Русский фольклор
«Русский фольклор. Материалы и исследования», вып. V, Изд. АН СССР, М. – Л. 1960, 471 стр.
Пушкинский дом сравнительно регулярно публикует «Материалы и исследования» под названием «Русский фольклор».
Начиная с третьего выпуска редколлегия «Русского фольклора» стремится придать отдельным сборникам тематическое единство. В этом отношении наиболее строго выдержанным, последовательно подчиненным единой проблеме является пятый выпуск, посвященный вопросам теории фольклора.
Неразработанность теоретических проблем характерна для нашей фольклористики, все еще не нашедшей своего места между этнографией и литературоведением и по сей день не разработавшей своих специфических приемов изучения. Давно назрело время для создания теории фольклора как самостоятельной дисциплины. Поэтому рецензируемый выпуск «Русского фольклора», в котором затронуты важнейшие теоретические вопросы, имеет неоспоримое значение.
Сборник открывается статьей В. Аникина «Коллективность как сущность творческого процесса в фольклоре». Автор статьи исходит из предпосылки, что «правильное решение кардинального вопроса о сущности и формах коллективного творчества в фольклоре по-своему предопределяет правильность решения и других основных вопросов науки о фольклоре» (стр. 7). Он ставит перед собой цель рассмотреть конкретные формы проявления коллективной природы фольклора в равных жанрах и в разные исторические эпохи. Совершенно правильно В. Аникин подчеркивает, что над каждым фольклорным произведением ведется коллективная работа. «По своему существу, – пишет он, – устно-поэтическая традиция есть коллективный творческий опыт народа, закрепленный в системе поэтических приемов и выразительных средств, единых для всех творцов народной поэзии в данный исторический период развития фольклора» (стр. 11). Этот тезис подкрепляется анализом взаимоотношения индивидуального и коллективного начал в разных фольклорных жанрах. Однако В. Аникин не дает точного и ясного решения интересующей его проблемы. Справедливо указывая на то, что «коллективность является исторически сложившейся формой творчества народных масс» (стр. 21) в прошлом и что «новые исторические условия развития массового искусства при социализме вызвали изменение форм народного творчества» (стр. 22), он не делает вывода из этих предпосылок и вместо того, чтобы сказать о неминуемом вытеснении фольклора иными формами словесного искусства, пускается в туманные рассуждения о прогрессирующих тенденциях в историческом развитии массовой художественной литературы. Увлекшись полемикой со своими предшественниками, В. Аникин несколько вульгаризирует взгляды Ю. Соколова и М. Азадовского на взаимоотношение индивидуального и коллективного начал в фольклоре. Ни тот, ни другой, говоря о роли творческой личности в фольклорном процессе, никогда не отрицали, как это утверждает В. Аникин, значения коллектива в создании и бытовании устных произведений.
Своевременна статья В. Гусева «О художественном методе народной поэзии». Определяя художественный метод как один из методов познания действительности, В. Гусев указывает, что у фольклора общий для всех видов искусства предмет в философском значении этого понятия, то есть эстетическое в действительности, но в разные эпохи предмет фольклора приобретает разное конкретное историческое содержание. Исходя из особенностей художественного метода фольклора, В. Гусев прослеживает его развитие на материале классического русского фольклора. Прежде всего он рассматривает художественный метод русского фольклора в эпоху феодализма и приходит к выводу, что художественное мышление народных масс этой эпохи, «оставаясь коллективным… становится социально-групповым, классовым мышлением, отражающим действительность в ее классовых противоречиях под углом зрения трудящихся масс» (стр. 41).
Перехода к рассмотрению художественного метода русского фольклора в эпоху капитализма, В. Гусев отмечает появление и развитие в фольклоре этой эпохи «реалистического метода в его своеобразной форме, обусловленной своеобразием и традициями художественного мышления народных масс» (стр. 53). Трудно согласиться с автором, когда в рабочем фольклоре он видит зарождение метода социалистического реализма. Действительно, народная устная поэзия как драгоценное национальное наследие переходит в социалистическую эпоху, однако это не значит, что она продолжает творчески развиваться и что в ней следует искать элементы социалистического реализма.
Убедительна концепция Б. Путилова об исторических путях развития фольклора. В статье «Об историческом изучении русского фольклора» он утверждает, что «ключом к уяснению истории народного творчества является правильное представление об его исторических судьбах». Нельзя не согласиться с тем, что угасание эпоса – «явление прогрессивное, свидетельствующее о том, что народ и его культура перешагнула еще через один исторический рубеж». Всяческой поддержки заслуживают положения Б. Путилова, касающиеся методики исследования и прежде’ всего необходимости текстологического анализа и связанной с «им критика источников..
