Полемический подтекст «Соловьиного сада»

«Соловьиный сад» принадлежит к числу самых совершенных, самых глубоких и, добавим, самых определенных созданий Блока. Хотя из реалистических признаков времени в «Соловьином саде» имеется лишь одно – упоминание железной дороги, символика его насыщена конкретно-общественной актуальностью. Ведь дело не в «приметах времени», которые могут носить чисто внешний характер и не создавать подлинного ощущения современности. Написанный в 1915 году, в преддверии революции, приближение которой Блок ощущал как слитный и все нарастающий гул, «Соловьиный сад» содержит в себе приговор всему самому заманчивому, самому упоительному, самому, казалось бы, поэтическому, что могли предъявить апологеты старого мира в канун его крушения. И что очень важно – приговор этот вынесен не на основе абстрактных образных ассоциаций, а в подспудной («снятой», выражаясь гегелевским термином) полемике с лучшими выразителями осуждаемой Блоком действительности.

Фет принадлежал к поэтам, которых Блок хорошо знал и любил. Как известно, Фет являлся одним из самых воинственных и красноречивых выразителей направления «чистого искусства». Фет говорил, что поэзия и действительность (особенно современная действительность) «не имеют между собой ничего общего, что как человек он – одно дело, а как поэт – другое. По своей любви к резким и парадоксальным выражениям, которыми постоянно блестел его разговор, он доводил эту мысль даже до всей ее крайности; он говорил, что поэзия есть ложь и что поэт, который с первого же слова не начинает лгать без оглядки, никуда не годится» ¹.

Свое поэтическое кредо Фет выражал многократно и в самых разнообразных формах, но, быть может, наиболее конденсированно она запечатлелось в стихотворении «Ключ»: «голосистые и жадные» люди скопом устремляются к реке, чтобы выкупать скот и выстирать белье, словно уход за скотом и стирка белья, то есть вседневные заботы и суета, столь же привлекательны, как призыв: «освежись и испей». Истинную цену несуетным наслаждениям знает поэт-индивидуалист.

1. Н Н. Страхов, Несколько слов памяти Фета, Полн. собр. стихотворений А. А. Фета, т. I, СПб, 1912, стр. XLVIII.[↩]