Собрание сочинений Ромена Роллана

Ромен Роллан, Собр. соч. в 14-ти томах, под обшей редакцией И. Анисимова, Гослитиздат, М. 1934 – 1958, вводные статьи И. Анисимова и И. Бэлзы, примечания Т. Балашовой. Переводы под редакцией Б. Песиса, М. Вахтеровой, Е. Бируковой, А. Рудковской, Н. Любимова, С. Рошаль, Б. Левика.

Закончено новое четырнадцатитомное собрание сочинений Ромена Роллана.

Творчество Роллана – одного из крупнейших мастеров критического реализма XX века, который неизменно выступал как поборник гуманистических и демократических принципов и страстный обличитель политической реакции во всех ее формах, – с давних пор привлекало к себе внимание русских читателей. Некоторые из произведений Роллана, например, «Четырнадцатое июля», «Народный театр», «Героические жизни», были опубликованы в России еще в дооктябрьский период. После Октябрьской революции случайные выпуски отдельных книг Роллана на русском языке сменились широкой популяризацией его творчества.

С 1918 по 1923 год печаталось первое советское издание романа «Жан-Кристоф», в 1919 году вышли на русском языке три книги Роллана: сборник его антивоенной публицистики «В стороне от схвати:» («Над схваткой»), «Народный театр» и драма «Взятие Бастилии» («Четырнадцатое июля»), в 1920 году была опубликована драма «Дантон», в 1922 году – сатирический фарс «Лилюли» в переводе Валерия Брюсова. В том же году издательство «Всемирная литература» выпустило оба сборника драм Ромена Роллана «Трагедии веры» и «Театр революции». В 1923 году «Всемирная литература» издала роман «Клерамбо» и повесть «Пьер и Люс». Повесть «Кола Брюньон» в переводе М. Елагиной вышла во «Всемирной литературе» в двух изданиях 1922 и 1923 годов. Блестящий перевод «Кола Брюньона» М. Лозинским впервые вышел в 1934 году и с тех пор выдержал около двадцати изданий. Публикация первого тома «Очарованной души» в СССР почти совпала с его первым появлением на французском языке. Очерк «Вальми», драма «Робеспьер», многие критические и публицистические статьи Роллана тоже печатались на страницах наших журналов почти одновременно с их французскими изданиями.

В связи с семидесятилетием со дня рождения Роллана в Гослитиздате вышло два однотомника его избранных произведений. В том же юбилейном 1936 году было завершено издание двадцатитомного собрания сочинений Роллана под общей редакцией П. С. Когана и С. Ф. Ольденбурга (Л. 1930 – 1936, изд. «Время»). В это собрание вошли все созданные к тому времени Ролланом художественные, историко-музыкальные, публицистические и философские сочинения, за исключением отдельных вещей, преимущественно относящихся к раннему периоду творческой жизни писателя. Это прижизненное издание сохраняет свое значение для ценителей Роллана именно полнотой состава сочинений, написанных к тому времени. Вместе с тем это собрание, ставшее к тому же библиографической редкостью, в настоящее время не может удовлетворить читателя. В него, естественно, не вошли ни произведения, созданные писателем за последнее десятилетие его творческой жизни, ни те ценнейшие материалы, доступ к которым был открыт только после его смерти, – его дневники и письма. Кроме того, переводы некоторых произведений Роллана, включенных в это собрание сочинений, были сделаны по первым французским изданиям и не отражали в себе тех исправлений и добавлений, которые были произведены писателем при позднейших переизданиях. В частности, это относится к драме «Игра любви и смерти», в которой был радикальным образом изменен текст 9-й сцены, к роману «Очарованная душа» и др.

Поэтому выпуск заново составленного собрания сочинений Роллана стал необходимостью, и завершение этого издания является большим и радостным событием в культурной жизни нашей страны.

Новое собрание сочинений ценно прежде всего тем, что в него вошли многие статьи, очерки и художественные произведения Роллана, которые отсутствуют в собрании его сочинений издания «Время». Некоторые из них ранее были разбросаны по страницам различных советских журналов 30-х годов, некоторые переведены на русский язык впервые.