Статья Е. Мелетинского «О генезисе я путях дифференциации эпических жанров» – образец удачного применения историко-типологической сравнительной методики. Особенно интересны страницы, посвященные анализу образа «культурного героя». К статье Е. Мелетинского примыкает статья Е, Тудоровской, в которой сделана убедительная попытка вскрыть черты доклассового мировоззрения в русской народной волшебной сказке.
Сложному вопросу классификации народных лирических песен посвящена статья Н. Колпаковой. Исследовательница отвергает прежние принципы классификации народных песен, считая, что в основу классификации должен быть положен «принцип содержания и общественной функции песни в его единстве с художественной формой, особый характер стиля которой для каждого песенного жанра выработан веками» (стр. 170). Н. Колпакова намечает четыре основных группы русских крестьянских традиционных бытовых, песен, различая песни ритуально-заклинательные, игровые, величальные и внеобрядовые лирические. Нетрудно заметить, что эта классификация нуждается еще в дальнейшем уточнений, так как последняя группа охватывает слишком разнообразный по своему стилевому характеру, идейному содержанию и бытовой функции десенный материал.
Со статьей Н. Колпаковой тесно связаны статьи Т. Акимовой «О жанровой природе русских «удалых» песен» и С. Лазутина «Композиция русской народной лирической песни».
Т. Акимова, справедливо указывая на отсутствие устойчивости в принципах классификации даже основного песенного фонда, предлагает выделить народные «удалые» песни, которые, по ее мнению, составляют особый жанр. Если, на наш взгляд, Т, Акимовой и не удалось убедительно доказать наличие самостоятельного жанра «удалых» песен, то самая попытка углубленного анализа жанровых признаков той или другой песенной, группы – начало большой и важной работы, которой предстоит заняться исследователям народного песенного творчества.
Вопросы специфики фольклорных жанров поднимает и С. Лазутин, который пытается охарактеризовать композицию русских народных лирических песен, пересмотреть некоторые ставшие общими суждения, выяснить обусловленность композиции народной лирической песни особенностями ее содержания и назначения. С. Лазутин рассматривает такие композиционные формы народной песенной лирики, как монолог и диалог в их различных взаимоотношениях в песне с повествовательно-описательными картинами.
Проблемам народной песни посвящена и статья И. Земцовского, который поднимает вопрос, до сих пор игнорируемый в порочной практике записи и публикации народных песен без напева, о взаимосвязи в русской протяжной лирической песне текста с напевом.
Очень остро поставлена проблема критерия художественности Л. Емельяновым в статье о народных рассказах. Автор восстает против провозглашения равноправным художественным жанром любого устного рассказа, справедливо усматривая в этом вульгаризацию искусства.
Опорный вопрос о границах и существе современного фольклора поднимает, но, на наш взгляд, так и не решает в статье «Литература или фольклор?» П. Выходцев, который считает народным поэтическим творчеством «творчество не профессионалов-писателей, а массы народа, советских людей, творящих параллельно с другими профессиональными занятиями». Массовое литературное творчество действительно чрезвычайно значительно и интересно, оно должно быть в круге внимания фольклористов, но нельзя стирать границы между индивидуальным литературным и коллективным фольклорным процессом.
К сожалению, нет возможности остановиться на других статьях сборника и на интересных материалах и публикациях, составляющих вторую часть книги, также подчиненную ее основной теме: здесь и выступления по проблемам теории фольклора на IV Международном съезде славистов, и материалы, характеризующие работу над былинами Л. Н. Толстого (Э. Зайденшнур), и новые сведения об истории собирания и издания былин П. В. Киреевским (А. Соймонов), и текстологические заметки о шестом томе «Песен, собранных Киреевским» (М. Мельц), и новые материалы о деятельности П. В. Шейна (Н. Новиков), и записи рабочего фольклора о революции 1905 года (А. Прусаков), и записи новых советских песен последних лет (Н. Колпакова), и новые документы о сказителе И. Т. Рицинине (С. Виноградов).
Нельзя не отметить исключительно ценную, являющуюся украшением тома библиографию по вопросам теории фольклора, составленную неутомимым тружеником на трудном поприще библиографической работы М. Мельц.
Таким образом, читатели получили полноценный сборник, богатый по материалу, дающий множество новых сведений, вводящий в научный оборот новый материал, – сборник, вместе с тем остро ставящий ряд насущных теоретических проблем.