Персонажи-тезки, или Код Чехова в романах Шолохова
Одним из традиционных художественных средств в русской классике стало литературное аллюзивное имя собственное (далее ЛАИС или аллюзивное имя): изображая героев с одинаковыми или сходными именами, писатель тем самым отсылает читателя к уже знакомому ему литературному типу, характеру или сюжету. При этом возможны как развитие традиционного образа, так и преодоление стереотипа; как признание в литературном ученичестве, так и полемика или пародия; как предсказание судьбы героя, так и предложение возможной альтернативы.
В настоящей статье мы намерены вынести на суд читателей ряд ЛАИС, связывающих творчество А. Чехова и М. Шолохова. С их помощью мы намерены доказать, что изучение литературных аллюзивных имен собственных в произведениях Шолохова может оказаться одним из ключей к шолоховской текстологии, к выявлению литературных связей и подтекста произведений одного из отечественных литературных классиков XX века.
Сразу оговоримся, что выявление ЛАИС требует особой осторожности исследователя, ведь очевидно, что похожие имена героев не всегда говорят об аллюзии. Речь может идти о случайном совпадении или о непроизвольной ассоциативной связи, если имя собственное имеет в культуре определенную коннотативную окраску. Исследование стилистического приема усложняется тем, что аллюзия «обычно вводится без ссылок, объяснений и каких бы то ни было формальных маркеров» [Гарифуллина 2019: 49], то есть читатель должен самостоятельно распознать аллюзию и установить ее источник. На наш взгляд, можно выделить следующие признаки, свидетельствующие об использовании в литературном произведении ЛАИС:
1) органичность ЛАИС для литературной традиции, в которой творил автор;
2) наличие нескольких героев-тезок в произведениях одного и того же автора;
3) близость общего контекста произведений: образов, сюжетов, мотивов;
4) наличие в произведении других реминисценций кроме имени.
Традиция использования ЛАИС в отечественной классической литературе восходит еще к произведениям Пушкина и Лермонтова. На их примере мы рассмотрим некоторые способы применения исследуемого стилистического приема.
Сохранилась сделанная Пушкиным в 1833–1834 годах запись сюжета, впоследствии подаренного Гоголю для «Ревизора»: «Криспин приезжает в губернию NB на ярмонку — его принимают за ambassadeur <…> Губернаторша с ним кокетничает — Криспин сватается за дочь» [Пушкин 1977–1979: VI, 425]. Криспин — имя плута-слуги в старинных итальянских и французских комедиях. Самой известной из французских комедий, где фигурирует Криспин, была комедия А.-Р. Лесажа «Криспин — соперник своего хозяина» (1707). У Лесажа Криспин под видом своего господина одновременно ухаживает за матерью и дочерью. Б. Томашевский в статье о связи творчества Пушкина с французской литературой отмечает: «Пушкин просто отправлялся от схемы комедии Лесажа, отлично ему известной. Взяв чисто внешнее соотношение персонажей, он намеревался заполнить эту схему совершенно оригинальным материалом» [Томашевский 1937: 47]. Последний тезис применим и к ЛАИС в целом как стилистическому приему, предполагающему развитие образа, наполнение уже существующей формы новым содержанием.
Пушкин не воспользовался именем-маской Криспин, но герои-тезки есть в других его произведениях. Лиза из «Пиковой дамы» (1833) открыла в отечественной классике длинный ряд героинь-тезок, так или иначе развивающих образ бедной Лизы из одноименной повести Н. Карамзина. В. Топоров выделяет следующие маркеры, подтверждающие неслучайность совпадений имен героинь (обе они Лизаветы Ивановны): характеристики «бедная девушка» и «бедная воспитанница» по отношению к Лизе в повести Пушкина; сходство, во многом дословное, в описаниях обстоятельств, при которых происходит романтическое знакомство героинь с будущими возлюбленными; отсылки к литературе об утопленниках в «Пиковой даме» [Топоров 1995: 496–497]. В то же время Пушкин предложил собственную альтернативу судьбе бедной Лизы: она выгодно выходит замуж и заводит собственную бедную воспитанницу. Следует согласиться с Г. Головченко в том, что Пушкин реалистично «закольцовывает сюжет унижения» [Головченко 2013: 97]: унижаемая героиня сама превращается в притеснительницу. Преодолевая традицию, Пушкин переосмысливает сентиментальный образ в реалистическом духе.
