Проблемы современной «батлерианы»
Однажды к Теодору Драйзеру обратился за советом знакомый, человек вдумчивый и начитанный. Он просил порекомендовать ему для чтения такую книгу, которая была бы предельно правдивой, свободной от всякого лицемерия и ненужных сантиментов. Драйзер назвал ему несколько, в том числе «Путь всякой плоти». По словам писателя, эта книга по остроумию, честности, критический настроениям и сатирическому мастерству почти не имеет себе равных в английской литературе.
Можно было бы заподозрить американского романиста в некотором пристрастии или субъективности оценки. Но еще задолго до Драйзера Бернард Шоу провозгласил Батлера «в своем роде величайшим английским писателем второй половины XIX столетия», а спустя некоторое время прямо заявил, ято хочет «продолжить его (Батлера. – И. В.) дело разоблачения фальши и лицемерия» современного общества.
Художественное творчество Батлера, и прежде всего его роман «Эрнест Понтифекс, или Путь всякой плоти», не может не вызвать интереса, а полемика, развернувшаяся вокруг имени писателя в последние годы на Западе, глубоко симптоматична.
Сейчас, спустя 65 лет после его смерти, трудно найти такое исследование по новейшей английской литературе, где бы в той или иной связи не упоминалось имя Батлера и не отмечалась его роль в становлении некоторых важных тенденций романа XX века.
При ближайшем знакомстве с работами о писателе прежде всего бросается в глаза разнообразив и противоречивость мнений и оценок. Для некоторых критиков (Д. Сэмпсон, Дж. Коул) Батлер остается l’enfant terrible в литературе и науке. Другие, как, например, Д. Харрис, склонны рассматривать его творчество как загадку, ждущую разрешения, не видя возможности причислить его к какому-либо течению или системе. Иногда вопрос ставится более категорически. Р. Суинглер увидел в Батлере викторианца, не покушающегося на основы существующего строя. Притчет и Магеридж, напротив, провозгласили его антивикторианцем, безжалостно разделывающимся со всем, что дорого сердцу английского буржуа. А. Тойнби считает, что литературное наследие Батлера устарело и «несовместимо с нашим временем». Рут вообще отказал писателю в таланте. А У. Фелпс предал анафеме роман «Путь всякой плоти», объявив его «книгой, внушенной дьяволом».
Противоречивость всех этих суждений нашла отражение в одной из последних статей о Батлере, напечатанной в лондонском журнале «Гуманист» в 1964 году. Автор ее, Дю Кэнн, пишет: «Самый странный из викторианских писателей Сэмюэль Батлер, один из немногих идолов Шоу, одновременно интересный и отталкивающий, значительный и незначительный, живет сегодня как автор одного замечательного романа «Путь всякой плоти» 1.
Но важно отметить, что каковы бы ни были нападки на автора «Пути», никто из критиков не может не признать за ним тех или иных достоинств, будь то стиль, оригинальность и острота мысли или что-либо другое. А непрекращающиеся дискуссии о нем являются неоспоримым свидетельством интереса к его наследию.
Усилия наиболее объективных ученых на Западе направлены на то, чтобы определить место писателя в развитии английской литературы, показать связь его творчества с лучшими реалистическими традициями прошлого, выявить то новое, что он внес в литературу своего времени.
Высоко оценила реалистическое мастерство Батлера и марксистская критика в лице Ральфа Фокса, Арнольда Кеттла, Джека Линдсея. Не могут не заинтересовать статьи о Батлере, принадлежащие югославскому критику И. Хергезичу и польскому литературоведу Р. Дубоскому2.
Само название статьи И. Хергезича – «Против течения» – достаточно выразительно подчеркивает бунтарский характер творчества писателя, которого автор называет одним из «духовных вождей западной интеллигенции». Р. Дубоски, говоря о реалистическом мастерстве автора «Пути», считает, что эта книга открыла новые возможности сатирической литературы в XX веке. Кстати, в этом утверждении польский ученый не одинок. Такого же мнения придерживаются многие другие зарубежные исследователи: У. -Й. Тиндаль, У. Аллен, Ф. Карл и пр. В новейших работах по английской литературе советских филологов также выдвигается тезис о несомненном влияния критических тенденций романа Батлера на книги Б. Шоу, Дж. Голсуорси, Р. Олдингтона.
Свой вклад в разработку наследия Батлера внесли и советские ученые. Следует отметить ярезвычайно интересное предисловие к русскому изданию романа, вышедшему у нас в 1938 году, содержательные рецензии на него Б. Реизова и А. Федорова, напечатанные в те же годы, появившиеся в 50-е годы в книгах по истории английской литературы разделы о Батлере (А. Аникст и Р. Орлова), недавно опубликованные статьи Ю. Кондратьева и И. Чекалова.
Несмотря на малочисленность исследований о Батлере в нашем литературоведении, есть основания говорить о сложившейся у нас концепции его творчества, наиболее отчетливо выраженной в работе Р. Орловой. Отмечая ущербность философии писателя и противоречия в его творчестве, автор считает его художественные произведения одним из важных звеньев литературного процесса того времени, послуживших переходной ступенью от реализма Диккенса и Теккерея к реализму Шоу, Уэллса и Голсуорси.
