№3, 1958/История литературы

Поэт и журнал (Лермонтов и «Отечественные записки»)

Известно, что историко-литературный процесс на каждом из своих этапов представляет собой сложнейшую связь явлений, которые взаимодействуют друг с другом и на основе общественных отношений определяют характер литературных направлений и творческое лицо того или иного писателя.

Но, изучая связь явлений, литературоведение, думается, до сих пор еще недостаточно оценивает значение журналистики в литературном процессе. Между тем журналистика часто оказывалась тем руслом, в котором находило свое оформление то или иное литературное течение или творческая индивидуальность писателя. Ведь журнал – не простое средство печататься, журнал – творчество определенного коллектива, организатор и пропагандист его идей. Журналы «делают литературу», собирают сотрудников и читателей, организуют сложное взаимодействие, «обмен веществ» между литературой и обществом. Журналы сообщают периодический ритм литературной жизни. Наиболее конкретный исторический фон деятельности того или иного писателя и можно найти именно в том журнале, в котором он сотрудничал. Здесь, в контексте с другими материалами журнала, в живом сплаве с ними, отразившем неповторимую литературную ситуацию, и можно ощутить произведения писателя как живого деятеля литературного процесса, оценить их значение. В этом потоке, в сотрудничестве с коллективом писатель осознавал задачи литературы и свое место в ней.

Изучение такого взаимодействия писателя с журналом позволяет, так сказать, изнутри прокомментировать многое в его творчестве, живее ощутить связь писателя с эпохой.

Мы предлагаем в настоящей статье опыт такого изучения некоторых мотивов творчества Лермонтова, бывшего, как известно, активным сотрудником «Отечественных записок», идейным вдохновителем которых был Белинский. Лермонтов и «Отечественные записки» – это, в сущности, одна из основных тем лермонтоведения.

1

Вопрос об участии Лермонтова в 1839 – 1841 годах в «Отечественных записках» и о связи его творчества с направлением журнала всесторонне еще не изучен. Ведь сотрудничество Лермонтова в «Отечественных записках» нельзя сводить к отношениям поэта с Белинским и редактором журнала Краевским, как это обычно делается.

В каких отношениях был Лермонтов с коллективом сотрудников журнала? Каковы были отклики читателей на его произведения? Какое влияние Лермонтов оказывал на направление «Отечественных записок»? Какое в свою очередь влияние на творчество Лермонтова оказывали «Отечественные записки»? Каждый из этих вопросов требует ответа.

Настоящая статья ограничивается общей постановкой проблемы и лишь намечает направления, в каких должно идти ее решение.

Прежде всего важно установить тот факт, что «Отечественные записки» с их боевым направлением были для людей, вдохновлявших общественный подъем 40-х годов, формой «действования практического» (Герцен). Этот журнал был новой ступенью духовного и творческого роста и для возвратившегося из ссылки Лермонтова, и для «поднадзорного» Герцена, и для «неблагонадежного» Белинского. Уже в обзоре литературы за 1840 год Белинский, определяя удельный вес «Отечественных записок», писал: «Мы не думаем сказать о себе слишком много, сказав, что история современной журналистики и частию современной литературы русской есть история «Отечественных записок».

«Отечественные записки» впервые «открыли» для широкой публики Лермонтова. Именно здесь появилось большинство его важнейших произведений: «Бэла», «Тамань», «Фаталист», «Дума», «Поэт», «Памяти А. И. Одоевского», «1-е января», «Журналист, читатель и писатель», «Родина», «Последнее новоселье», «Дары Терека», «Тамара» и другие. После гибели Лермонтова «Отечественные записки» организовали розыски его неопубликованных произведений1 и напечатали из них такие, как «Боярин Орша», «Измаил-Бей», «Сказка для детей», отрывки из «Демона» и другие. Творчество Лермонтова получило гениальное освещение в статьях и рецензиях Белинского. Лермонтов был главной литературно-художественной силой «Отечественных записок» в 1839- 1841 годах и во многом определял их прогрессивное направление.

2

Имя поэта было названо в числе предполагаемых сотрудников уже в программе «Отечественных записок», утвержденной цензурой 27 сентября 1838 года. В первом же номере за 1839 год появилось стихотворение «Дума». После этого Лермонтов печатался почти в каждом номере. Можно сказать, что до самой смерти он чувствовал глубокую нравственную, по выражению Белинского, связь с «Отечественными записками».

