Порядок полемики (О фантоме «новой текстологической программы»)

Да изъ чего бЪснуетесь вы столько?

ГрибоЪдовъ

Не так давно «в порядке полемики» НЛО поместило статью Д. Ивинского «»Новая текстологическая программа» и «Тень Баркова»». Автор с первых строк заводит песнь буревестника: «История текстологии знает времена затишья и периоды нешуточных «взрывов страстей»»¹. Сейчас, надо понимать, штиль кончился и грянула буря. Что-то незаметно, однако, чтобы филологи, забыв обо всем, бросились наперебой обсуждать проблемы текстологии. По большей части тишь да гладь нарушают лишь громы и молнии, которые отдельные гневные критики обрушивают на голову М. Шапира и тех, кто принимает его идеи о необходимости пересмотра сложившейся эдиционной практики². К числу наших ярых противников, как выяснилось, принадлежит Д. Ивинский. Но ответить ему меня побудило не желание поддержать научную «полемику», а вынужденная необходимость разъяснить читателям, с помощью каких приемов наш оппонент пытается их ввести в заблуждение.

Если первые атаки на текстологическую программу М. Шапира проводились под лозунгом «все неверно», то теперь, после того как они были с успехом отбиты, в ход пошел другой тезис: «все неоригинально». К сожалению, обвинения в негласных дословных заимствованиях – не те, что можно сносить молча, даже если они основаны только на недобросовестности обвинителей.

Первым «новое» оружие испытал не Д. Ивинский, а его коллега по кафедре в МГУ А. Песков. В 2002 году начало издаваться Полное собрание сочинений и писем Боратынского под редакцией А. Зарецкого, А. Пескова и автора настоящей заметки. Тексты в этом издании, подготовленные по прижизненным публикациям и авторитетным рукописям, неукоснительно сохраняют орфографию и пунктуацию источников. Напомню, что на Международной научной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения Боратынского (она состоялась в феврале 2000 года в Институте мировой литературы), А. Песков ратовал за модернизацию аутентичного правописания³. Однако основную текстологическую работу в первом томе нового издания провел не А. Песков, а совсем другой человек – А. Зарецкий⁴, по его собственному признанию, опиравшийся на исследования М. Шапира.

Еще за полтора года до выхода тома А. Зарецкий писал, что в своих текстологических штудиях М. Шапир «формулирует принцип, который можно назвать его «категорическим императивом»: <…>»в изданиях академического типа орфографию и пунктуацию оригинала нужно сохранять в неприкосновенности» ⁵. В точном соответствии с этими словами в первом томе нового собрания сочинений Боратынского было помещено примечание: «При подготовке настоящего издания мы руководствовались текстологическими принципами, которые впервые получили серьезное теоретическое обоснование в работах М. И. Шапира» (далее следует ссылка на шесть его работ 1994- 2002 годов)⁶. Это примечание, текст которого был составлен мною и скорректирован А. Зарецким, подписано только двумя редакторами тома, поскольку А. Песков категорически отказался дать его как общередакционное.

О причинах своего отказа А. Песков поведал в послесловии ко второму тому: «Отдельно я должен прокомментировать ссылку на «текстологические принципы» М. И. Шапира <…> инициированную самим М. И. Шапиром и помещенную одним из редакторов первого тома И. А. Пильщиковым. Мое мнение насчет этой инициативы остается прежним: претензия М. И. Шапира на руководство настоящим изданием безосновательна»⁷. Каждое слово в этом пассаже, мягко говоря, вызывает недоумение. Во-первых, А. Песков пишет, что М. Шапир каким-то образом «инициировал» текстологическое примечание. Неужели на участников издания оказывалось давление со стороны? Затем А. Песков заявляет, что примечание, подписанное двумя редакторами, было помещено в книгу мною единолично. Значит ли это, что я фальсифицировал подпись А. Зарецкого? Поскольку никаких разъяснений А. Песков не делает, я имею право квалифицировать его слова как порочащую меня ложь⁸.

Но это антураж, а суть претензий сводится, как я сказал, к расхожей формуле «все это мы знали и без вас». «Вместо комментариев» к сочинениям Боратынского А. Песков поведал читателям, что «в декларациях М. И. Шапира о необходимости публиковать тексты с сохранением орфографии источников нет ничего ни специально теоретического, ни принципиально нового: так <….> печатали тексты в тартуских изданиях еще в 1970-е годы Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский»⁹.

Для подробного анализа расхождений между концепциями Ю. Лотмана и М. Шапира потребовалась бы специальная статья. Здесь достаточно указать лишь на три важнейших отличия.

1) Ю. Лотман и другие участники тартуских изданий сохраняли правописание источника только в тех случаях, когда воспроизводили публикуемые документы дипломатически, а в критических изданиях памятников пользовались модернизированной орфографией ¹⁰. Со своей стороны, М. Шапир отказывается от модернизации текстов не только в дипломатических, но и в критических изданиях¹¹.

2) Ю. Лотман предлагал сохранять в академических изданиях только орфографию автора, а не тех источников текста, которые берутся за основу (в число таковых подчас попадают копии, списки, неавторизованные печатные тексты) ¹². М. Шапир намерен в критических изданиях всюду, где это возможно, сохранять написание источников¹³.