Однако по мере того, как росла посмертная слава Батлера, его наследие подвергалось все более превратным толкованиям. В некоторых работах, вышедших в последнее время ва рубежом, прилагаются немалые усилия к тому, чтобы «зачислить» писателя в лагерь реакционной литературы. С этой целью прежде всего выпячивается то, что позволяет поднять автора «Пути» на щит как «предтечу» и «пророка» модернизма.
Конечно, творчество Батлера в силу своей противоречивости оказало влияние не только на развитие реалистического направления в литературе, и некоторые основания для кривотолков лучшее его произведение – «Путь всякой плоти» – могло дать. Ведь если в большей части романа, рисующей героическое иконоборчество героя, писатель убедителен, силен и социален, то в последних главах совершенно очевидны слабость в антисоциальность его «созидательных идей».
Однако именно эту, наиболее слабую сторону романа пытаются взять на вооружение адепты модернизма. Более всего по вкусу им приходится культ индивидуализма, лежащий в основе «созидательных идей» Батлера. Это подтверждают высказывания В. Вульф и Э. -М. Форстера, об этом пишет Уильям Ван О’Коннор в своей статье «Батлер и Блумсбери» 3 и У. Релей в статье «Викторианская мораль и современный роман».
Некоторые исследователи пытаются представить Батлера предшественником «психологической школы» Д. Джойса, В. Вульф, Д. Ричардсон. О попытках подобного рода упоминал Д. Урнов на конференции по проблемам современного реализма в модернизма, происходившей в Москве в 1964 году.
Характерно, что влияние модернистских тенденций на толкование романа Батлера сказывается подчас в работах, написанных с культурно-исторических позиций. Не избежал этого в своей монографии Ли Холт4. Отдал некоторую дань фрейдистской трактовке творчества Батлера и Эдмунд Уилсон в своей во многом интересной статье «Сатира Батлера» 5.
По месту, отводимому Батлеру в истории развития английского романа, его нередко сравнивают с Ибсеном. Это сравнение оказывается справедливым во многих отношениях. Когда-то Г. Плеханов объяснял успех Ибсена не только сильными, но и слабыми сторонами его творчества, указывая, что сама нечеткость программы, неопределенность протеста делали его близким различным, даже противоборствующим классам6. В равной степени это можно отнести и к творчеству Батлера. В том, что Батлер дал известное основание для модернистов ссылаться на него, сомнений нет. Но важно другое – установить, какими сторонами творчества писатель близок к критическому реализму, а какими – «авангарду» и какие из этих сторон доминируют. Точкой опоры «авангардистам» служат философские взгляды писателя и индивидуалистическая программа, роковым образом сузившая масштабы его литературной деятельности.
Однако творческий метод писателя и общее критическое направление его литературного творчества в своей основе обнаруживают неоспоримую связь с лучшими традициями критического реализма. В подтверждение этого достаточно сослаться на слова одного из метров современного буржуазного Литературоведения Джозефа Бича: «На одного почитателя морального идеализма, составляющего стержень батлеровского мышления, приходится сотня почитателей его сатиры на викторианские характеры, их догматизм и слепую мелочную тиранию, их детскую веру, глупые сантименты, их косные методы образования и более всего – их самодовольство» 7.
Вместе с известностью Батлера как писателя рос интерес и к его философии. Современники Батлера, в том числе Ч. Дарвин, против которого выступал писатель, видели в нем прежде всего дилетанта, лишенного подлинно научных знаний, и потому не принимали его «научные выводы» всерьез. Впоследствии это не помешало буржуазным апологетам использовать реакционные взгляды Батлера в своих целях, на что с тревогой указывал еще в 1912 году академик Тимирязев8.
Философская часть наследия Батлера не утратила своей притягательной силы для реакционных кругов и по сей день. В этом плане показательна книга американского ученого Бэзиля Уилли «Дарвин и Батлер. Две версии эволюции» 9. Уже в самом сопоставлении такого рода переоценка роли и места Батлера в развитии эволюционных учений оборачивается умалением, недооценкой заслуг Дарвина.
Искусственно раздуваемый интерес к реакционным взглядам Батлера привел к попыткам превратного, одностороннего истолкования его литературного творчества. Еще в 40-х годах американский филолог Клод Биссел совершенно недвусмысленно заявил о необходимости исследования романа «Путь всякой плоти» и его композиции в свете морально-философской концепции Батлера и о ее «глубоком и плодотворном влиянии» на форму и содержание романа10. Ныне другой американский ученый, У. Кнопфльмахер, своим трудом «Религиозный гуманизм и викторианский роман»»пытается восполнить этот «пробел» 11.
Мы знаем, что писатель, увлекшись неоламаркианским вариантом эволюционной теории, решил использовать свою книгу в качестве художественной иллюстрации к разработанной им философско-биологической схеме. В свете теоретического постулата Батлера бунт героя должен был утратить свой общественный, социальный смысл и предстать лишь как пробуждение в нем «бессознательной памяти» его предков. К счастью, Батлер-художник оказался несравненно сильнее Батлера-мыслителя, и художественное начало в «Пути» одержало убедительную победу над началом философским, порукой чему – литературная судьба романа.
