«Романист, который знает все…»

Как только заходит речь о гносеологической позиции автора-повествователя в реалистическом романе прошлого и нынешнего веков, так многие литературоведы почти автоматически цитируют ставшую знаменитой фразу Теккерея: «Романист знает все». Ей придается некое сакраментальное и символическое значение. По мнению Н. Анастасьева, в этом высказывании «отразилось не только личное убеждение создателя «Ярмарки тщеславия», – отозвалась многовековая традиция, основанная на ясной определенности авторского слова»¹. А С. Великовский прямо говорит о «бальзаковско-теккереевском всезнании» как позиции литературы XIX столетия, ныне преодоленной ². Точно так же думают и другие видные специалисты, перечислять которых нет нужды.

Дело в том, что все они обмануты Теккереем, выдающимся мастером иронии, творцом многозначительных фраз, смысл которых часто противоположен лежавшему на поверхности значению. И первым в нашей науке это заметил Д. Затонский. Много лет назад он заявил: «писательское всеведение – только роль» ³ теккереевского рассказчика, утратившего веру в однозначность изображаемого им мира и явно не знающего некоторых тайн собственных романных героев.

1. Николай Анастасьев, Продолжение диалога. Советская литература и художественные искания XX века, М., 1987, с. 211.[↩]
2. С. И. Великовский, К философии приема. – «Вопросы литературы», 1985, N 3, с. 123.[↩]
3. Д. Затонский, Искусство романа и XX век, М., 1973, с. 174. [↩]