В первый том нового издания, в котором собраны пьесы Роллана о Великой буржуазной революции во Франции, вошли драма «Робеспьер» и очерк «Вальми», написанные в конце 30-х годов в связи со 150-летней годовщиной Французской революции. Они, бесспорно, занимают важное место в творческом развитии Роллана, значительно отличаясь от его ранних драм из цикла «Театр революции», в которых исторические события 1789 – 1794 годов трактовались с позиций абстрактного гуманизма. «Робеспьер» является одним из наиболее ярких по своим художественным качествам и прогрессивных по своему идейному содержанию произведений Роллана, тем завершающим звеном «Театра революции», в котором развитие лучших традиций ранних драм этого цикла – их демократического пафоса и революционной героики – сочетается с глубоким раскрытием изображаемых событий в их исторически обусловленных противоречиях. В этой драме Роллан глубоко раскрыл трагедию якобинцев, искренне желающих свободы и счастья для народа, но в силу исторической необходимости вынужденных идти на компромисс с крупными собственниками. Он показал, что трагедия эта завершилась отрывом якобинских вождей от народной массы, чем и воспользовались в своих целях силы реакции, подготовившие термидорианский переворот.

Двенадцатый том нового собрания сочинений знакомит читателя с избранными работами Ролл ала по истории музыки. Главное место в томе занимают разделы из его наиболее монументального и значительного музыкально-исторического исследования – исследования о Бетховене, над которым Роллан работал в течение почти всей своей творческой жизни. Некоторые разделы этого многотомного труда ранее переводились на русский язык и вошли в предыдущие собрания сочинений Роллана. В 12-й том нового собрания сочинений включены две главы «Незавершенного собора», то есть третьей, заключительной части монографии о Бетховене: «Девятая симфония» и «Finita Comoedia» вместе с авторскими приложениями к ним. Обе эти главы впервые опубликованы на русском языке и представляют собой завершение труда, которому Роллан в последние годы своей жизни отдал больше сил и души, чем всем остальным произведениям, лад которыми он работал в тот же период. В отличие от предшествующих частей монографии о Бетховене, «Незавершенный собор» был написан Ролланом после того, как он проявил себя одним из наиболее активных деятелей и прогрессивных писателей народного фронта. Здесь Роллан более решительно, чем в предшествующих разделах своей монографии, связывает творческое развитие великого композитора с героической эпохой первой французской революции, под влиянием которой Бетховен создавал свои наиболее совершенные произведения.

Тринадцатый том нового издания Роллана состоит из публицистики. В нем собрано около ста тридцати его политических статей и выступлений, относящихся к периоду от 1917 по 1939 год, в частности, в него почти полностью вошли статьи из французских сборников 1935 года: «Пятнадцать лет борьбы» и «Через революцию к миру», а также отдельные статьи из сборника «Предтечи» (1919). Многие из них переведены на русский язык впервые. Это относится, например, к статье «За единение работников физического и умственного труда» (1919), в которой Роллан выступил с утверждением, что долг интеллигенции – служение народным интересам и участие в народной освободительной борьбе. Впервые опубликована статья «Против негативного пацифизма» (1923), в которой Роллан говорит о необходимости противопоставления реакционному национализму поджигателей войны подлинного и высокого патриотического чувства. Впервые переведены на русский язык антимилитаристская статья «Воля к миру» (1928) и статья «Против националистической идеологий, порожденной Французской революцией» (1925); в последней статье говорится о противоречивом, двойственном характере первой французской революции и подвергается критике ее оценка со стороны Мишле, взгляды которого в прошлом оказали влияние на раннюю драматургию самого Роллана. Впервые переведены также выступления писателя 1933 года «В защиту осужденных в Мируте» и «В защиту осужденных в Сайгоне», обличающие произвол империалистов-колонизаторов, ряд его писем к разным лицам (к Анри Барбюсу, А. -Э. Боше, Жоржу Пиошу), выступлений против немецкого и итальянского фашизма.

Тринадцатый том представляет собой наиболее полное у нас собрание публицистических статей Роллана, написанных в период между двумя войнами. Том дает наглядную картину идейной эволюции писателя в этот период и обстоятельно знакомит читателя с общественной деятельностью Роллана как обличителя колониальной системы и империалистических войн, как друга СССР, последовательного демократа и страстного антифашиста.

