Плоды дружбы

«Знания ученика – от учителя», – говорят в народе. Не знаю, кому принадлежит этот афоризм, во это и не важно. Важно, что в действительности так оно и есть, и это проверено вековым опытом нашего народа. Молодые юноши, почти мальчики, поступали в ученики к опытным мастерам, знающим и любящим свое дело, будь это ювелир или кузнец, и старательно учились понравившемуся ремеслу.

Багша – так уважительно называет монгол человека, научившего его в первый раз выводить букву «а», вложившего в его руки руль для долгого жизненного плавания; называет его так всю жизнь. Так же называет монгол и человека, научившего его мастерству.

Монгол называет книгу указателем на пути жизни и борьбы, волшебным учебником, и с древних пор он читает книгу, сидя на самом почетном месте в юрте. Монголы издавна считали позором и кощунством порвать книгу или перешагнуть через нее. Мудрецы называли себя учениками книга.

Ученик набирается у учителя знаний, умения, перенимает его взгляды, привычки, делает их своими. У доброго, сердечного, трудолюбивого человека вырастает такой же ученик. По тому, какие книги читает человек, можно без труда определить, что он собой представляет, чем занимается, каковы его взгляды, его знания. Учитель – кто более почитаем в народе! Нет ничего хуже, чем быть плохим учеником хорошего учителя, и нет ничего прекраснее, чем быть учеником, достойным своего учителя.

Писатель всегда имеет своего учителя, преподавшего ему азы искусства, подобно тому как он имеет учителя, научившего его грамоте.

Монголия дореволюционной эпохи задыхалась в тисках кочевого феодализма. В обществе того времени безгранично господствовали религиозный догматизм и феодальные идеи. Дети аратов, даже если они получали образование, становились либо ламами и вели затворническую жизнь в монастырях, либо писарями у богачей и князей, занимаясь перепиской различных документов, и рутина феодальных и религиозных взглядов постепенно затягивала их умы. Те же, кто был смел и терпелив, вели образ жизни «бадарчинов», бродили в напрасных поисках храма науки, обиталища счастья; те, кто добирался до Лхасы, возвращались потом из своих скитаний лишь с умением молиться бурхану и небу.

В XIX веке известный писатель В. Инжаннаш отмечал, что «монголы почти поголовно подпали под влияние желтой религии, специализируются на учениях о тленно-бренных пяти элементах, спорят о сути пустоты, не имеющей границ и телес, и, не ограничиваясь этим, кое-как, преодолевая трудности и горе, добираются… за тридевять земель, чтоб получить никому не нужные… звания лхарама и доорома».

Некоторые из них оставались в Пекине и Шанхае, поклоняясь маньчжурским и китайским ханам, и возвращались, ничему более не научившись. О них пишет в своих критических заметках Ч. Дэмчигдорж, живший в конце XIX – начале XX века: «Иные араты, мечтавшие об образовании, принимали за науку китайский государственный институт, являющий собой лишь голые правила. Польза от них людям весьма незначительна».

Большинство таких людей считало тибетский и китайский языки священными, и свои труды они сочиняли на этих языках. За период с XVII до начала XX века только на тибетском языке написано 506 томов 208 монгольскими писателями. Они много переводили с хинди, тибетского и китайского. Встречались среди них и люди с передовыми убеждениями, которые, не боясь притеснений со стороны власть имущих, писали и переводили произведения гражданского в демократического направления. Такие веяния наиболее сильно стали ощущаться в конце XIX – начале XX века.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новую эру в истории человечества. В это время наш народ выдвинул свой авангард – Народную партию, с помощью братского советского народа совершил революцию и завоевал золотые ключи свободы и счастья.

Наш народ шаг за шагом начал претворять в жизнь учение Ленина о возможности перехода отсталых стран от феодализма к социализму, минуя капиталистический путь развития, при помощи страны победившего пролетариата. В структуре общества произошли коренные изменения политического, социального, экономического и культурного характера; революция совершилась и в мировоззрении трудящихся.

Эта революция поставила перед новой монгольской литературой много неотложных задач, касающихся тем, героев, идей, морали и отечественного метода. На пути разрешения этих проблем стояло много препятствий и трудностей. Некоторые писателя 20-х и 30-х годов должны были придерживаться только традиций замкнутой национальной культуры; сторонники этого направления не понимали классического характера культуры.

Другие считали обязательным учиться у иностранной культуры и литературы, ограничиваясь, однако, при этом лишь традициями восточной культуры. Были и такие, которые считали нужным учиться только у европейской культуры. Иные, напротив, начисто отрицали все старое, пытаясь создать всю культуру заново.

Неправы были и те и другие. Большинство писателей, интеллигентов стремилось твердо следовать учению Ленива о национальной культуре. Они считали, что нельзя создать новую литературу, не имея фундамента, каковым должны служить демократические традиции национальной культуры. При этом, говорили они, мы должны взять в творчески использовать все передовое из всех культур, не делая разницы между Востоком в Западом. Такой путь был одобрен народом, руководство в этом деле взяла на себя партия. Настоящего друга, учителя мы нашли в лице советского народа, советские писатели истинно по-братски помогали нам.

Осенью 1921 года, года победы Народной революции, В. И. Левин, беседуя с монгольской делегацией, возглавляемой Сухэ-Батором, посоветовал: «…Единственно правильным путем для всякого трудящегося вашей страны является борьба за государственную и хозяйственную независимость в союзе с рабочими и крестьянами Советской России» ¹. В начале 1922 года с Лениным беседовали С Буяннэмэх, Ш. Аюуш и другие монгольские писатели в получили иного ценных советов. Первый министр народного просвещения Монголии Эрдэни-Батухан, находясь в 1925 – 1926 годах в Советском Союзе, Германии, Франции, Италии для изучения народного просвещения в этих странах, имел деловую переписку с Горьким, встречался с ним. Горький в 1926 году Писал Эрдэни-Батухану о том, что прежде всего следует переводить те книги, в которых наиболее ярко выражен принцип активности, напряжения мысли и в которых наиболее ярко показан героизм человека, руководимого идеями справедливости и свободы. Этот совет, данный великим писателем, полностью совпадал с политикой нашей партии, со стремлениями наших писателей.

Связи монгольской и советской литератур, творческое сотрудничество ваших писателей выдержали все испытания, и, подобно тому как плодовое дерево обрастает ветвями и обильно плодоносит, наша дружба принесла прекрасные плоды: монгольская литература обогатилась в художественном отношении, развилась и укрепилась.

Связи монгольской и советской литератур, творческое сотрудничество писателей двух стран имеют такие формы, как переписка, взаимные визиты, обмены делегациями, участие в съездах писателей, в Днях поэзии, различных встречах и конференциях, обмен мнениями по самым актуальным вопросам литературы, совместная работа над произведениями. На первых порах такие мероприятия зачастую носили случайный характер. Но начиная с 50-х годов контакты писателей наших стран включаются в планы культурных связей. С 1967 года Союзы писателей обеих стран начали составлять ежегодные планы сотрудничества. Если до 50-х годов взаимные дружеские визиты были нечастыми и нерегулярными, то сейчас каждый год 20- 30 монгольских писателей посещают Советский Союз и столько же советских литераторов приезжает в нашу страну.

Можно сказать, что среди монгольских писателей нет ни одного, кто не встречался с советскими писателями, не имел с ними делового творческого контакта. Эти встречи и беседы принесли хорошие плоды. Такие советские писатели, как В.

1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 44, стр. 232.[↩]