Рафаэль или Перуджино?. О стихотворении Пушкина «Мадонна»

объективности или в недостаточной обоснованности тех или иных комментариев к произведениям Пушкина, предложенных в советское время. Стремление пересмотреть сложившиеся в дореволюционной пушкинистике оценки и утверждения было в те годы весьма распространенным явлением, но результаты таких пересмотров по прошествии времени очень часто требуют новой корректировки. Наглядный пример подобного положения дел дает комментарий к стихотворению «Мадонна». Стихотворение это, имеющее сонетную форму, написано в Москве, обращено к невесте поэта Наталье Николаевне Гончаровой и датируется 8 июля 1830 года:

Не множеством картин старинных мастеров

Украсить я всегда желал мою обитель,

Чтоб суеверно им дивился посетитель,

Внимая важному сужденью знатоков.

В простом углу моем, средь медленных трудов,

Одной картины я желал быть вечно зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,

Пречистая и наш божественный спаситель —

Она с величием, он с разумом в очах —

Взирали кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.

Детали картины какого-то «старинного мастера», зримо воспроизведенные в сонете Пушкина, свидетельствуют о том, что эту картину он видел где-то воочию. По-видимому, та же картина упоминается чуть позже в письме к Наталье Николаевне от 30 июля из Петербурга, куда поэт ненадолго выехал для устройства своих дел перед женитьбой: «Прекрасные дамы просят меня показать ваш портрет и не могут мне простить, что его у меня нет. Я утешаюсь тем, что часами простаиваю перед белокурой мадонной, похожей на вас как две капли воды; я бы купил ее, если бы она не стоила 40000 рублей».

Еще в конце 20-х годов прошлого века письмо сопровождалось следующими примечаниями Б. Модзалевского: «Белокурая мадонна, по объяснению А. Средина, — Мадонна Перуджино, принадлежавшая Николаю Михайловичу Смирнову. Не знаем, так ли это, но в недостоверных Записках А. Смирновой читаем: «Смирнов должен был быть шафером Пушкина, но ему пришлось уехать в Лондон курьером. Он говорил Искре [то есть Пушкину], что Натали напоминает ему мадонну Перуджино. Пушкин завтракал у Смирнова, смотрел его картины, коллекцию редкостей искусства…»»¹.

К вопросу «недостоверности» «Записок» А. Смирновой мы вернемся чуть позже, а пока отметим, что Модзалевский в конце 20-х годов с теми или иными оговорками называет имя Перуджино.

Однако в 60-е годы появляется новая версия, которая без достаточных на то оснований (что мы далее постараемся показать) становится общепринятой и с тех пор приводится почти во всех комментированных изданиях стихотворений Пушкина².

Версия базируется на заметке в «Литературной газете» от 1 апреля 1830 года (№ 19), извещавшей «любителей художеств» о том, что в книжном магазине Слёнина на Невском проспекте выставлена приписываемая Рафаэлю картина с изображением св. девы Марии и младенца Иисуса. Заметка эта была целиком приведена М. Цявловским в статье «Стихотворение «Мадонна»». Со свойственной ему категоричностью Цявловский заключил: «Не может быть, конечно, никаких сомнений, что в этой заметке речь идет о той же самой «Мадонне», о которой писал Пушкин. Проводил целые часы, смотря на «Мадонну», Пушкин, конечно, в книжном магазине Слёнина на Невском проспекте»³. Столь категоричное заявление, как это часто бывает в подобных случаях, не имеет абсолютно никакой доказательной базы: никаких доводов в подтвержение того, что стихотворение Пушкина связано не с «Мадонной» Перуджино, а именно с картиной, выставленной у Слёнина, в статье Цявловского нет. Дореволюционная точка зрения в пользу «Мадонны» Перуджино проигнорирована лишь на том основании, что «Записки» Смирновой вновь (как это постоянно делалось в советское время) объявлены псевдо-«Записками». Но и с рафаэлевской мадонной у Цявловского вышла неувязка. В картине не было пейзажного фона, который подразумевает следующая пушкинская строка:

Одни, без ангелов. под пальмою Сиона.

При этом сам же автор статьи вполне резонно заметил: «Пушкин был исключительно точен, и мы решительно отвергаем гипотезу, что «пальма Сиона» — поэтическое дополнение; стих так лаконичен и прост, что производит впечатление непосредственного делового описания»⁴.

Отмеченную катастрофическую неувязку вскоре попытался снять Г. Кока в статье «Пушкин перед мадонной Рафаэля»⁵, написанной как бы в развитие версии Цявловского. Кока установил, что в магазине Слёнина была выставлена копия с «Бриджуотерской» мадонны Рафаэля, названной так по имени ее владельца — английского герцога Бриджуотера (1758-1829). Что же касается отсутствия пейзажного фона, то автор статьи попытался решить эту проблему с помощью подробных данных о картине и известных специалистам копий с нее. Таких копий якобы было найдено пять, и одна из них (собрание Штеделевского института искусств во Франкфурте-на-Майне), судя по сохранившемуся ее описанию, пейзажный фон в самом деле имела⁶.

1. Пушкин. Письма. В 3 тт. Т. II / Под ред. и с примечаниями Б. Л. Модзалевского. М.-Л.: Госиздат, 1928. С. 454.[↩]
2. Исключение составляет Малое академическое собрание сочинений Пушкина под редакцией Б. Томашевского.[↩]
3. Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. М.: Изд. АН СССР, 1962. С. 399.[↩]
4. Цявловский М. А. Указ. изд. С. 402.[↩]
5. Кока Г. М. Пушкин перед мадонной Рафаэля // Временник Пушкинской комиссии, 1964. Л.: Наука, 1967.[↩]
6. Нынешнее местонахождение ее неизвестно.[↩]