Заключительный 14-й том содержит в себе многообразные по своему жанру работы Роллана, посвященные вопросам литературы, театра и изобразительных искусств. Эти работы знакомят читателя с его эстетическими принципами и их эволюцией, дают представление о литературном окружении писателя и о его международных литературных связях. В этот том, помимо статей из сборников «Народный театр», «Предтечи» и «Спутники», которые уже публиковались в СССР, также включено много новых ценных материалов, впервые переведенных на русский язык. К их числу относятся, например, открывающая том статья молодого Роллана «Причины упадка живописи в Италии XVI века» (1896), которая является кратким пересказом его диссертации, развернутый очерк о жизни и творчестве художника-демократа Франсуа Милле (1902), исследование «Стендаль и музыка» (1913), предисловие к первому французскому изданию сборника новелл Стефана Цвейга (1926).

Впервые опубликованы на русском языке и те ценнейшие материалы, которые даны в приложении к тому: отрывок из монографии «Пеги» (1944) и фрагменты из дневника Роллана за период времени от начала 1912 до конца 1913 года, когда, завершив работу над «Жан-Кристофом» и еще не приступив к работе над «Кола Брюньоном», писатель подводил итоги сделанному и продумывал свой новый творческий замысел.

Разумеется, подавляющее большинство произведений Роллана, включенных в новое собрание его сочинений, неоднократно переводилось на русский язык. Необходимо, однако, отметить, как высокое достоинство этого издания, отказ его составителей от механического использования существовавших ранее переводов. В большинстве случаев читателю предлагаются новые переводы, более близкие к подлиннику и лучше передающие индивидуальные особенности языка Роллана. Переводчики использовали последнее прижизненное издание сочинений Роллана во Франции – издание Альбен-Мишель, в котором учтены все внесенные автором дополнения и поправки по отношению к предшествующим изданиям тех же произведений. В новых высококачественных переводах даны пьесы Роллана, «Жизнь великих людей», «Жан Кристоф», «Очарованная душа», «Пьер и Люс», «Лилюли», а также ряд его публицистических и критических работ. Лишь «Кола «Брюньои» в переводе М. Лозинского, являющийся одним из классических образцов советского переводческого мастерства, сохранен почти нетронутым, если не считать отдельных частных уточнений.

В собрании сочинений Роллана издательства «Время» отсутствовало общее введение, его заменяли открывающие первый том высказывания о Роллане М. Горького, А. Луначарского и Стефана Цвейга.

Новое собрание сочинений Роллана открывается развернутым общим предисловием И. Анисимова, в котором излагается биография писателя, определяется его место в литературной жизни и общественной борьбе еговремени и на ряде конкретных примеров прослеживается эволюция его мировоззрения и творчества в неразрывной связи с социально-политической жизнью Европы конца XIX – первой половины XX века. Характеризуя идейную и художественную специфику роллановского творчества, говоря о свойственном уже раннему Роллану влечении к широким историческим проблемам и эпически-приподнятому стилю, о его непримиримом отношении к искусству буржуазного декаданса во всех его формах, И, Анисимов убедительно связывает путь писателя с активизацией демократических сил Франции.

Несомненной ценностью общего предисловия является то, что тема народа выделена в нем как одна из определяющих и ведущих тем творчества Роллана, помогающая преодолевать свойственные ему, особенно на раннем этапе его литературной деятельности, индивидуалистические взгляды. Идет ли речь о борьбе писателя за обновление театрального искусства, о его трактовке событий первой буржуазной революции во Франции, о его антивоенных выступлениях периода мировой войны 1914 – 1918 годов, о жизнеутверждающем характере Кола Брюньона или о свойственном самому Роллану оптимистическом мировосприятии, – автор предисловия ставит вопрос о значении проблемы народа для творчества Роллана и о тех закономерных изменениях, которые вносили в нее объективные события, преломленные через субъективное восприятие художника.

Признание того, что в творчестве Роллана 30-х годов, особенно в последнем томе романа «Очарованная душа», наблюдается процесс перерастания критического реализма в реализм социалистический, – мы находим в работах многих советских литературоведов. Несомненным достоинством предисловия И. Анисимова является то, что оно, помимо обычных ссылок на новаторское идейное содержание «Провозвестницы», проявившееся в сочувственном изображении Советского Союза и международных революционных сил, успешно борющихся против обреченного на гибель капиталистического мира, обращает внимание читателя на новаторский характер самой художественной структуры романа. Важны, в частности, те выводы, к которым приходит И. Анисимов, показывая на примере судьбы Марка Ривьера принципиально новую по сравнению с романами Стендаля и Бальзака разработку Ролланом традиционной темы «истории молодого человека». Интересны также наблюдения автора предисловия, устанавливающие тесную связь языка и стиля боевой антифашистской публицистики Роллана 30-х годов с языком и стилем созданного в те же годы заключительного тома «Очарованной души».

