Сказка ложь, да в ней намек…

Многие классические произведения в наше время стали детским чтением: «Дон Кихот». «Робинзон Крузо», «Всадник без головы», сказки Пушкина… Но есть и обратный процесс, когда детские книжки привлекают внимание солидных ученых, отыскивающих в них бездну премудрости. Правда, это все больше относится к текстам английских авторов – Кэрролла, Милна, Льюиса…

Наша детская литература считается более простецкой, лишенной второго плана. В лучшем случае за ней признают способность понятным языком объяснять некоторые законы общественной жизни. И лишь немногие книжки, написанные для детей «взрослыми» авторами диссидентского толка – Аксеновым или Гладилиным, – считались вещами с подтекстом, кукишем советской власти в кармане.

Но не пора ли взглянуть по-новому и на такие привычные шедевры, как «Золотой ключик», «Волшебник Изумрудного города», стихи Чуковского, «Старик Хоттабыч»? Обратим внимание на время выхода названных книг. «Буратино» – 1936 год, «Хоттабыч» – 1938, «Гудвин» – 1939, «Краденое солнце» – 1935… Добавим сюда «Приключения капитана Врунгеля» (1939), повести и рассказы Гайдара – и увидим, что расцвет детской литературы у нас совпал с годами самого мрачного террора.

Много уже сказано о тоталитарной ментальности советских писателей, о попытках компенсировать ужасы происходящего светлой и радостной картиной иной жизни, наконец – о ценности литературного произведения безотносительно ко времени его создания. Все это верно. И все же – неужели никто из советских писателей этого жанра не пытался во внешне безобидной форме сказки прокричать то, что терзало его душу? Или последняя у всех у них напрочь атрофировалась?

Детские книги нуждаются во взрослых читателях. Но мы, увы, раскрываем их в основном до тех пор, пока наши чада не научатся читать сами. И потому редко обращаемся к знакомым с юных лет произведениям для младших школьников – иначе могли бы заметить там массу интересного.

Например, лагинский «Старик Хоттабыч» в последнее время стал доступен читателю в первозданном виде. Прежде его печатали в редакции 50-х годов, обогащенной рядом идейно выдержанных сцен. Таких, как перечисление Героев Соцтруда или наказание американского миллионера Ванденталлеса. Зато почти на четыре десятилетия исчезла замечательная глава о визите Вольки и Хоттабыча в парикмахерскую.

Напомним: Волька Костыльков решил избавиться от подаренной джинном бороды. Парикмахер откровенно издевается над мальчиком, вместе с ним гогочут другие цирюльники, клиенты и зеваки. Разгневанный Хоттабыч превращает глумливую толпу в стадо баранов, загромоздившее улицу. Водители автомашин «очень нелестно отзываются о внезапно появившемся стаде и его возможных хозяевах». Но тут возникает сотрудник НИИ овцеводства и смело заявляет, что бараны принадлежат институту. И вот милиционер отряжает двух дворников загнать недавних людей «в чистый, высокий и светлый хлев».

«Любые другие бараны были бы в восторге от этого комфортабельного помещения, от обильного и разнообразного корма, от чистой и вкусной водопроводной воды в чудесных просторных корытах. Но наши бараны шумели, метались по хлеву, нарочно влезали в корыта с водой и топали копытами…»

Ученый-овцевод строит в отношении дивных животных (превосходная порода времен царя Сулеймана – это в 1938 году!) далеко идущие планы: «Одного из них придется, пожалуй, зарезать, чтобы проверить качество мяса…» Обезумевших жертв научного коммунизма приковывают за ноги к стойлам, а кандидат наук пишет статью для журнала «Прогрессивное овцеводство»…

Согласитесь, что данная сцена сопоставима если не с булгаковским «Собачьим сердцем», то по крайней мере с зощенковскими «Приключениями обезьяны». А поскольку она сюжетно была завязана на главную линию повести, то Лагину пришлось сильно переделывать несколько глав книги. Во втором издании Вольку просто бреют, и все. Наше бытовое обслуживание отныне стоит на высоте!

Булгаков вспоминается и в главе, действие которой происходит в цирке. Что китайского фокусника Мей Ланьчжи (Мей Ланьфан – актер, выступавший в те годы в Москве) во имя великой дружбы заменил «русский итальянец» Сидорелли – это полбеды. Но вот двух абзацев, исчезнувших в новой редакции, искренне жаль. Судите сами: в разгар Хоттабычева сеанса чудес в действие вмешались двое молодых людей.