Привлекая новый материал
Евгения Таратута, С. М. Степняк-Кравчинский – революционер и писатель, «Художественная литература», М. 1973, 544 стр.
В героической плеяде русских народников Степняк-Кравчинский занимает особое место. Он был одновременно и политическим деятелем, и певцом революционного движения. Он не мог бы сказать о себе: «Мне борьба мешала быть поэтом». Наоборот, именно борьба сделала его художником, а талантливые книги Кравчинского стали формой революционного действия.
Е. Таратута давно занимается изучением жизни и творчества Степняка-Кравчинского. Нынешняя ее монография в известном смысле систематизирует и завершает предыдущие многолетние изыскания исследовательницы.
Обширная книга Е. Таратуты написана в жанре биографии и еще раз свидетельствует об огромных творческих возможностях, заложенных в этой форме. Действительно, жанр биографии многолик и многообразен, о чем справедливо говорили участники дискуссии «Нерешенные проблемы биографического жанра» 1.
Своеобразие труда Е. Таратуты состоит в том, что он соединяет в себе научность и публицистичность. Научность работы – в ее историзме, концептуальности, в четкой и логичной системе аргументации. Публицистическое звучание обретают размышления автора о принципах и нормах нравственности замечательных предшественников марксизма в России, о духовных исканиях революционеров-семидесятников. Не только пиетет перед славным «былым», но и «думы» и заботы о сегодняшнем дне, о нравственных ориентирах современности заставили Е. Таратуту придать исследованию научно-публицистический характер. Обостренное гражданское чувство автора монографии трансформировало привычную структуру научного труда, облекло его в стилевые формы публицистики, отличающиеся высоким профессиональным уровнем.
С. Степняк-Кравчинский неотделим для Е. Таратуты от революционного движения 70- 80-х годов XIX века, с его героической романтикой и трагизмом борьбы «подпольной России» против самодержавно-помещичьего строя. В личности, в судьбе, в творчестве писателя отразились противоречивые тенденции развития передовой общественности той эпохи. Е. Таратута тщательно исследует исторически истинные и исторически ложные стороны теории и практики революционного народничества. Через руки исследователя прошли сотни неизвестных документов. В книге есть много ссылок на воспоминания современников, на письма и записные книжки писателя, на полицейские документы, жандармские донесения и т. д. Эти документы ожили и заговорили. Прочитав монографию, вы почерпнете массу конкретных фактов о деятельности первых народнических кружков, о «хождении в народ» передовой молодежи, о политических спорах в революционных кругах 70 – 80-х годов, об «дейной эволюции народнической интеллигенции и т. д. При этом исследователь особо подчеркивает историческую преемственность выступления народнической демократии против самодержавно-помещичьего строя, связь его с традициями «наследства» 60-х годов, с «демократической нитью, тянущейся через все прогрессивные течения русской общественной мысли» 2.
Разумеется, в центре внимания автора монографии – жизнь и творчество Степняка-Кравчинского. Е. Таратута выделяет три периода в жизни писателя революционера: с 1851 по 1878 год – его революционно-пропагандистская деятельность в России и в первой эмиграции; с 1878 по 1884 год – общественно-литературная деятельность Степняка-Кравчинского во второй эмиграции, в Милане и Женеве; с 1884 по 1895 год – лондонский этап его жизни.
Воспоминания современников (Н. Морозов, П. Кропоткин, В. Засулич, Л. Дейч и др.) в основном освещали пропагандистскую деятельность Кравчинского в России. Они затрагивали преимущественно вопросы политической биографии писателя, почти не касаясь проблем его творчества. В них очень скудно была отражена жизнь писателя в эмиграции. Е. Таратута восполняет многие пробелы в жизнеописании Степняка-Кравчинского. В обрисовке деятелей революционного подполья и русской эмиграции 70 – 80-х годов XIX века (Г. Плеханова, П. Лаврова, В Засулич, Н. Морозова, Л. Тихомирова, Я. Стефановича, А. Михайлова и др.), с которыми был связан писатель, появляются новые штрихи, их характеристики углублены благодаря документам, впервые введенным в научный обиход.
