Последние годы Бориса Слуцкого

К 80-летию со дня рождения

Борис Абрамович прожил последние четыре года и скончался в Туле (в 1986 году). Подробности мало кому известны.

И вот я в комнатке скромной квартиры его племянницы, преподавательницы немецкого и английского языков одной из средних школ Тулы.

– В этой комнате дядя Боря и умер, – рассказывает Ольга Ефимовна. – День был праздничный, 23 февраля. Папа едва успел подхватить его, когда он начал валиться со стула. Умер мгновенно: инсульт. Городские власти дали нам автобус, и мы перевезли дядю

Борю в Москву. Он завещал похоронить его рядом с женой на Пятницком кладбище, за Рижским вокзалом. Жили они в Москве очень скромно, даже телевизора не было. Уже после смерти Тани дядя успел приобрести только тумбочку под него.

Вечером дома в тот день прочел я в посмертном сборнике стихов Слуцкого:

Я с момента изобретения

телевидения не люблю.

Тем не менее, тем не менее

телевизор я вскоре куплю.

Потому что, как ни взгляну,

все четыре программы полезны,

чтобы засыпать образовавшуюся бездну

и заполнить установившуюся тишину.

«Образовавшаяся бездна» – потеря любимой жены.

– Подкосила его смерть Татьяны Борисовны, – поясняла Ольга Ефимовна. – Они прожили двадцать лет, с 1957 года. Женился дядя поздно, в тридцать восемь. Вспоминал потом, что, когда поженились, он вроде бы и не очень любил ее, а потом так вышло – и жил для нее, и стихи писал ради нее. Детей у них не было. Татьяна Борисовна умерла в феврале 1977-го. Двенадцать лет тяжело болела, у нее был рак лимфы. Все эти годы Борис Абрамович посвятил спасению Тани. Нужны были деньги. Стихами их не заработаешь, добывал главным образом переводами. Несколько раз возили Татьяну Борисовну в Париж, там лечили. (Такая же болезнь была у Жоржа Помпиду.) Умерла она в сорок семь лет. И как будто стержень жизненный был выбит у дяди Бори. Потерял интерес ко всему. Но зато проявился необыкновенный взлет поэтического творчества. Почти три месяца непрерывно он писал стихи «На смерть Тани». Заполнил несколько тетрадей. В них и скорбь от потери, и беседы с друзьями, современниками. И сомнения в сделанном за жизнь, и отчаянные надежды на то, что что-то оставит людям. «Умоляю вас, Христа ради, с выбросом просящей руки: раскопайте мои тетради, расшифруйте черновики!»

– И где же эти тетради?

– Был у него друг и исследователь творчества – Юрий Леонардович Болдырев.