Прошлое, настоящее, будущее

Празднование 1300-летия болгарского государства дает возможность открыть, что в биографии нашего народа из сложившегося в прошлом стало прочным, устойчивым, в чем его корни, источник его лучших качеств в настоящем.

Несмотря на трагическую судьбу, болгарский народ сумел не только сберечь свою свободу, но и сохранить собственную, если можно так сказать, творческую индивидуальность, национальные особенности. Многовековой гнет византийской культуры не смог лишить его собственного лица. Болгарский народ устоял, уберег свой духовный облик.

Я не стану здесь упоминать о всех необыкновенных фигурах, выдающихся личностях, бурная энергия и талант которых, по сути, пронизывают то, что мы называем болгарским Возрождением. Все они одновременно и революционеры, и поэты. Для них слово – это «лира и труба». И каждый – трибун революции, владеющий поразительной силой воздействия на соотечественников, страстностью пламенного слова, которое поистине способно «жечь сердца людей». Некогда Руссо сказал, что тот, кто бьет в колокола, не может участвовать в самом шествии. А все наши апостолы и в колокола били, и тут же оказывались во главе шествия, там, где развевались знамена борьбы. Между колоколами и знаменами и проходила их жизнь. Появление каждого из них всегда упорно подготавливалось и всегда поражало: настолько личность и ее дела были выдающимися, многосторонними, выходящими за рамки традиционных, представлений. Это были истинные революционеры. Но прежде всего – поэты. Каждая их песнь сплетена из слов, равных подвигу, а каждый подвиг пронизан самоотверженностью и воображением, мечтой, подобной сокровенной песне. Если нужно назвать их имена, то это: Г. Раковский, Л. Каравелов, Д. Чинтулов, П. Славейков и, конечно же, величайший среди них, невероятный колосс Х. Ботев.

В то время когда в Западной Европе поэзия существовала под влиянием символизма, верленовского принципа – «музыкальность прежде всего», когда тонкая, едва уловимая рассудочность, отвлеченная мысль пропитывали игру ассоциаций, а пастельные краски импрессионизма переплетались с мелодичным звучанием ритмов, – у нас в Болгарии народные таланты творили революционную поэзию. Народные муки и вера в светлое будущее заполняли души поэтов и под их пером превращались в волнующий призыв, страстное утверждение высокой нравственности, в мучительную искренность, откровение и неожиданно глубокое чувство драматизма.

Именно в этом кроются истоки истинно демократических и революционных традиций болгарской литературы, которые с такой силой проявляются и сегодня.

Народ, который был Счастлив в своей исторической судьбе, может сохранить гордость, но не свою силу. Болгарский народ многие века подряд испытывал как иго варварских нашествий, так и тиранию владык огромных империй. И быть может, именно этот гнет породил неистребимую внутреннюю силу сопротивления, которая стала существенным фактором исторического развития. Наша древность, наше прошлое дают непоколебимое чувство национальной прочности, устойчивости. Драматические события в прошлом – неповторимы и вместе с тем исторически осмыслены. У нашего патриотизма очень глубокие корни в хронологии имен, битв и целей.

И литература болгарская пустила глубочайшие корни в родную балканскую землю. От нее не оторвались ни П. Славейков, который хотел быть учеником Ницше, ни Н. Лилиев с его увлечением абстрактной символической поэтикой, ни Т. Траянов с универсалистскими стремлениями его Пантеона. Не случайно наши самые талантливые поэты были революционерами и не смогли стать абстрактными самосозерцателями. Их кровная связь с жизнью народа, с его трагической судьбой сделала нашу литературу несколько пестрой, но зато и более однородной по составу, по своим особенностям. И в литературах западных стран, несомненно, есть яркие индивидуальности, есть напряженные, упорные поиски, но иногда там отсутствуют те огромные общественные проблемы, которые служат вехами, ритмом исторического развития.

Положительным героем болгарской реалистической литературы после освобождения от османского рабства был, как и подобает для аграрной страны, преимущественно крестьянин. Но крестьянин, натура которого была богатой и сложной. В то время как некоторые западные писатели наделяли своих героев-аристократов самыми тонкими душевными переживаниями, выдающиеся болгарские беллетристы умели находить под обычной грубой внешностью простого селянина необыкновенное внутреннее богатство, красоту. Без излишнего копания в психологии они бережно, с любовью, мягко и спокойно и все же предельно четко и ясно очерчивали облик каждого своего героя. У Й. Йовкова, например, мы не встретим образа, вылитого из бронзы, в котором бы сурово сверкала железная воля, не обнаружим и мраморных профилей, под тонкой шлифовкой которых бушуют страсти. Его герои напоминают скорее фигуры, вырезанные из старого потемневшего дерева, какие делали наши талантливые художники-самородки, резчики по дереву, в тяжкие годы рабства. Внешне они кажутся плодом грубой работы, но в них не найдешь резких угловатостей, неотшлифованности.