В «Евгении Онегине» на именинах Татьяны появляются «литературные» помещики: Буянов (персонаж поэмы «Опасный сосед» В. Пушкина), Скотинин (персонаж «Недоросля» Д. Фонвизина), Гвоздин (по оценке Ю. Лотмана, «это, конечно, несколько трансформированный капитан Гвоздилов из «Бригадира» Фонвизина» [Лотман 1983: 279]). В комедии А. Грибоедова и А. Жандра «Притворная неверность» (1818, авторский перевод с французского) действуют два друга: Рославлев и Ленский. Герои влюблены в двух сестер, которые разыгрывают их, чтобы вызвать ревность. Если Рославлев пылко ревнует и хочет вызвать на дуэль мнимого соперника, то хладнокровный Ленский быстро разгадывает интригу и отговаривает друга от вызова. Можно предположить, что использование Пушкиным того же имени и сюжетных мотивов в «Евгении Онегине» не случайно. Появление у Онегина друга Ленского, влюбленного в одну из двух сестер, настраивает знающих читателей на ожидание любовной истории Онегина со второй сестрой, подготавливает их к роковой интриге Онегина, решившего «Ленского взбесить», вызвав в нем безосновательную ревность, наконец, дает возможную альтернативу поведению как Ленского, так и Онегина, который мог бы отговорить друга от дуэли. Водевильная фамилия изначально окрашивает образ пушкинского Ленского в комические тона. В то же время Пушкин показывает, как водевильная ситуация легко оборачивается трагедией. Характеры двух Ленских не схожи между собой, следовательно, если мы имеем дело с аллюзией, Пушкин отсылает читателя не к конкретному образу, а к произведению в целом.
Стилевые приемы пушкинской прозы обнаруживаются в незавершенном романе «Княгиня Лиговская» (1836) Лермонтова [Лермонтовская… 1999: 458]. Исследователи сходятся во мнении, что фамилия главного героя Печорина образована аналогично фамилии Евгения Онегина: две северные реки — Онега и Печора — географически близки. Связь героев подтверждает эпиграф к первой главе романа, взятый из «Евгения Онегина», а также допущенная в рукописи «характерная описка: вместо «Печорин» Лермонтов написал «Евгений»» [Лермонтовская… 1999: 224]. Близость Печорина с Онегиным, по наблюдению В. Белинского, сохранилась и в романе «Герой нашего времени»: «Это Онегин нашего времени, герой нашего времени. Несходство их между собою гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою. Иногда в самом имени, которое истинный поэт дает своему герою, есть разумная необходимость» [Белинский 1978: 146]. И Печорин, и Онегин оказываются «лишними людьми», не нашедшими себе места в жизни современного им общества. Однако географическое расстояние между двумя реками подчеркивает и расстояние между героями, а разный характер течения — ровное у Онеги, бурное у Печоры — отвечает характерам пушкинского и лермонтовского персонажей. По оценке Писарева, «Онегин холоднее Печорина, и поэтому Печорин дурит гораздо больше Онегина…» [Писарев 1894: 384]. Чернышевский, сравнивая «героя нашего времени» с Онегиным, отмечает, что «Печорин — человек совершенно другого характера и другой степени развития. У него душа действительно очень сильная, жаждущая страсти; воля у него действительно твердая, способная к энергической деятельности» [Чернышевский 1948: 699]. Следовательно, использовав параллельную пару топонимов, Лермонтов с помощью ЛАИС подчеркнул различие характеров героев в рамках одного литературного типа.
В задачу данной статьи не входит перечисление всех известных использований ЛАИС в отечественной литературе. Ограничимся указанием на то, что в XIX веке приему отдали дань Тургенев [Бем 2001: 37; Головченко 2013: 98–99], Лесков [Громов, Эйхенбаум 1956: XXII] и Достоевский [Белов 1990: 181; Бем 2001: 102–105; Кибальник 2015: 125]. Но особенно часто встречается он в творчестве Чехова. Перечислим пять чеховских произведений, в которых литературоведы обнаруживают использование ЛАИС.