Противоречия между философией и художественным методом Батлера давно уже стали очевидными для многих ученых. Тем не менее многие исследователи предпочитают умалчивать об этом. Высоко оценивая роман Батлера, они – кто больше (как Дж. Роппен, Л. Стивенсон и Л. Хенкин), кто меньше (как Дж. Коул и Р. Суинглер) – выдвигают на первый план несостоятельную эволюционную концепцию писателя.
Гораздо дальше в этом направлении идет уже упоминавшийся У. Кнопфльмахер. В бунтарстве и мучительных метаниях Эрнеста Понтифекса он усматривает лишь развертывание и завершение определенного эволюционного цикла. Затем, призывая на помощь теоретические работы Батлера, он находит возможным провозгласить «Путь всякой плоти» – ни много, ни мало – религиозным романом! Теперь автору уже ничего не стоит сделать выводы о том, что и гуманизм писателя также носит религиозный характер! И это – вопреки непреложным фактам творческой биографии писателя, вопреки общепризнанному мнению о смелости антирелигиозной сатиры в романе, вопреки сложившейся репутации Батлера-иконоборца. И, наконец, даже вопреки собственной, Кнопфльмахера, декларации дать всестороннюю оценку исследуемым произведениям. На деле же он обходит молчанием художественную сторону романа и тот важнейший его аспект, который позволил Арнольду Кеттлю назвать его «гимном ненависти к викторианскому христианству и к викторианской буржуазной семье» 12.
Таким образом, нельзя отождествлять успех, выпавший на долю «Пути всякой плоти», с успехом философских теорий его автора, ибо лежат они в разных измерениях: первый связан с укреплением передовых тенденций литературы критического реализма, второй – с усиленным наступлением реакционной идеологии.
Попытки представить Батлера – автора «Пути всякой плоти» – в качестве ближайшего предшественника модернизма лишены сколько-нибудь серьезных оснований. Они свидетельствуют о стремлении некоторых критиков дать модернистам в качестве союзника завоевавшего признание писателя и его талантливый роман.
Судьба Батлера не является в этом смысле чем-то исключительным. Она отображает лишь определенные закономерности обострения идеологической борьбы и активизации модернизма, выражавшиеся в «захватнических набегах» в сферу реалистического искусства. Подобного рода вылазки предпринимаются и по отношению к писателям более крупным, таким, как Т. Манн, Э. Хемингуэй, У. Фолкнер и др. В работе «Зарубежный роман сегодня» Т. Мотылева квалифицирует такую тактику как «попытку подпереть шаткое здание модернистской эстетики именами художников, завоевавших громадный, всемирный авторитет не только оригинальностью своего мастерства, но и силою гуманистического пафоса». С другой стороны, отмечает она, такая интерпретация затушевывает антибуржуазные тенденции в творчестве этих художников13.
Объективное, подлинно научное истолкование творчества Сэмюэля Батлера во всей его сложности, противоречивости и связях с современной литературой должно войти составной частью в борьбу передового литературоведения против тенденций к фальсификации классического наследия реализма.
г. Донецк
- C. -G. Du Cann, Samuel Butler’s Noble Savage, «The Humanist», L. 1964, vol. 79, N 1, p. 16 – 18.[↩]
- Ivo Hergesic, Knjizevnl portreti (kn. 2), Zagreb, 1957; R. Duboski, Sto lat Uteratury Angielsklei, Inatitut Wydawniczy, «Pax», warszawa, 1957.[↩]
- W. Van O’Connor, Butler and Bloomsbury. In: «From Jane Austen to Joseph Conrad», University of Minnesota Press, Minneapolis, 1958.[↩]
- См. О нем «Вопросы литературы», 1966, N 6. стр. 213 – 217.[↩]
- E. Wilson, The Satire of S. Butler, N. Y. 1962.[↩]
- Г. В. Плеханов, Искусство и литература, Гослитиздат, М. 1948, стр. 814 – 815.[↩]
- J. -W. Beach, English Literature of the XIX – early XX centuries. 1789 to the Forst World War, Collier Books, N. Y. 1962, v. IV, p. 196.[↩]
- К. А. Тимирязев, Соч. в 10-ти томах, т. 1, Сельхозгиз, М. 1937, стр. 467.[↩]
- B. Willy, Darwin and Butler. Two Versions of Evolution, N. Y. 1960.[↩]
- Cl. -T. Bissel, A Study of «The Way of All Flesh». In: «Nineteenth – century Study», N. Y. 1940.[↩]
- U. -C. Knoepflmacher, Religions Humanism and the Victorian Novel, Prins. Univ. Press, New Jersey, 1965.[↩]
- А. Кеттл, Введение в историю английского романа, «Прогресс», М. 1966, стр. 252.[↩]
- Т. Мотылева, Зарубежный роман сегодня, «Советский писатель», М. 1966, стр. 158 – 159.[↩]