Проблемы современной «батлерианы»

Однажды к Теодору Драйзеру обратился за советом знакомый, человек вдумчивый и начитанный. Он просил порекомендовать ему для чтения такую книгу, которая была бы предельно правдивой, свободной от всякого лицемерия и ненужных сантиментов. Драйзер назвал ему несколько, в том числе «Путь всякой плоти». По словам писателя, эта книга по остроумию, честности, критический настроениям и сатирическому мастерству почти не имеет себе равных в английской литературе.

Можно было бы заподозрить американского романиста в некотором пристрастии или субъективности оценки. Но еще задолго до Драйзера Бернард Шоу провозгласил Батлера «в своем роде величайшим английским писателем второй половины XIX столетия», а спустя некоторое время прямо заявил, ято хочет «продолжить его (Батлера. – И. В.) дело разоблачения фальши и лицемерия» современного общества.

Художественное творчество Батлера, и прежде всего его роман «Эрнест Понтифекс, или Путь всякой плоти», не может не вызвать интереса, а полемика, развернувшаяся вокруг имени писателя в последние годы на Западе, глубоко симптоматична.

Сейчас, спустя 65 лет после его смерти, трудно найти такое исследование по новейшей английской литературе, где бы в той или иной связи не упоминалось имя Батлера и не отмечалась его роль в становлении некоторых важных тенденций романа XX века.

При ближайшем знакомстве с работами о писателе прежде всего бросается в глаза разнообразив и противоречивость мнений и оценок. Для некоторых критиков (Д. Сэмпсон, Дж. Коул) Батлер остается l’enfant terrible в литературе и науке. Другие, как, например, Д. Харрис, склонны рассматривать его творчество как загадку, ждущую разрешения, не видя возможности причислить его к какому-либо течению или системе. Иногда вопрос ставится более категорически. Р. Суинглер увидел в Батлере викторианца, не покушающегося на основы существующего строя. Притчет и Магеридж, напротив, провозгласили его антивикторианцем, безжалостно разделывающимся со всем, что дорого сердцу английского буржуа. А. Тойнби считает, что литературное наследие Батлера устарело и «несовместимо с нашим временем». Рут вообще отказал писателю в таланте. А У. Фелпс предал анафеме роман «Путь всякой плоти», объявив его «книгой, внушенной дьяволом».

Противоречивость всех этих суждений нашла отражение в одной из последних статей о Батлере, напечатанной в лондонском журнале «Гуманист» в 1964 году. Автор ее, Дю Кэнн, пишет: «Самый странный из викторианских писателей Сэмюэль Батлер, один из немногих идолов Шоу, одновременно интересный и отталкивающий, значительный и незначительный, живет сегодня как автор одного замечательного романа «Путь всякой плоти» ¹.

Но важно отметить, что каковы бы ни были нападки на автора «Пути», никто из критиков не может не признать за ним тех или иных достоинств, будь то стиль, оригинальность и острота мысли или что-либо другое. А непрекращающиеся дискуссии о нем являются неоспоримым свидетельством интереса к его наследию.

Усилия наиболее объективных ученых на Западе направлены на то, чтобы определить место писателя в развитии английской литературы, показать связь его творчества с лучшими реалистическими традициями прошлого, выявить то новое, что он внес в литературу своего времени.

Высоко оценила реалистическое мастерство Батлера и марксистская критика в лице Ральфа Фокса, Арнольда Кеттла, Джека Линдсея. Не могут не заинтересовать статьи о Батлере, принадлежащие югославскому критику И. Хергезичу и польскому литературоведу Р. Дубоскому².

Само название статьи И. Хергезича – «Против течения» – достаточно выразительно подчеркивает бунтарский характер творчества писателя, которого автор называет одним из «духовных вождей западной интеллигенции». Р. Дубоски, говоря о реалистическом мастерстве автора «Пути», считает, что эта книга открыла новые возможности сатирической литературы в XX веке. Кстати, в этом утверждении польский ученый не одинок. Такого же мнения придерживаются многие другие зарубежные исследователи: У. -Й. Тиндаль, У. Аллен, Ф. Карл и пр. В новейших работах по английской литературе советских филологов также выдвигается тезис о несомненном влияния критических тенденций романа Батлера на книги Б. Шоу, Дж. Голсуорси, Р. Олдингтона.

Свой вклад в разработку наследия Батлера внесли и советские ученые. Следует отметить ярезвычайно интересное предисловие к русскому изданию романа, вышедшему у нас в 1938 году, содержательные рецензии на него Б. Реизова и А. Федорова, напечатанные в те же годы, появившиеся в 50-е годы в книгах по истории английской литературы разделы о Батлере (А. Аникст и Р. Орлова), недавно опубликованные статьи Ю. Кондратьева и И. Чекалова.

Несмотря на малочисленность исследований о Батлере в нашем литературоведении, есть основания говорить о сложившейся у нас концепции его творчества, наиболее отчетливо выраженной в работе Р. Орловой. Отмечая ущербность философии писателя и противоречия в его творчестве, автор считает его художественные произведения одним из важных звеньев литературного процесса того времени, послуживших переходной ступенью от реализма Диккенса и Теккерея к реализму Шоу, Уэллса и Голсуорси.