Серьезное внимание уделяет биограф изучению интернациональных связей Степняка-Кравчинского. Исследуя деятельность писателя по пропаганде идей русской революции в Европе и США, Е. Таратута «воскресила» много конкретных фактов, раскрывающих контакты русских революционеров с прогрессивными деятелями разных стран в ту эпоху. Автор дает живые портретные зарисовки выдающихся зарубежных политических деятелей и писателей – современников Степняка-Кравчинского. Это Карл Маркс и его семья, Ф. Энгельс, Э. Маркс-Эвелинг, У. Моррис, Дж. Кеннан и др. Это Б. Шоу, Э. Войнич, Г. Брандес, Э. Золя, О. Уайльд, проявившие большой интерес к Степняку-Кравчинскому как к личности и «полномочному представителю» на Западе русского общественного движения.
Е. Таратута отнюдь не ограничивается последовательным изложением событий жизни Степняка-Кравчинского. «Нерв» повествования – в изображении схватки двух противоборствующих сил, в отражении драматизма этого исторического поединка. Автор исторически правдиво воссоздает облик врагов революционного подполья, с которыми жизнь прямо или косвенно столкнула Степняка-Кравчинского. Это очень колоритная галерея типов: начиная от студента-предателя Низовкина и кончая заведующим заграничной агентурой департамента полиции Рачковским. «Жесткие», зловещие образы противников демократии усиливают «обаятельное впечатление этой геройской традиции» 3 в деяниях революционеров-народников вообще и Степняка-Кравчинского в частности.
Большой труд проделан Е. Таратутой по изучению литературного наследия Степняка-Кравчинского. Будучи одним из самых активных представителей «подпольной России», он создавал свои произведения как произведения нелегальной литературы, имевшей ярко выраженный революционно пропагандистский характер. Диапазон его творчества широк. Степняк-Кравчинский был и прозаиком, и критиком, и публицистом, и журналистом, и переводчиком. Судьба его сочинений сложилась драматически. Большинство своих произведений он вынужден был писать на иностранных языках. Некоторые его книги до сих пор еще не переведены на родной язык. Многие его работы на русском языке были изданы за границей. Таков был удел тех писателей (Степняк-Кравчинский не являлся исключением), кто творил в подполье. Е. Таратуте удалось обнаружить много произведений Степняка-Кравчинского в нелегальных изданиях, в заграничной периодике, в архивах, в русской дореволюционной печати и раскрыть псевдонимы, под которыми выступал писатель.
Размышления Е. Таратуты над творчеством Кравчинского часто носят актуальный характер, например, там, где речь идет о «правде факта» и «правде идеала» в художественно-документальной прозе. Но иногда видна и некоторая методологическая противоречивость в толковании литературного наследия Степняка-Кравчинского. С одной стороны, исследователь осознает всю сложность художественного мышления, его объективные предпосылки, его специфику и чаще всего, рассматривая произведения Степняка-Кравчинского, избегает описательности. С другой стороны, анализируя «Андрея Кожухова», «Домик на Волге», «Новообращенного», Е. Таратута излишне увлекается внешним биографизмом. Установление слишком прямых связей между судьбами писателя и его героев, отождествление их переживаний и поступков, разумеется, уязвимо в научном отношении. Биографический подход обедняет анализ содержания и формы художественного наследия писателя, не помогает понять пафоса и своеобразия его реалистического творчества.
Работа Е. Таратуты – первый фундаментальный труд о жизни и творчестве С. Степняка-Кравчинского. Автор ввел нас в сложный, прекрасный драматический мир, в котором жил писатель и его соратники по борьбе: мир «невиданного революционного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий» 4. Содружество науки и публицистики в биографическом жанре вполне оправдало себя.