В. Мануйлов в статье «Лермонтов и Краевский» пишет, имея в виду 1841 год: «Неизвестно, писал ли Лермонтов Краевскому с дороги и с Кавказа»2. Однако есть основания полагать, что писал. Намек на это содержится в одной из заметок «Отечественных записок», возможно, принадлежащей Краевскому: «Лермонтов незадолго до своей кончины извещал нас, что по отъезде своем из Петербурга (в мае месяце)3 он писал очень много… Дай-то бог, чтоб все им написанное было отыскано! Это драгоценный капитал литературы!»4. Таким образом, журнал был в курсе замыслов поэта до его последних дней, и он всегда чувствовал себя данником и сотрудником журнала. К сожалению, переписка Лермонтова с Краевским до нас не дошла, она полнее раскрыла бы «нравственные связи» его с журналом.

Существует версия, сообщенная П. Висковатовым со слов Краевского, о том, что Лермонтов в конце жизни подумывал о создании своего журнала. Неудовлетворенный «Отечественными записками», он будто бы говорил Краевскому: «Мы должны жить своею самостоятельною жизнью и внести свое самобытное в общечеловеческое. Зачем нам все тянуться за Европою и за французским. Я многому научился у азиатов, и мне бы хотелось проникнуть в таинства азиатского миросозерцания, зачатки которого и для самих азиатов и для нас еще мало понятны. Но, поверь мне, – там на Востоке тайник богатых откровений». На вопрос Висковатова, была ли у Лермонтова разработанная программа своего журнала, Краевский ответил: «Может быть! Лермонтов часто и много об этом говорил, но чтобы он подробно и обстоятельно на бумаге составлял свои проекты – этого не думаю»5.

У нас нет фактов, подтверждающих эту версию. Пока она основывается только на этих словах Краевского.

Интерес к Востоку у Лермонтова, несомненно, был. Но вряд ли постановка вопроса о Востоке и Западе носила столь альтернативный характер.

Висковатов, а за ним и другие исследователи связывали это заявление Краевского с фактом передачи «Спора» в редакцию «Москвитянина» и делали из этого далеко идущие выводы о приближении Лермонтова к позициям нарождавшегося славянофильства. Советское литературоведение пересмотрело эту точку зрения и на основе новых фактов отвергло гипотезу Висковатова. Но слова Краевского при этом остаются необъясненными. Попробуем выяснить, какой смысл вкладывал в них в 1870-х годах бывший редактор «Отечественных записок», совершивший за тридцать лет сложную политическую эволюцию.

По существу, в заявлении Краевского содержится попытка изобразить Лермонтова неким антагонистом «Отечественных записок» и отделить его от того идейного направления, которое возглавлял Белинский. Было время, когда сам Краевский поддерживал это направление, благо оно приносило барыши. Но разрыв Белинского с редактором в 1846 году носил идейный, политический характер, и сам Краевский к этому времени, боясь правительственных репрессий и не разделяя «крайностей» направления Белинского, помышлял о том, как бы избавиться от беспокойных и опасных сотрудников. Впоследствии же Краевский, разоблачавшийся не раз как эксплуататор Белинского и как человек политически ему чуждый, был заинтересован в том, чтобы умалить значение Белинского для «Отечественных записок» 40-х годов и его роль в прогрессивной русской журналистике. Сообщая в беседе с Висковатовым об отходе Лермонтова от «Отечественных записок», Краевский задним числом пытался искусственно превратить Лермонтова в своего «союзника» в борьбе с Белинским. Вот почему можно предполагать, что Краевский тенденциозно передал слова Лермонтова, придав им «программный» характер, которого они не имели. Заметим, что и Висковатов был также настроен славянофильски.

Разумеется, Лермонтов мог быть недоволен кое-чем в «Отечественных записках», где была напечатана, например, повесть В. Соллогуба «Большой свет», в которой поэт карикатурно изображен в образе Леонина. Помимо этого, «Отечественные записки» опубликовали стихотворение Н. Сатина «Поэту – судие», которое было прямым ответом: на лермонтовское «Последнее новоселье», напечатанное уже после его отъезда из Петербурга. Кстати, не всем в «Отечественных записках» был доволен в ту пору и Белинский. Известно также, что в 1840, 1844, 1845 годах Герцен, Грановский и Кетчер неоднократно пытались создать. «свой» журнал, несмотря на то, что считали «Отечественные записки» во главе с Белинским также «своим» журналом. Таким образом, стремление Лермонтова основать журнал само по себе еще не определяло существа его программных расхождений с «Отечественными записками».

Лермонтов мог говорить о нетронутых «тайниках» богатых «откровений» на Востоке, где он провел немало времени, начиная с 1837 года. Но это не носило характера противопоставления Западу, реформам Петра I – «откровений»»дряхлого Востока». Питая живой интерес к культуре азиатских народов, Лермонтов хотел лишь «проникнуть» в их «миросозерцание», столь еще «мало понятное» и «для самих азиатов и для нас», то есть передовых людей тогдашней России. Но программа «Отечественных записок» не расходилась с этими интересами Лермонтова. «Отечественные записки» чаще, чем какой-либо другой тогдашний журнал, публиковали статьи, очерки и художественные произведения о быте, нравах и истории кавказских и азиатских народов. Тут печатались и «чеченские повести» (Л. Екельн, «Дженнат и Бока»), и переводы из «Магабхараты», и многочисленные статьи И. Я. Бичурина о Китае, и описания религиозных и похоронных обрядов индусов… Все это входило в широкую программу «энциклопедических»»Отечественных записок» и не противоречило их собственному стремлению «внести самобытное в общечеловеческое»…6

О сближении Лермонтова с «Отечественными записками» свидетельствует ряд неопубликованных писем.

М. Катков, например, просил Краевского в письме от 7июля 1839 года: «Засвидетельствуйте мое уважение Плетневу и Лермонтову. Постарайтесь познакомить с последним Бакунина: это было бы, как я уверен, приятно для обоих»7. Из письма видно, что сам Катков был знаком с Лермонтовым.

М. Де-Пуле 2 апреля 1877 года запрашивал Краевского: «Был ли. Кольцов знаком с Лермонтовым? Не известно ли вам мнение о нем последнего?»8 Краевский ответил: «С Лермонтовым он был вовсе не знаком, но я всегда слышал от Лермонтова большие похвалы непосредственному таланту Кольцова»9. Еще более говорит о близости Лермонтова к «Отечественным запискам» письмо В. И. Красова, посланное им в июле 1841 года из деревни Краевскому: «Расскажите в коротких словах, – писал Красов, – здоров ли мой дорогой Виссарион Григорьевич, держал ли он экзамен на учителя и что поделывает; также не пишет ли чего новенького Панаев, благоденствует ли Михаила Александрович Языков, – это про Петербург. Еще, вероятно, вы получаете пьески от бесценного нашего Кольцова и можете сказать, жив ли он? Вот уж несколько месяцев я живу в самом глухом уединении, и ваши вести будут ценимы мною на вес золота. Что наш Лермонтов?

  1. Помимо материалов, напечатанных в свое время в «Отечественных записках», сохранилось любопытное письмо Г. Быховец к А. А. Краевскому от 17 февраля 1842 года. «Письмо ваше от 6 февраля, – писал Быховец, – я имел удовольствие получить, на которое приятным долгом поставляю вас уведомить, что манускриптов покойного Лермонтова у меня никогда не было и никто их не видел и не знаю, из каких источников г-н Еропкин заимствовал сведения, коими вас известил.

    Это правда, что дочь моя (Екатерина Быховец. – В. К.), живущая на Кавказе, кузина и друг покойного милого нашего поэта, писала мне, что она будет иметь некоторые последние сочинения его, но не знаю, успела ли она спасти что-нибудь из гениальных сочинений несчастного из рук хищников и невежд – воспользовавшихся вслед за роковой пулею моментом расхитить сокровища, оставшиеся [от] вдохновенной поэзии, излившиеся в последние его дни и неизвестные еще публике.

    Между тем, чтоб угодить вашему благородному чувству, я чрез почту напишу моей дочери, которая в то время была на водах, что буде есть у нее какие-нибудь манускрипты, то отослать их прямо к вам, как достойному другу обще всеми уважаемого поэта» (Государственная публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде [в дальнейшем ГПБ], фонд А. А. Краевского. Письма, переплет «Б-В», лл. 437 – 438). Письма Е. Г. Быховец к сестре о Лермонтове опубликованы в «Русской старине» (1892, кн. 3, стр. 766 – 769).[]

  2. «Литературное наследство», т. 45 – 46, стр. 376.[]
  3. Лермонтов выехал из Петербурга на Кавказ через Москву 15 апреля 1841 года.[]
  4. «Отечественные записки», 1841, N 11. Библ. хроника, стр. 24.[]
  5. П. А. Висковатый, М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М. 1891, стр. 368.[]
  6. Мысль о критическом пересмотре версии П. Висковатова подал нам И. Андроников.[]
  7. ГПБ, фонд А. А. Краевского, Письма, переплет «Д-К», л. 513 об.[]
  8. Там же, л. 75 об.[]
  9. Институт русской литературы, фонд 569, ед. хр. 286, л. 2 об.[]

Цитировать

Кулешов, В. Поэт и журнал (Лермонтов и «Отечественные записки») / В. Кулешов // Вопросы литературы. - 1958 - №3. - C. 149-164
Копировать