Однако по мере того, как росла посмертная слава Батлера, его наследие подвергалось все более превратным толкованиям. В некоторых работах, вышедших в последнее время ва рубежом, прилагаются немалые усилия к тому, чтобы «зачислить» писателя в лагерь реакционной литературы. С этой целью прежде всего выпячивается то, что позволяет поднять автора «Пути» на щит как «предтечу» и «пророка» модернизма.

Конечно, творчество Батлера в силу своей противоречивости оказало влияние не только на развитие реалистического направления в литературе, и некоторые основания для кривотолков лучшее его произведение – «Путь всякой плоти» – могло дать. Ведь если в большей части романа, рисующей героическое иконоборчество героя, писатель убедителен, силен и социален, то в последних главах совершенно очевидны слабость в антисоциальность его «созидательных идей».

Однако именно эту, наиболее слабую сторону романа пытаются взять на вооружение адепты модернизма. Более всего по вкусу им приходится культ индивидуализма, лежащий в основе «созидательных идей» Батлера. Это подтверждают высказывания В. Вульф и Э. -М. Форстера, об этом пишет Уильям Ван О’Коннор в своей статье «Батлер и Блумсбери» ³ и У. Релей в статье «Викторианская мораль и современный роман».

Некоторые исследователи пытаются представить Батлера предшественником «психологической школы» Д. Джойса, В. Вульф, Д. Ричардсон. О попытках подобного рода упоминал Д. Урнов на конференции по проблемам современного реализма в модернизма, происходившей в Москве в 1964 году.

Характерно, что влияние модернистских тенденций на толкование романа Батлера сказывается подчас в работах, написанных с культурно-исторических позиций. Не избежал этого в своей монографии Ли Холт⁴. Отдал некоторую дань фрейдистской трактовке творчества Батлера и Эдмунд Уилсон в своей во многом интересной статье «Сатира Батлера» ⁵.

По месту, отводимому Батлеру в истории развития английского романа, его нередко сравнивают с Ибсеном. Это сравнение оказывается справедливым во многих отношениях. Когда-то Г. Плеханов объяснял успех Ибсена не только сильными, но и слабыми сторонами его творчества, указывая, что сама нечеткость программы, неопределенность протеста делали его близким различным, даже противоборствующим классам⁶. В равной степени это можно отнести и к творчеству Батлера. В том, что Батлер дал известное основание для модернистов ссылаться на него, сомнений нет. Но важно другое – установить, какими сторонами творчества писатель близок к критическому реализму, а какими – «авангарду» и какие из этих сторон доминируют. Точкой опоры «авангардистам» служат философские взгляды писателя и индивидуалистическая программа, роковым образом сузившая масштабы его литературной деятельности.

Однако творческий метод писателя и общее критическое направление его литературного творчества в своей основе обнаруживают неоспоримую связь с лучшими традициями критического реализма. В подтверждение этого достаточно сослаться на слова одного из метров современного буржуазного Литературоведения Джозефа Бича: «На одного почитателя морального идеализма, составляющего стержень батлеровского мышления, приходится сотня почитателей его сатиры на викторианские характеры, их догматизм и слепую мелочную тиранию, их детскую веру, глупые сантименты, их косные методы образования и более всего – их самодовольство» ⁷.

Вместе с известностью Батлера как писателя рос интерес и к его философии. Современники Батлера, в том числе Ч. Дарвин, против которого выступал писатель, видели в нем прежде всего дилетанта, лишенного подлинно научных знаний, и потому не принимали его «научные выводы» всерьез. Впоследствии это не помешало буржуазным апологетам использовать реакционные взгляды Батлера в своих целях, на что с тревогой указывал еще в 1912 году академик Тимирязев⁸.

Философская часть наследия Батлера не утратила своей притягательной силы для реакционных кругов и по сей день. В этом плане показательна книга американского ученого Бэзиля Уилли «Дарвин и Батлер. Две версии эволюции» ⁹. Уже в самом сопоставлении такого рода переоценка роли и места Батлера в развитии эволюционных учений оборачивается умалением, недооценкой заслуг Дарвина.

Искусственно раздуваемый интерес к реакционным взглядам Батлера привел к попыткам превратного, одностороннего истолкования его литературного творчества. Еще в 40-х годах американский филолог Клод Биссел совершенно недвусмысленно заявил о необходимости исследования романа «Путь всякой плоти» и его композиции в свете морально-философской концепции Батлера и о ее «глубоком и плодотворном влиянии» на форму и содержание романа¹⁰. Ныне другой американский ученый, У. Кнопфльмахер, своим трудом «Религиозный гуманизм и викторианский роман»»пытается восполнить этот «пробел» ¹¹.

Мы знаем, что писатель, увлекшись неоламаркианским вариантом эволюционной теории, решил использовать свою книгу в качестве художественной иллюстрации к разработанной им философско-биологической схеме. В свете теоретического постулата Батлера бунт героя должен был утратить свой общественный, социальный смысл и предстать лишь как пробуждение в нем «бессознательной памяти» его предков. К счастью, Батлер-художник оказался несравненно сильнее Батлера-мыслителя, и художественное начало в «Пути» одержало убедительную победу над началом философским, порукой чему – литературная судьба романа.

Противоречия между философией и художественным методом Батлера давно уже стали очевидными для многих ученых. Тем не менее многие исследователи предпочитают умалчивать об этом. Высоко оценивая роман Батлера, они – кто больше (как Дж. Роппен, Л. Стивенсон и Л. Хенкин), кто меньше (как Дж. Коул и Р. Суинглер) – выдвигают на первый план несостоятельную эволюционную концепцию писателя.

Гораздо дальше в этом направлении идет уже упоминавшийся У. Кнопфльмахер. В бунтарстве и мучительных метаниях Эрнеста Понтифекса он усматривает лишь развертывание и завершение определенного эволюционного цикла. Затем, призывая на помощь теоретические работы Батлера, он находит возможным провозгласить «Путь всякой плоти» – ни много, ни мало – религиозным романом! Теперь автору уже ничего не стоит сделать выводы о том, что и гуманизм писателя также носит религиозный характер! И это – вопреки непреложным фактам творческой биографии писателя, вопреки общепризнанному мнению о смелости антирелигиозной сатиры в романе, вопреки сложившейся репутации Батлера-иконоборца. И, наконец, даже вопреки собственной, Кнопфльмахера, декларации дать всестороннюю оценку исследуемым произведениям. На деле же он обходит молчанием художественную сторону романа и тот важнейший его аспект, который позволил Арнольду Кеттлю назвать его «гимном ненависти к викторианскому христианству и к викторианской буржуазной семье» ¹².

Таким образом, нельзя отождествлять успех, выпавший на долю «Пути всякой плоти», с успехом философских теорий его автора, ибо лежат они в разных измерениях: первый связан с укреплением передовых тенденций литературы критического реализма, второй – с усиленным наступлением реакционной идеологии.

Попытки представить Батлера – автора «Пути всякой плоти» – в качестве ближайшего предшественника модернизма лишены сколько-нибудь серьезных оснований. Они свидетельствуют о стремлении некоторых критиков дать модернистам в качестве союзника завоевавшего признание писателя и его талантливый роман.

Судьба Батлера не является в этом смысле чем-то исключительным. Она отображает лишь определенные закономерности обострения идеологической борьбы и активизации модернизма, выражавшиеся в «захватнических набегах» в сферу реалистического искусства. Подобного рода вылазки предпринимаются и по отношению к писателям более крупным, таким, как Т. Манн, Э. Хемингуэй, У. Фолкнер и др. В работе «Зарубежный роман сегодня» Т. Мотылева квалифицирует такую тактику как «попытку подпереть шаткое здание модернистской эстетики именами художников, завоевавших громадный, всемирный авторитет не только оригинальностью своего мастерства, но и силою гуманистического пафоса». С другой стороны, отмечает она, такая интерпретация затушевывает антибуржуазные тенденции в творчестве этих художников¹³.

Объективное, подлинно научное истолкование творчества Сэмюэля Батлера во всей его сложности, противоречивости и связях с современной литературой должно войти составной частью в борьбу передового литературоведения против тенденций к фальсификации классического наследия реализма.

г. Донецк

1. C. -G. Du Cann, Samuel Butler’s Noble Savage, «The Humanist», L. 1964, vol. 79, N 1, p. 16 – 18.[↩]
2. Ivo Hergesic, Knjizevnl portreti (kn. 2), Zagreb, 1957; R. Duboski, Sto lat Uteratury Angielsklei, Inatitut Wydawniczy, «Pax», warszawa, 1957.[↩]
3. W. Van O’Connor, Butler and Bloomsbury. In: «From Jane Austen to Joseph Conrad», University of Minnesota Press, Minneapolis, 1958.[↩]
4. См. О нем «Вопросы литературы», 1966, N 6. стр. 213 – 217.[↩]
5. E. Wilson, The Satire of S. Butler, N. Y. 1962.[↩]
6. Г. В. Плеханов, Искусство и литература, Гослитиздат, М. 1948, стр. 814 – 815.[↩]
7. J. -W. Beach, English Literature of the XIX – early XX centuries. 1789 to the Forst World War, Collier Books, N. Y. 1962, v. IV, p. 196.[↩]
8. К. А. Тимирязев, Соч. в 10-ти томах, т. 1, Сельхозгиз, М. 1937, стр. 467.[↩]
9. B. Willy, Darwin and Butler. Two Versions of Evolution, N. Y. 1960.[↩]
10. Cl. -T. Bissel, A Study of «The Way of All Flesh». In: «Nineteenth – century Study», N. Y. 1940.[↩]
11. U. -C. Knoepflmacher, Religions Humanism and the Victorian Novel, Prins. Univ. Press, New Jersey, 1965.[↩]
12. А. Кеттл, Введение в историю английского романа, «Прогресс», М. 1966, стр. 252.[↩]
13. Т. Мотылева, Зарубежный роман сегодня, «Советский писатель», М. 1966, стр. 158 – 159.[↩]