В ранней повести «Драма на охоте» (1884) Чехов дал мужу убитой героини фамилию Урбенин, отсылающую к лермонтовскому Арбенину. Е. Виноградова отмечает: «Пародичность фамилии (Урбенин — Арбенин) предлагает параллель сюжетов» [Е. Виноградова 2006: 191]. Аллюзивность подкреплена фразой-реминисценцией: «Муж убил свою жену!» (у Лермонтова Неизвестный говорит Арбенину: «…ты… убил свою жену!..»). Романтическая реплика снижена тем, что звучит из клюва попугая, и ответ судебного следователя предельно ироничен: «Полно тебе врать, Иван Демьяныч! — сказал я, давая легкий щелчок носу Ивана Демьяныча. — Мужья убивают жен только в романах да под тропиками, где кипят африканские страсти, голубчик. С нас же довольно и таких ужасов, как кражи со взломом или проживательство по чужому виду». Параллель оказывается мнимой, поскольку, в отличие от лермонтовского героя, Урбенин обвинен в убийстве жены ложно. Вероятно, что Чехов, используя имя собственное из романтической драмы, подчеркивал авторскую иронию по отношению к ожиданиям читателя.
Есть в произведениях Чехова свои «бедные Лизы», ставшие предметом специального исследования [Кубасов 2004]. Главного героя рассказа «Беззаконие» (1887) зовут Семен Эрастович, то есть он «литературный потомок» Эраста из «Бедной Лизы». Сходна сюжетная ситуация — соблазнение дворянином девушки из низшего сословия — но, как убедительно обосновывает А. Кубасов, отношения героев травестийно переосмыслены: героиня оказывается «ухватистой и напористой хищницей», а в традиционно женской — страдательной — роли выступает «бедный Эраст». Отметим также наблюдение Кубасова, что имя другого персонажа рассказа — Ермолай — также носит аллюзивный характер, отсылая читателя к образу Ермолая в «Записках охотника» Тургенева. Героиня Лиза есть в повести Чехова «Скучная история» (1889), где реплика матери героини прямо указывает на название повести Карамзина: «Никого мне так не жаль, как нашу бедную Лизу».
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №2, 2021
Литература
Александров А. Турист Михаил Шолохов // Огонек. 1957. № 25. С. 25.
Балухатый С. Д. Примечания и комментарии // Чехов А. П. Полн. собр. соч. / Под ред. А. В. Луначарского и С. Д. Балухатого. Т. 6. М.–Л.: ГИХЛ, 1931. С. 435–470.
Белинский В. Г. Собр. соч. в 9 тт. / Редкол.: Н. К. Гей, В. И. Кулешов,
Ю. В. Манн и др. Т. 3. М.: Художественная литература, 1978.
Белов С. Достоевский и Карамзин // Русский архив: Русский исторический журнал. 1990. Вып. 1. С. 178–192.
Бем А. Л. Исследования. Письма о литературе. М.: Языки славянской культуры, 2001.
Бицилли П. М. Трагедия русской культуры. М.: Русский путь, 2000.
Бялый Г. А. Современники // Чехов и его время / Сост. Л. Д. Опульская,
З. С. Паперный, С. Е. Шаталов. М.: Наука, 1977. С. 5–19.
Виноградова Е. Ю. Шекспировская цитата у Чехова // Вопросы литературы. 2006. № 4. С. 176–197.
Виноградова К. М. Чехов в Мелихове. М.: Московский рабочий, 1959.
Гарифуллина А. М. Культурологическая маркированность аллюзий
в рамках художественного дискурса Д. Фаулза. М.: Инфра-М, 2019.
Головченко Г. А. Образ девушки Лизы как один из сквозных образов классической русской литературы // Язык. Словесность. Культура. 2013. № 6. С. 89–104.
Гончаров И. А. Собр. соч. в 8 тт. Т. 8 / Подгот. текста и примеч. А. П. Рыбасова. М.: ГИХЛ, 1955.
Громов М. П. «Воры» Чехова и «Тамань» Лермонтова // Чехов А. П. Сб. статей и материалов. Вып. 4 / Отв. ред. В. Д. Седегов. Ростов н/Д:
Кн. изд., 1967. С. 3–14.