3) Ю. Лотман и его единомышленники рекомендовали воспроизводить только значимые элементы аутентичного правописания и не распространяли тезис о консервации текста на всю орфографию и пунктуацию## См.: Лотман Ю. М., Толстой Н. И., Успенский Б. А. Некоторые вопросы текстологии и публикации русских литературных памятников XVIII века // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1981. Т. 40. N 4. С. 312 – 314, 320 – 321; Лотман Ю. М. К проблеме нового академического издания Пушкина. С. 95;

1. Ивинский Д. П.«Новая текстологическая программа» и «Тень Баркова»// Новое литературное обозрение. 2003. N 60. С. 350. Далее ссылки на эту статью даются в тексте с указанием страницы.[↩]
2. См.: Шапир М. Какого «Онегина» мы читаем? // Новый мир. 2002. N 6; Шапир М. И.«Евгений Онегин»: проблема аутентичного текста // Известия Российской академии наук. Серия литературы и языка. 2002. Т. 61. N3; Ларионова Е. О., Фомичев С. А. Нечто о «презумпции невиновности» онегинского текста // Новый мир. 2002. N 12; Шапир М. Отповедь на заданную тему (К спорам по поводу текстологии «Евгения Онегина») // Новый мир. 2003. N 4; Ларионова Е., Рак В. [Рецензия на книгу]: Пушкин А. С. Тень Баркова: Тексты. Комментарии. Экскурсы / Изд. подгот. И. А. Пильщиков и М. И. Шапир. М.: Языки славянской культуры, 2002 // Новая Русская Книга. 2002. N 2 (13); Пильщиков И., Шапир М.«Когда партнеры ваши – шулера» («Тень Баркова» и ее академические рецензенты) // Критическая Масса. 2003. N 1 (2); Песков А. Первенство и власть // Русский Журнал. Круг чтения. 2003. 19 июня (http://www.russ.ru/krug/20030619_ap.html); Пильщиков И. Почем нынче обличения? Письмо редактору «Круга чтения» РЖ // Русский Журнал. Круг чтения. 2003. 23 июня (http://www.russ.ru/ krug/20030623_pil.html).[↩]
3. Образцы подачи текстов в будущем собрании сочинений были розданы участникам конференции в качестве иллюстративного материала.[↩]
4. См.: Боратынский Е. А. Полн. собр. соч. и писем. Т. 1 / Рук. проекта А. М. Песков; ред. А. Р. Зарецкий, А. М. Песков, И. А. Пильщиков. М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 4.[↩]
5. Зарецкий А. [Рецензия на книгу]: Шапир М. И. Universum versus: Язык – стих – смысл в русской поэзии XVIII – XX веков. Кн. I. М.: Языки русской культуры, 2000 // Новая Русская Книга. 2000. N 6 (7). С. 50. Здесь же А. Зарецкий приводит собственный пример, подтверждающий правоту М. Шапира.[↩]
6. Боратынский Е. А. Указ. изд. Т. 1. С. 302.[↩]
7. Песков А. М. Вместо комментариев // Боратынский Е. А. Указ. соч. Т. 2. Ч. 1. С. 409.[↩]
8. Фразу о «претензиях М. И. Шапира на руководство» я обсуждать не намерен по причине ее очевидной неадекватности: если, скажем, адепты марксизма-ленинизма объявляли, что руководствовались трудами основоположников, можно ли, находясь в здравом уме, понять так, что гг. Маркс, Энгельс, Ульянов и Джугашвили пытались лично руководить их деятельностью?[↩]
9. Песков А. М. Вместо комментариев. С. 409.[↩]
10. Собственно, советская текстология никогда не отказывалась от возможности точного воспроизведения текста в изданиях документального типа (см., например: Рейсер С. А. Палеография и текстология нового времени. М.: Просвещение, 1970. С. 185).[↩]
11. См.: Шапир М. Между грамматикой и поэтикой (О новом подходе к изданию Даниила Хармса) // Вопросы литературы. 1994. Вып. III; Шапир М. И. К текстологии «Евгения Онегина» (орфография, поэтика и семантика) // Вопросы языкознания. 1999. N 5. С. 111; Шапир М. И. Universum versus: Язык – стих – смысл в русской поэзии XVIII-XX веков. Кн. I. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 237; Шапир М. И. Об орфографическом режиме в академических изданиях Пушкина // Московский пушкинист. [Вып.] IX. М.: ИМЛИ РАН. Наследие, 2001. С. 47 – 48; и др[↩]
12. См., например: Лотман Ю. М. К проблеме нового академического издания Пушкина // Пушкинские чтения в Тарту: Тезисы докладов научной конференции 13 – 14 ноября 1987 г. Таллин, 1987. С. 94.[↩]
13. См.: Шапир М. И. Об орфографическом режиме в академических изданиях Пушкина. С. 48; Шапир М. И.«Евгений Онегин»: проблема аутентичного текста. С. 13 – 16; и др.[↩]