самооправданий, защищенная опытом, философией, прикрытая всяческими ссылками на любые обстоятельства.

Мы привыкли к тому, что авторы всех известных европейских романов так или иначе заставляют своих героев совершенствоваться, духовно возрождаться, каяться. Да и наша собственная практика неукоснительно и традиционно следует именно в этом направлении. Горький осмелился показать, как его главный герой укрепляется в своей подлости, в мертвенном эгоизме, ренегатстве, как все более умело фехтует он модными чужими идеями, как становится все опаснее растлевающая сила его пустоты. В этом смысле роман «Жизнь Клима Самгина» для меня одно из наиболее реалистичных и новаторских созданий XX века.

Это роман партийно-философский. Каждый из его персонажей, а их десятки, напряженно размышляет о главных вопросах бытия. И о чем бы ни зашла речь – об истории, науке, философских убеждениях, – везде обнаруживаешь свежесть и оригинальность мысли. Для меня это один из секретов романа, да и всего творчества Горького.

В своих бесконечных разговорах люди словно стремятся исчерпать проблемы веры, истории, интеллигентности. Даже в чисто научных идеях, связанных с проблемами эволюции, физики, астрономии, которые так щедро рассыпаны в романе, я с удивлением и радостью обнаруживал свежесть и оригинальность мысли. Никакой банальности, никаких так называемых расхожих истин. Для меня это один из секретов романа, да и всего творчества Горького.

Роман «Жизнь Клима Самгина» заставляет задуматься о возможностях нашей советской интеллектуальной прозы. Как иной раз робко и скудно мыслят, высказываются наши герои, как уныло одинаковы они в своих взглядах на мир и коренные вопросы бытия. В этих случаях они ни в коей мере не отражают тот живой интерес к познанию мира, который существует у современного человека, у интеллигента. Энергия их мышления явно не соответствует уровню знаний современного человека.

Среди книг, которые оказали большое влияние на духовное развитие народа, одно из первых мест занимает трилогия «Детство», «В людях», «Мои университеты». Она служит примером нравственной стойкости, приобщает к высокой культуре. Так же как «Жизнь Клима Самгина», трилогия Горького – произведение новаторское. Горький сообщает нам о детстве не то, что ему, зрелому человеку, известно, а то, что могло быть известно ребенку. И тут поразительна точность, с которой автор находит и соблюдает пределы детского видения мира. Невероятное стечение обстоятельств с первых же страниц погружает нас в стихию достоверной жизни. Особенностью книги становится правда, мужество правды. Здесь все подлинно. Здесь ничего не делается для занимательности, нет завершенности, сведения концов с концами. И такая неполнота происходящего, как ни странно, помогает нам лучше увидеть мир глазами героя. Снова одна за другой обступают нас судьбы людей разных сословий, разных профессий. Они все мыслители, личности значительные и сильные, бунтари, блаженные, чудаки. У большинства своя загадка, свои идеи. Герои пытливо отыскивают ответы на вечные вопросы, и Алеше, как и автору, интересен каждый человек, он хочет понять, почему так, а не иначе живут и поступают люди.

Акулина Ивановна Каширина, балахнинская кружевница, Алешина бабушка, – один из самых возвышенных женских образов русской литературы. Я невольно сопоставил ее с Натальей Савишной из толстовской трилогии и отдал предпочтение Акулине Ивановне, ее таланту жизни, ее умению жить легко и добро, сея вокруг радость и восторг перед бытием. Ее любовь насыщала мальчика редкой силой для трудной жизни. Доброта зиждилась на художественности натуры.

Этот интерес и сопричастность к людям поразительно соответствуют всей горьковской жизни. Жаль, что у нас не собраны воедино представления и сведения о том, сколько сделал Горький в своей конкретной помощи людям. Другого подобного примера в жизни великих писателей прошлого и настоящего – не знаю. Особенно проявилось это в годы революции. Не было в России сколько-нибудь крупного деятеля науки, техники, искусства, с которым Горький так или иначе не соприкоснулся бы. Сколько русских ученых, писателей, артистов, художников обязаны Горькому поддержкой, а иные и жизнью. Деятельность его в эти годы грандиозна, это энергия целого учреждения, а по результатам – куда больше.

Завидное свойство горьковского гения – это мужество, С которым он мог бичевать недостатки людей, даже тех, кого любил. Он восхищался, преклонялся перед русской интеллигенцией – и в то же время с какой силой он обрушивается на нее в «Жизни Клима Самгина». Он признавался, что ему нравятся рабочие: «Я отчетливо вижу преимущества города, его жажду счастья». И в то же время он не щадит своих персонажей, обличая их бездуховность, все подлое, свинское, приниженное.

Сколько подобных сцен в трилогии! А сколько куда еще более утонченных сцен низости и предательства в романе «Жизнь Клима Самгина», с какой беспощадностью показывает автор, как рождается доносчик, предатель, как происходит растление, как все это украшается «передовыми», а то и «поэтичными» мотивировками и оправданиями! Зачем, спрашивается, надо было выворачивать перед читателем все эти пакости жизни, изображать такие, вызывающие возмущение и ужас характеры, всю эту жестокость, злобу, изуверство, всю низость, трусость?

Горький и сам не раз ставит вопрос: нужно ли писателю рисовать эти свинцовые мерзости русской жизни? «И с обновленной уверенностью отвечаю себе – стоит; ибо это – живучая, подлая правда, она не издохла и по сей день. Это та правда, которую необходимо знать до корня, чтобы с корнем же и выдрать ее из памяти, из души человека, из всей жизни нашей, тяжкой и позорной».

Наиболее беспощадные, наиболее мужественные произведения Горького тем и дороги, тем и нужны сегодня. Именно в них есть та доля всемирной отзывчивости, которая возбуждает надежду на победу человечности. Они открывают борьбу за красивого, за гармоничного человека коммунистического общества. В этом смысле Горький- образец писателя, который имеет право считаться одним из крупнейших художественных талантов нашего времени.

Горький не льстил народу, не восхвалял его, не хвастался им, народом, который он так хорошо знал. Он относился к нему с величайшей требовательностью. Он имел на это право, потому что любил и страдал за Россию. Если бы он отбирал только прекрасное, талантливое, если бы он только умилялся и восхищался, он не был бы Горьким.

1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 12, стр. 100 – 101.[↩]
2. Там же, стр. 104.[↩]
3. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 19, стр. 251.[↩]