Громов П. П., Эйхенбаум Б. М. Н. С. Лесков (очерк творчества) //
Лесков Н. С. Собр. соч. в 11 тт. / Под общ. ред. В. Г. Базанова, Б. Я. Бухштаба, Л. Н. Груздева и др. Т. 1. М.: Художественная литература, 1956. C. V–LX.
Гура В. В. Как создавался «Тихий Дон»: Творческая история романа М. Шолохова. М.: Советский писатель, 1980.
Гура В. В. Издали и вблизи // Молот. 1990. № 57–58. С. 6.
Кибальник С. А. Чехов и русская классика: Проблемы интертекста:
Статьи, очерки, заметки. СПб.: Петрополис, 2015.
Корниенко Н. В. Читатели и нечитатели у Шолохова: (Контексты темы) //
Новое о Михаиле Шолохове: Исследования и материалы / Редкол.:
Ф. Ф. Кузнецов, В. В. Васильев, Н. В. Корниенко и др. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 5–95.
Корниенко Н. В. «Авторство» Шолохова, или Почему Андрей Платонов не писал роман «Они сражались за Родину» // Семанов С. Н. «Тихий Дон» — слава добрая, речь хорошая: Литературная публицистика.
М.: Метагалактика, 2008. С. 225–235.
Кубасов А. В. Бедные Лизы Чехова (к проблеме карамзинского подтекста) // Дергачевские чтения — 2002. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности: Материалы VI Всероссийской науч. конф., Екатеринбург, 2–3 октября 2002 г. Екатеринбург: Уральский ун-т, 2004. С. 117–120.
Кузнецов Ф. Ф. «Тихий Дон»: Судьба и правда великого романа. М.:
Народная книга, 2005.
Лермонтовская энциклопедия / Гл. ред. В. А. Мануйлов. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999.
Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий. Л.: Просвещение, 1983.
Марченко Т. В. Русская эпическая традиция глазами нобелевских экспертов (к 100-летию со дня рождения М. А. Шолохова и к 40-летию
присуждения ему Нобелевской премии) // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2005. № 4. С. 24–36.
Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Кн. 1–2 / Сост. В. Петелин. М.: Шолоховский центр МГОПУ им. М. А. Шолохова, 2005.
Наш Шолохов: Слово о великом земляке / Ред.-сост. А. М. Суичмезов. Ростов н/Д: Ростовское кн. изд., 1975.
Писарев Д. И. Полн. собр. соч. в 6 тт. Т. 2. СПб.: Изд. Ф. Павленкова, 1894.
Пушкин А. С. Полн. cобр. cоч. в 10 тт. / Подгот. текста и примеч.
Б. В. Томашевского. Л.: Наука, 1977–1979.
Сойфер М. И. Мастерство М. А. Шолохова. Ташкент: Изд. литературы
и искусства, 1976.
Спачиль О. В. Путь пустого человека: от лейтенанта Ергунова Тургенева к фельдшеру Ергунову Чехова // А. П. Чехов: пространство природы и культуры: Материалы междунар. науч. конф. Таганрог: Лукоморье, 2013. С. 385–395.
Томашевский Б. Пушкин и французская литература // Литературное наследство. Т. 31–32: Русская культура и Франция. II / Пригот.
С. А. Макашин. М.: Журнально-газетное объединение, 1937. С. 1–76.
Топоров В. Н. «Бедная Лиза» Карамзина: Опыт прочтения. М.: РГГУ, 1995.
Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. в 15 тт. / Под общ. ред. В. Я. Кирпотина, Б. П. Козьмина, П. И. Лебедева-Полянского и др. Т. 4. М.: Гослитиздат, 1948.
Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем в 30 тт. Письма в 12 тт. / Гл. ред.
Н. Ф. Бельчиков. Письма. Т. 4. М.: Наука, 1975.
Шацкий Е. О. Василий Теркин — Лопахин: Ассоциативные и аллюзивные планы в русской литературе // Национальный стиль русской литературной классики: Материалы межвузовской научно-практич. конф. (г. Москва, 13 марта 2015 года). М.: Литера, 2016. С. 198–208.
Шацкий Е. О. Следуя чеховской традиции // Дон. 2017. № 4–6. С. 223–234.
Шолохов М. А. Собр. соч. в 10 тт. / Гл. ред. Ю. Г. Круглов. М.: Советский писатель, 2003–2006.