Роза Семыкина. О «соприкосновении мирам иным»: Ф. М. Достоевский и Ю. В. Мамлеев

Монография посвящена «проблеме художественно-философского взаимоотражения» Ф. Достоевского и основателя литературно-философской школы «метафизического реализма» (с. 10) Ю. Мамлеева, за которым закрепилось устойчивое определение «современный Достоевский».

Это один из первых серьезных литературоведческих приступов к творчеству Юрия Мамлеева. Необходимость взвешенного научного обращения к Мамлееву, к определению истоков и новизны его творчества назрела достаточно давно, однако Семыкина оказалась первой на этом непроторенном пути, где нет четкой топографии, нет ориентиров. Видимо, поэтому исследователь стала отталкиваться в первую очередь от самой личности автора даже в большей мере, чем от его художественных произведений. Интервью Мамлеева, философские трактаты, статьи, высказывания, взятые из личной переписки, — все это становится наиболее авторитетным источником для Семыкиной. Так, в приложении дается большое интервью с Ю. Мамлеевым и фрагменты писем писателя, адресованные ученому. Понимая некоторую шаткость подобной позиции, автор монографии обосновывает ее, говоря о досадном, на ее взгляд, перекосе в разговорах о Мамлееве, когда художественные тексты писателя рассматриваются в отрыве от философского учения (с. 66).

В первой главе «В свете метафизики» Семыкина делает подступы к обозначению сферы идей, выделению из нее тех аспектов, которые могут восприниматься общими у двух писателей — Достоевского и Мамлеева. Основное здесь — попытки разобраться с понятием «метафизика» и определить характер его взаимоотношения с литературой. Семыкина приходит к выводу, что на отечественной почве философия развивается из литературы (с. 28), что «»традиция пересечения» русской литературы и русской философии — это «предчувствие» глубокой, выходящей за пределы мира «тайны» России» (с. 28). Соответственно, получается, что обращенность к метафизике, метафизические прозрения являются одним из основных топосов отечественной культуры, так как именно эту линию можно проследить в творчестве наиболее ярких ее представителей.

Далее Семыкина переходит к разбору феномена «фантастического» у Достоевского, «фантастический реализм» которого «стремится увидеть целостную духовную действительность», а также «прозревает в бытии тонкие сверхчувственные реалии, знаки Инобытия, не поддающиеся рациональному объяснению» (с. 41), — и соединяет писателей по близости их метода. Через «фантастический реализм» Достоевского, доходящий до прозрения глубин метафизики (с. 48), формируется «метафизический реализм» Ю. Мамлеева (с. 56); но при этом метафизика Достоевского «имманентна», у Мамлеева же «герои выходят за границы возможного опыта, их наличного бытия — в трансцендентное, стремятся расширить границы этой реальности до метафизических широт» (с. 205).

Исходя из этого, основной принцип метафизического реализма Мамлеева формулируется предельно широко и расплывчато как «расширение и углубление «действительного» мира включением «метафизических» реалий»» (с. 73-74). Метафизический реализм — это некий «сверхреализм».

Вторая глава — «В диалоге мотивов» — посвящена подробному раскрытию истории термина «мотив», после чего автор разбирает ряд типологически сходных, вступающих в «диалог» мотивов у писателей. Таковыми являются: «мотив фантастических превращений, метаморфоз, совершающихся с людьми»; «жизнь после смерти, оживление покойника»; «метафизические путешествия»; «встречи с метафизическими существами, ведающими, подобно старцам Достоевского, правду о запредельном»; «испытание веры»;