По страницам литературоведческих и литературно-критических журналов

«Известия АН СССР. Серия литературы и языка», 1988, N 1

Открывается номер статьей Ю. Караулова и В. Андрющенко «Автоматизация лингвистических работ и создание Машинного фонда русского языка», где, в частности, анализируются главные направления реализации проекта создания Машинного фонда русского языка как системы комплексной автоматизации и информационного обеспечения лингвистических исследований и прикладных разработок в языкознании.

Далее помещены исследования «Поэзия XVIII в. в культурном контексте раннего Просвещения» (И. Шайтанов), «Французский элемент» в «Мертвых душах» Н. В. Гоголя» (В. Ерофеев), «Преступление Раскольникова и его объяснение» (И. Гурвич).

Под рубрикой «Материалы и сообщения» В. Демченко исследует тему «Гердер – литературный критик», Т. Глебова анализирует три редакции повести К. Симонова «Дни и ночи».

Г. Косиков рецензирует книгу В. Хализева «Драма как род литературы (поэтика, генезис, функционирование)» (М., 1986).

В хронике – сообщение о Второй Всесоюзной конференции по Машинному фонду русского языка, состоявшейся в мае 1987 года в Москве.

СРЕДИ ЖУРНАЛОВ И ГАЗЕТ

СЕМЬ ПИСЕМ КОНСТАНТИНА СИМОНОВА. Лидия Яновская на страницах журнала «Урал» (1987, N 5) рассказывает о том, какой долгий и сложный путь предшествовал появлению ее книги о творческом пути Михаила Булгакова. Работу над архивными материалами она начала в начале 70-х годов, а книга «Творческий путь Михаила Булгакова» вышла в 1983 году.

С 1965 года и до конца своих дней Симонов оказывал всяческое содействие Л. Яновской: рекомендовал включить ее рукопись в издательские планы, написал внутреннюю рецензию – в основном с положительной оценкой, хотя не во всем был согласен с автором.

Письма, их семь, адресованные Л. Яновской, и рассказывают об этом.

В письме от 22 июля 1967 года Симонов писал Л. Яновской:

«Уважаемая Лидия Марковна!

Я прочел Вашу работу о Булгакове с очень большим интересом и с чувством большого уважения к Вам и к Вашему мужеству исследователя. Работа талантливо написана, в ней сконцентрирован очень большой материал, причем я не случайно употребил слово «сконцентрирован»: Вы сумели при всем своем увлечении творчеством художника, о котором Вы писали, написать о нем лаконично. Это одно из важных достоинств Вашей работы. Только большая любовь к творчеству Булгакова, увлеченность им и глубокое проникновение в его писательскую суть и его писательскую профессиональную лабораторию помогли Вам создать эту книгу, которая по своим вершинным точкам кажется мне прекрасной… Итак, спасибо Вам за эту работу от меня, как от одного из читателей Булгакова, и можете быть уверены, что я буду делать все, от меня зависящее, для того, чтобы Ваша работа вышла из печати. Это уже не просто как читатель Булгакова, а как председатель комиссии по литературному наследству покойного писателя.

Теперь задаю себе вопрос: все ли мне понравилось в Вашей работе и все ли показалось верным? Нет, не все показалось верным и не все понравилось…»

Далее Симонов излагает свои несогласия с автором по нескольким вопросам, в частности, касаясь взаимоотношений Булгакова и Маяковского. А в заключение пишет:

«А закончить хочу все же следующим: Вы сделали очень большое и хорошее дело, написали очень талантливую книгу. И вне зависимости от того, в какой мере Вы согласитесь с моими замечаниями, я буду голосовать за ее публикацию.

Крепко жму Вашу руку.

Константин Симонов».

«БЮРО РАЙКОМА» – это дневниковая проза Александра Яшина, написанная им в 50-е годы – годы перелома для писателя, для его творчества. В 1958 году он так напишет об этом: «Для каждого настает время, когда после беззаботных лет, легкомыслия вдруг прозревает человек. Себя увидит ярко-ярко».

Творчество писателя становится более глубоким, философским. Накопившееся он не мог уже выразить только в стихах – он переходит на прозу. Тема остается все той же: он пишет о деревне, о сельском хозяйстве, в котором в то время проводилось много реформ.

«Бюро райкома» написано драматургично. Яшин готовился к большой работе, но она осталась незаконченной.

«Причин же, почему большая серьезная вещь осталась в отдельных рассказах, – много, – пишет Н. Яшина, публикуя этот материал на страницах журнала «Север» (1988, N 3). – Одну из них писатель так объяснял: «После «Алены Фоминой» я хотел написать еще несколько поэм, силы были, мечтал даже к 40 годам от рождения еще одну премию заработать, а ничего не смог написать. Не лень тому виной и не отсутствие способностей, конечно…

Дело в том, что уже и тогда стал определяться и увеличиваться тот страшный разрыв между реальным и желаемым, из-за которого сейчас страдает вся советская литература…»

Писателю хотелось своим литературным трудом помочь народу, подать «сигнал», как он говорил.

«Кажется, все главное свершилось, пришло: ясное понимание содержания своей работы – «показухи» и здесь быть не должно… – рассказывает Н. Яшина. – Но он понимал, что стал для редакций «опасным человеком». Конечно, дело не просто в редакторах-перестраховщиках. Как он может быть врагом того, чему так предан? Но обвиняют – и руки опускаются. Записи этой поры: