Портреты

И. ВОЛОБУЕВА

ПОРТРЕТЫ

МИХАИЛ СВЕТЛОВ

Наверное, у многих из нашей писательской братии есть свои личные воспоминания об общем любимце поэте Михаиле Светлове. Нам, учащимся Высших курсов при литинституте, повезло, так как Светлов не раз проводил семинар по поэзии. Как-то мыьего спросили, какая разница между поэзией и прозой. Помолчав, он задумчиво произнес:

– По-моему, в отличие от прозы, поэзия стоит на цыпочках.

Из-за моей полной фигуры Светлов прозвал меня «Скелетушко», но большей частью называл «старухой», как и всех женщин, независимо от их возраста. Сам Светлов был небольшого роста, с заостренными худобой чертами лица, и, оказываясь с ним рядом, я чувствовала себя нелепо громадной.

Однажды в Доме литераторов, идя навстречу Михаилу Аркадьевичу, с упреком сказала:

– Я вам давно улыбаюсь, а вы меня не замечаете.

Окинув меня с головы до ног усталыми, с иудейской грустинкой глазами, Светлов ответил:

– Старуха, я не альпинист, чтобы доставать до твоих улыбок.

Однажды я опоздала на заседание в Доме литераторов. И когда, запыхавшись, плюхнулась на свободное место, сидящий позади Светлов, глядя на мою кофточку, сплошь вышитую якорями, воскликнул во всеуслышание:

– Боже мой! Сколько якорей бросали в этот океан!

Мне, малоизвестной, недавно переехавшей в Москву, было очень дорого и лестно, что Михаил Светлов включил меня в свою литбригаду для выступления со стихами на заводе. Я гордо сидела в президиуме рядом с таким известным поэтом, как Светлов. И вместе с тем дрожала, боясь выхода на трибуну.

Желая перебить мое напряженное состояние, Светлов шепнул мне:

– Старуха, могла бы ты совершить для меня подвиг?

– Любой! – с жаром ответила я.

– Тогда, пожалуйста, выдерни мне из ноздри волосину, у меня это никак не получается.

Тут объявили мое выступление, и я смело вышла на трибуну.

К нашей радости, Светлов согласился лететь с группой переводчиков во Фрунзе переводить стихи киргизских поэтов. Измученный самолетной болтанкой, Светлов забился в угол встретившей нас машины.

Один из киргизов спросил меня:

– Кто это там в машине?

Я объяснила.

Придав лицу восторженное выражение, киргиз, сунув голову в машину, воскликнул:

– Какая радость, что вы к нам прибыли, товарищ Светлов!

На что Михаил Аркадьевич тонким голосом ответил:

– Я не Светлов, я Вера Инбер.

По случаю приезда москвичей хозяева закатили обильный той, то есть банкет. Выпив, Светлов оживился.