№6, 2017/Книжный разворот

Повесть В. И. Белова «Привычное дело» как вологодский текст: монография

Повесть В. И. Белова «Привычное дело» как вологодский текст: монография / Науч. ред. С. Ю. Баранов. Вологда: ИП Киселев А. В., 2016. 191 с.

К 85-летию со дня рождения В. Белова коллектив вологодских ученых при поддержке Российского гуманитарного научного фонда подготовил к печати монографию, в которой на высоком исследовательском уровне рассматриваются регионоведческие аспекты его знаменитой повести «Привычное дело».

Монография состоит из введения и семи глав, посвященных различным сторонам художественного мира повести (система персонажей, вещные образы, пространственные мотивы, комический пафос, символика и т. д.), особенностям ее рецепции в литературной критике и кино тех лет, проблеме художественного перевода.

Во введении к сборнику, носящем установочный характер, научный редактор С. Баранов подчеркнул глубокую символичность изображенной писателем в повести вологодской деревни, воплощающей в себе его представления о «первооснове национальной жизни» (с. 7). По мнению исследователя, «трогательная, но обыденная история» главного героя повести Ивана Африкановича Дрынова и его жены Катерины обладает «большим общечеловеческим смыслом» (с. 9) и как таковая находится в русле экзистенциальной традиции, во многом определившей творческие искания русской литературы ХХ века. Таким образом, с самого начала в рецензируемой монографии декларируется предельно широкий методологический подход, при котором заявленная регионоведческая проблематика рассматривается в общем культурно-историческом контексте второй половины ХХ века, в соответствии с классическим статусом повести В. Белова «Привычное дело».

Основную часть монографии открывает содержательная работа Ю. Розанова «Повесть В. И. Белова «Привычное дело» в зеркале литературной критики 1960-х годов». Исходя из общего положения о решающем влиянии властных структур на советский литературный процесс, исследователь уделяет самое пристальное внимание политическим аспектам литературно-критической рецепции беловского текста. Опираясь на мемуарные свидетельства непосредственных участников драматических событий, разыгравшихся вокруг окончательного одобрения идеологического содержания повести со стороны правящих кругов, Розанов артистически вырисовывает сложившуюся политическую конъюнктуру, в соответствии с которой ярым противникам произведения В. Белова противопоставлены его защитники. При этом исследователь выявляет весьма любопытную закономерность в этом судьбоносном для «Привычного дела» противостоянии различных партийных группировок: доброжелательное отношение к повести обнаружили высшие партийные чины, тогда как низшие чинили всяческие препятствия широкому знакомству с ней читающей публики.

Развязанную было министром культуры Карельской ССР Л. Колмовским кампанию (с подачи председателя Госкомиздата СССР Н. Михайлова) по дискредитации повести В. Белова и опубликовавшего ее петрозаводского журнала «Север», по словам Ю. Розанова, «своей властью решительно остановил» (с. 13) первый секретарь Карельского обкома КПСС И. Сенькин. Журнал «Огонек», поместивший на своих страницах положительную рецензию на «Привычное дело» В. Петелина и тем самым давший «зеленый свет» соответствующим критическим выступлениям в центральной прессе лета и осени 1966 года, приобрел политический вес благодаря «»тайным» покровителям в советском руководстве» (с. 16) на уровне члена Политбюро ЦК КПСС Д. Полянского. Наконец, член ЦК КПСС и главный редактор центральной партийной газеты «Правда» М. Зимянин, вопреки негативному отношению к повести кандидата в члены ЦК КПСС и руководителя Отдела культуры ЦК КПСС В. Шауро, поместил на ее страницах в марте 1967 года статью Ф. Кузнецова «Трудная любовь. Раздумья о деревенской литературе», в которой формально-содержательные особенности беловского произведения были вписаны в круг новейших достижений литературы социалистического реализма и тем самым был окончательно снят вопрос о политической благонадежности «Привычного дела». Это решение М. Зимянина трудно переоценить, так как, согласно Ю. Розанову, именно после выхода в свет упомянутой работы Ф. Кузнецова, воспринятой идеологическими работниками всех уровней, в силу высшего политического авторитета «Правды», как сигнал, «посылаемый «сверху»» (с. 23), была дана отмашка ярким литературно-критическим дискуссиям по поводу целостности и духовного содержания образа Ивана Африкановича Дрынова, поэтики повести в целом, в которых приняли участие ведущие критики эпохи В. Кожинов, И. Дедков, Л. Аннинский, И. Золотусский, А. Марченко и т. д. Таким образом, повесть В. Белова «Привычное дело» приобрела всероссийское значение как яркий образец так называемой деревенской прозы 1960-х годов. Скорее всего, позже, уже во второй половине 1970-х годов, В. Шауро изменил свое негативное отношение к творчеству В. Белова, так как, согласно процитированным в работе Ю. Розанова воспоминаниям С. Чупринина, именно возглавляемый тем Отдел культуры ЦК КПСС «в позиционных боях» (с. 24) с «западническим» Отделом пропаганды ЦК КПСС инициировал канонизацию деревенской прозы.