Предисловие И. Анисимова содержит в себе отдельные спорные положения. Так, например, та оценка, которая дается в нем творчеству Роллана 30-х годов страдает, на мой взгляд, стремлением несколько «выпрямить» путь писателя. И. Анисимов безусловно прав, говоря о новаторском характере «Провозвестницы» и о том, что в этой книге Роллан прокладывал дорогу социалистическому реализму во Франции, но его утверждение, что «… эта часть романа создает впечатление необозримой дали», что она является «… самым мощным антифашистским романом в европейской литературе» (т. 1, стр. XLII), является гиперболой. Столь же гиперболична и оценка И. Анисимовым художественных достоинств драмы «Робеспьер», которая, по его словам, представляет собой торжество «шекспировского начала» (стр. LV). «Чисто шекспировской» называет он, к примеру, 11-ую картину этой драмы, (стр. LIX), Справедливо говоря о революционном и демократическом пафосе «Робеспьера», И. Анисимов обходит полным молчанием ее художественные несовершенства – отсутствие композиционной собранности, растянутость действия, элементы абстрактной символики и т. п. Идейное содержание «Робеспьера» трактуется в предисловии несколько упрощенно: говоря о том, что в этой драме Роллан изобразил борьбу между якобинцами и контрреволюционным термидорианским подпольем «как столкновение величия и низости, исторической правды и лжи, героического великодушия и мелкого шкурничества» (стр. LVIII), автор предисловия обошел молчанием один из центральных конфликтов драмы, изобразившей, помимо этого, исторически обусловленное внутреннее противоречие деятельности якобинцев, вынужденных против своего желания отходить от последовательно-демократической политики.

Тенденция к выпрямленному изображению позднего Роллана, стремление представить его в этот период как человека, окончательно преодолевшего свои прошлые колебания идеалистического и индивидуалистического толка, помешали автору предисловия убедительно объяснить те черты пессимизма и пассивной созерцательности, которые были характерны для произведений Роллана периода второй мировой войны. По словам И. Анисимова, отход Роллана в 40-е годы от боевой энергии, характеризующей его произведения 30-х годов, объясняется лишь преклонным возрастом и состоянием здоровья писателя, тем, что «силы ему изменяли» (стр. IX).

Нарушая сложившуюся в советском литературоведении традицию говорить о Роллане в первую очередь как о писателе-гуманисте, И. Анисимов в своем предисловии избегает самого термина «гуманизм». В тех редких случаях, когда он все же к нему обращается, слово «гуманизм» неизбежно сочетается с эпитетом «абстрактный» и употребляется только в отрицательном смысле, как одна на наиболее слабых сторон мировоззрения Роллана, полностью изжитая им в период его творческой зрелости (стр. XXIX и XXXVIII). Гуманизм Роллана в некоторые периоды его творческой жизни действительно носил абстрактный характер и мешал: сближению писателя с прогрессивными деятелями его времени. Однако в другие периоды, под воздействием объективных социальных причин, он наполнялся конкретным содержанием: и способствовал приходу писателя и число сторонников революционных преобразований и непримиримых противников войны и фашизма.

Гуманизм Роллана – это та первооснова его мировоззрения, которая обусловила его сильные и слабые стороны, которая объясняет, почему Роллан выступал в 20-х годах как идейный противник А. Барбюса, а в 30-х годах – как его соратник, почему он был другом и Ш. Пеги и М. Горького,, почему Роллан после «Игры любви и смерти» и «Леонидов» смог написать «Провозвестницу» и «Робеспьера», а после этих произведений – заключительные главы «Кругосветного’ плавания». Если бы в предисловии вопросу о гуманизме Роллана было уделено больше внимания, было бы яснее, что характерная для этого писателя борьба демократического начала с мешающими ему индивидуалистическими настроениями являлась не случайным противоречием, а органическим следствием противоречивого по самой своей сути роллановского гуманизма.

