Самостоятельность художника

1965 год не запомнился, на мой взгляд, какими-то большими достижениями в прозе. Многие из присутствующих за нашим «круглым столом» с этим согласны. И тут едва ли оправдан оптимистический тон доклада З. Кедриной, выступлений И. Золотусского и И. Мотяшова, хотя позиции двух последних критиков противоположны. Все согласны, что год на год не приходится. Но если мы решаемся обсуждать такое условное понятие, как «литература года», то стоит попытаться определить, даже при всех условных ограничениях, характер литературного года. Конечно, все понимают, что еще не закончен «Костер» К. Федина, что О. Берггольц завершает «Дневные звезды». Будь хотя бы эти вещи опубликованы, разговор о литературе года, быть может, шел бы в другой тональности. А пока трудно обольщаться тем оптимистическим тоном, в каком выдержаны выступления моих товарищей. Думается, что это стремление к бодрому подведению итогов, пусть даже самых условных, идет от широко распространенной в недавнем прошлом привычки видеть в нашем экономическом и общественном развитии лишь триумфальное шествие… Но ведь мы знаем не только великие победы, но и весьма ощутимые поражения: в философии (споры о кибернетике), в биологии (сессия ВАСХНИЛ 1948 года). В литературе тоже хватает творческих неудач. Если перефразировать известную пословицу, не все было гладко и на бумаге… Возьмем хотя бы «толстые» литературные журналы. Когда читаешь их, нередко испытываешь ощущение, что авторы пребывают в состоянии какой-то растерянности и неопределенности. Мне вспомнились слова из «Деревенского дневника» Ефима Дороша о том, что ужбольские мужики «истосковались по некоей определенности, основательности. Им осточертела зыбкость того существования, какое они ведут в Ужболе вот уже сколько лет».

И. Золотусский видит прогресс года в своеобразном возвращении к «литературе факта» и доказывает это на примере повести «Поденка – век короткий» Владимира Тендрякова, который, по мнению критика, вновь обратившись к сельской жизни, написал интересную вещь. Но сам же И. Золотусский признал «Поденку» рядовым произведением. Да, семь-восемь лет назад «Поденка» имела бы не меньший резонанс, чем «Ухабы». Значит, сегодня у нас, как это и доказал И. Золотусский, требования выше, чем тогда, и масштабы иные.

Вспомним общеизвестные мысли о мере типизации. Кстати, этому посвящена вышедшая в 1965′ году в Воронеже статья Б. Удодова «Очерк и «поток жизни» (в сборнике критических работ воронежцев «Писатель и современность»). Автор статьи справедливо утверждает, что нетипичных фактов в искусстве нет, что есть лишь факты нетипизированные, недостаточно осмысленные. Он приводит следующие слова Белинского: «…чтобы жизнь ни в чем не ускользала от нашего взора, чтобы мы замечали ее везде, где только она есть, – мы не должны мерить ее на свой аршин… Сущность всякого факта не в самом факте, а в его значении, – и если поэт сумел схватить значение факта и этим значением, как граненый хрусталь светом, просквозить факт: этот факт всегда будет поэтичен…»

Даже заметные произведения года свидетельствуют о недостаточной глубине типизации, о неполном осмыслении реальных фактов.

Почти одновременно опубликованы новые повести Бориса Балтера «Проездом» («Юность») и Виталия Семина «Семеро в одном доме», и обе, к сожалению, несут в себе «эффект недостаточности». Нельзя, конечно, сводить разговор об этих вещах к анализу лишь эстетических качеств, так же как нельзя ограничиться лишь признанием важности общественных проблем, поставленных авторами. Социальная функция искусства богаче, сложнее; об этом не раз задумывались мастера искусства и критики. Здесь можно привести высказывание итальянского философа-марксиста Антонио Банфи, пока еще у нас мало известного (книга избранных работ А. Банфи вышла только что в русском переводе). В произведении искусства, отмечает философ, нужно видеть «ценности чувственности, традиции, ценности жизненные, этические, технические, сугубо эстетические, ценности социальные. Эти последние, сводящиеся к сложной и разносторонней функции искусства, не только создают для себя важный момент художественной значимости, но также основываются на базе других ценностей, обусловливая возможность их распространения».

Бориса Балтера занимает проблема внутренней активности человека в условиях закосневшей среды. После тридцатилетнего отсутствия в родной курортный город приезжает капитан дальнего плавания Дмитрий Сергеевич.