Большое внимание Ю. Розанов уделил также восприятию повести Белова в столичных и провинциальных литературных кругах, выделяя в отдельный сюжет историю ее рецепции земляками писателя. Согласно исследователю, первоначальные планы В. Белова по публикации своего произведения в «Новом мире», а также в издательстве «Советский писатель» оказались нереализованными, поскольку главный редактор журнала А. Твардовский и, соответственно, внутренние рецензенты издательства Ю. Лаптев и В. Чалмаев побоялись возможных политико-административных репрессий со стороны властных структур. Таким образом инициатива в обнародовании беловского шедевра перешла к главному редактору петрозаводского журнала «Север» Д. Гусарову, а первый положительный отклик на «Привычное дело», принадлежащий Ш. Галимову, появился в архангельской газете «Правда Севера» 14 мая 1966 года. После упомянутого разгромного выступления председателя Госкомиздата Н. Михайлова провинциальные средства массовой информации оказались обезоружены. Отзыв рецензента вологодской газеты «Красный Север» А. Романова, по оценке Ю. Розанова, и сегодня поражает «своей запредельной осторожностью, недосказанностью» (с. 20). Однако просвещенные земляки Белова в лице поэта А. Яшина, который в своем отклике на страницах столичного журнала «Москва» «одним из первых подошел к «Привычному делу» как к «вологодскому тексту»» (с. 19), а также Ф. Кузнецова, фактически давшего повести своим «правдинским» выступлением «путевку в жизнь», все-таки сыграли ключевую роль в последующей, в общем-то счастливой издательской и читательской судьбе беловского произведения.

Из четырех глав, посвященных разбору художественного мира повести В. Белова «Привычное дело» («Мир крестьянской семьи» С. Х. Головкиной, «Город и деревня: пути и перепутья» Т. Ворониной, «Карнавальный смех и его «фигуры»» С. Баранова), на наш взгляд, наибольшей актуальностью обладает работа А. Федоровой «Люди и вещи» — в связи с конструктивной ролью образов вещей в художественном дискурсе писателя. Исходя из положения о прямой зависимости их «содержания и функционирования» «от обстоятельств, в которых оказывается человек» (с. 55), исследовательница предложила оригинальную классификацию всего многообразия вещей в беловском тексте: 1) «привычная вещь в привычных обстоятельствах»; 2) «привычная вещь в непривычных обстоятельствах»; 3) «непривычная вещь в привычных обстоятельствах» (с. 55). Согласно А. Федоровой, вещи из первой группы являются частью повседневного быта героев повести и как таковые выполняют характерологическую функцию: они «безоговорочно подчиняются» (с. 56) трудолюбивым Катерине и Евстолье и не слушаются Дашки Путанки (мотив упущенного в колодец ведра) или горе-тракториста Мишки Петрова. Обсуждаемые вещи не только определяют традиционный бытовой уклад русской деревни, но и содержат в себе бытийные значения «лада» либо, наоборот, «разлада» крестьянской культуры. В связи с рассмотрением данной функции исследовательница детально анализирует символические значения образов люльки, укрывшей не одно поколение семьи Дрыновых, и бревен, лежащих напротив их дома.

На наш взгляд, особенно удались А. Федоровой наблюдения о метаморфозах, которые претерпевают «привычные вещи в непривычных обстоятельствах». Два мешка лука, захваченные с собой Иваном Африкановичем в Мурманск вместо денег; полотенца как «африканские веревки» (с. 64), которыми связывают односельчане разбушевавшегося героя; наконец, кочерга как холодное оружие, — все эти вещи, использованные, согласно остроумному замечанию исследовательницы, «не по назначению» (с. 64), являются неотъемлемыми элементами трагикомического плана в произведении В. Белова. Частое употребление писателем комического приема qui pro quo при изображении вещного мира в «Привычном деле» вдохновило А. Федорову на яркие суждения о глубинном духовном родстве героев повести с пресловутыми пошехонцами; об удивительно актуально звучащем содержании анекдота о вариантах казни Гитлера в этнокультурной перспективе; о конструктивной роли знаковой системы знаменитой картины Рубенса «Союз Земли и Воды» в идейно-композиционной структуре повести Белова. Однако некоторые вещи, например черная кружевная косынка Катерины, по наблюдению Федоровой, приобретают трагическое значение, символизируя горькую, но одновременно катарсическую связь Ивана Африкановича с умершей женой. Здесь Белов, на наш взгляд, достигает высот истинного лиризма в искусстве сопереживания своим героям.

Заключительные главы монографии посвящены рассмотрению существующих переводов беловского текста на немецкий язык («»Привычное дело» и проблемы художественного перевода» Е. Ильиной и Н. Фишер), а также его киноверсии, снятой режиссером М. Ершовым в 1970 году («Кинопрочтение повести «Привычное дело»» С. Патапенко). Вполне обоснованно исследователь считает, что именно вопиющее пренебрежение к вещным деталям, которое продемонстрировали создатели фильма, обусловило его резкое неприятие со стороны писателя (с. 178).

В целом, рецензируемая монография представляет собой законченное исследование, которое вносит существенный вклад в разрешение методологических вопросов, стоящих перед историей русской литературы второй половины ХХ века. Благодаря фундаментальному труду вологодских ученых современное беловедение получило мощный импульс для своего дальнейшего развития.

Валерий ЧЕРКАСОВ

Белгородский государственный национальный исследовательский университет

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №6, 2017

Цитировать

Черкасов, В.А. Повесть В. И. Белова «Привычное дело» как вологодский текст: монография / В.А. Черкасов // Вопросы литературы. - 2017 - №6. - C. 388-391
Копировать