Развернутое и содержательное общее предисловие, которое является одной из наиболее интересных и глубоких работ о Роллане, появившихся за последние годы, удачно дополнено тремя специальными предисловиями, открывающими 12-й, 13-й и 14-й тома настоящего издания. Первое из них, принадлежащее Игорю Бэлзе, является введением к включенным в этот том трудам Роллана о Бетховене и характеризует Роллана как специалиста по истории музыки, эстетические вкусы которого были органически связаны с его демократическими принципами. Предисловия к 13-му и 14-му томам принадлежат И. Анисимову. Посвященные специальному анализу публицистических и критических статей Роллана, они дают обстоятельную и ясную картину разносторонней деятельности Роллана в разные периоды его жизни. Введение к 13-му тому содержит в себе четкую характеристику публицистики Роллана, построенную в соответствии с важнейшими этапами политической жизни Европы XX века, раскрывает эстетические принципы Роллана и их эволюцию в органической связи с развитием его художественного творчества. Интересно в конце этой статьи сопоставление эстетики Роллана с эстетикой Горького, которое служит ценным дополнением к вопросу о взаимоотношениях этих двух писателей, освещенному в общем предисловии.

Однако, несмотря на большие преимущества нового собрания сочинений Роллана по сравнению со всеми предшествующими ему изданиями, несмотря на то, что в нем представлены новые хорошие переводы, это издание не может полностью удовлетворить интересы читателей. Дело в том, что в нем отсутствуют многие произведения Роллана, занимающие важное место в его творчестве. Так, например, в собрание не попала ни одна из пьес Роллана, входящих в «Трагедии веры», а из восьми драм, составляющих цикл «Театр революции», выбраны только три. Отсутствует «Над схваткой»- одно из самых блестящих публицистических выступлений Роллана, которое в период империалистической войны 1914 – 1918 годов высоко подняло международный авторитет этого непримиримого антимилитариста; выпал из этого издания и роман «Клерамбо», хотя он, при всей его идейной ограниченности, тоже является одним из тех произведений Роллана, в которых писатель решительно и страстно выступил против империалистической войны. Нет здесь ни единой работы Роллана, связанной с его изучением индийской философской и социальной мысли. В сочинениях этих отразились идеалистические стороны мировоззрения писателя, и их, быть может, не стоило бы пропагандировать столь широко, как это сделано в собрании, вышедшем в издательстве «Время», где им отведено два специальных тома. Однако полное отсутствие этих работ в новом издании является досадным пробелом. Слишком скупо представлены здесь произведения Роллана, созданные в последние годы его жизни, в период второй мировой войны, и ни разу еще не переводившиеся на русский язык.

Можно предъявить серьезные претензии и к сопровождающему издание пояснительному аппарату, Комментарии публицистическим статьям создана и его работам по вопросам искусства ограничиваются ссылкой на время и место их первой публикации, но почти не разъясняют многочисленных имен и названий, которые в них встречаются. Между тем эти имена и названия далеко не всегда знакомы и понятны широкому читателю, на которого рассчитано издание с тиражом в 240 тыс. экз. Для некоторых других произведений Роллана также был бы полезен более подробный историко-культурный комментарий.

В настоящее время, когда для издателей открыт широкий доступ почти ко всему творческому наследию Роллана, включая многочисленные посмертные публикации – его юношеские дневники, дневники военных лет и письма к многочисленным корреспондентам – пора поставить вопрос об издании академического собрания сочинений Роллана, которое могло бы в полной мере удовлетворить интерес советских читателей к этому замечательному писателю, искусствоведу и общественному деятелю нашего века. Нашим издательствам следовало бы подумать и о таком вопросе, важном для многих массовых изданий сочинений. Собрание сочинений, выходящее огромным тиражом, в ряде случаев предполагает «избранный» состав, и можно лишь спорить о включении или невключении того или иного произведения. Но очень полезно было бы дополнительно издавать (в том же оформлении) меньшим тиражом произведения, имеющие также большой, но более специальный интерес (об этом правильно писал Н. Гудзий, см. «Вопросы литературы», 1959, N 6). Такие дополнительные тома не поздно было бы придать некоторым уже вышедшим изданиям, и они нашли бы своего читателя,