№8, 1984/Публикации. Воспоминания. Сообщения

Перед докладом (Пометы М. Горького на книгах)

Важным итогом наблюдений, размышлений я самого участия М. Горького в литературном процессе 20 – 30-х годов явился его доклад «Советская литература», прочитанный в день открытия Первого всесоюзного съезда советских писателей 17 августа 1934 года.

В задачу настоящей статьи входит показать предысторию работы Горького над докладом, как ее можно воссоздать по пометам писателя, обнаруженным на книгах его личной библиотеки.

Пометы во многих отношениях отражают его общие размышления философского характера и конкретные литературные представления и требования.

В докладе «Советская литература» Горький теоретически обобщил проблемы происхождения искусства, соотношений литературы и фольклора, наследия классической литературы, существа социалистического реализма. Вот почему Горький стал в этой связи перечитывать труды Маркса, Энгельса, Ленина1.

В первую очередь Горький обратился к работе Ленина «Материлизм и эмпириокритицизм». Несколько изданий этой книги есть в его библиотеке. На одной из них – пометы Алексея Максимовича.

Они встречаются на шестнадцати страницах этого труда: в разделе «Вместо введения», в главах I, IV, V, в Приложении. Количественно больше всего помет в главе I «Теория познания эмпириокритицизма и диалектического материализма» и в главе V «Новейшая революция в естествознании и философский идеализм» 2. Ниже приведены все пометы Горького, сделанные в тексте сочинения Ленина.

Если учесть, что основной удар в книге наносился Лениным по махистам – А. Богданову и другим, – под влиянием которых Горький находился в годы реакции, то станет особенно ясно значение его помет на ленинском труде. В 1934 году исполнилось двадцать пять лет со дня его выхода в свет. Видимо, тогда в библиотеке Горького в разделе «История философии» появился журнал «Под знаменем марксизма», 1934, N 4, посвященный этому событию, и в другом разделе библиотеки – «История революционного движения» – сборник статей «Двадцать пять лет «Материализма и эмпириокритицизма» (1934).

На что прежде всего обратил внимание Горький, читая книгу? Во-первых, на критику Лениным философского идеализма. Не случайно уже первой пометой Горький выделил такую мысль: «Беркли отрицает «только» учение философов, т. е. теорию познания, которая серьезно и решительно берет в основу всех своих рассуждений признание внешнего мира и отражения его в сознании людей». В рассуждении: «Если тела суть «комплексы ощущений», как говорит Мах, или «комбинации ощущений», как говорил Беркли (Горький отчеркивает слова), то из этого неизбежно следует, что весь мир есть только мое представление». Солидаризируясь с Лениным в оценке этого «чистейшего солипсизма», Горький в докладе «Советская литература» указывал: «…Явилась идеалистическая философия епископа Беркли, реакционное значение которой освещено В. И. Лениным в его боевой книге против идеализма… Более или менее тревожно чувствуя беззаконие и шаткость власти своей… буржуазия на протяжении XIX века пыталась оправдать свое бытие философией критицизма, позитивизма, рационализма, прагматизма и другими попытками искажения чисто материалистической мысли, исходящей из процессов труда. Попытки эти, одна за другой, обнаруживали свое бессилие «объяснить» мир… Причиной интеллектуального обнищания всегда служит уклонение от познания основного смысла явлений действительности…» 3

Против субъективно-идеалистических толкования заострены многие горьковские суждения из выступлений на съезде: «…Воображение создает то, что ему подсказывает действительность, а в ней играет не беспочвенная, оторванная от жизни фантазия, а…вполне реальные причины…» (27, 307); «Мы, литераторы, работники искусства наиболее индивидуального, ошибаемся, считая наш опыт единоличной собственностью, тогда как он – внушение действительности…» (27, 339).

Горький также отчеркнул рассуждение агностика Д. Юма из его «Исследования относительно человеческого познания», приведенное Лениным: «Раз мы поставим вопрос о внешнем мире, мы потеряем все аргументы, которыми можно было бы доказать бытие такого Существа». (Речь идет о «Верховном Существе».) Отчеркнул Горький основные посылки теории познания Э. Маха, критикуемые в ленинском труде: «Задача науки, – писал Мах в 1872 году… (далее отчеркнуто Горьким), – 1. Исследовать законы связи между представлениями (психология). – 2. Открывать законы связи между ощущениями (физика). – 3. Разъяснять законы связи между ощущениями и представлениями (психофизика)». Горький отчеркнул ту же мысль из труда Маха «Механика», который ниже процитировал Ленин: «Ощущения не «символы вещей». Скорее «вещь» есть мысленный символ для комплекса ощущений, обладающего относительной устойчивостью. Не вещи (тела), а цвета, звуки, давления, пространства, времена (то, что мы называем обыкновенно ощущениями) суть настоящие элементы мира». Затем Горький подчеркнул вывод Ленина, характеризующий идеалистическую позицию Маха: «…Мах признает… прямо, что вещи или тела суть комплексы ощущений».

Ниже Ленин писал: «Раскрываем первый параграф «Анти-Дюринга» и читаем: «…вещи и их мысленные отображения…» (Энгельс). Или первый параграф философского отдела: «Откуда берет мышление эти принципы?» (речь идет об основных принципах всякого знания). «Из себя самого? Нет… Формы бытия мышление никогда не может почерпать и выводить из себя самого, а только из внешнего мира… Принципы – не исходный пункт исследования» (как выходит у Дюринга, желающего быть материалистом, но не умеющего последовательно проводить материализм), «а его заключительный результат» (слова в скобках отчеркнуты Горьким). Далее Горький пометил следующее: «…противоположный взгляд Дюринга есть идеалистический взгляд, переворачивающий вверх ногами действительное соотношение…».

Горьким помечены те места, которые характеризуют особенность материалистического мышления: «Материализм в полном согласии с естествознанием берет за первичное данное материю, считая вторичным сознание, мышление, ощущение…» Отмечено: «Материя исчезает» – это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих шор, наше знание вдет глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными…»

Интересны пометы Горького в тех местах книги, где Лепт характеризовал философские взгляды ряда ученых. Горький волнистой линией на полях отчеркнул: «…и «в фундаменте самого здания материи» можно лишь предполагать существование способности, сходной с ощущением. Таково предположение, например, известного немецкого естествоиспытателя Эрнста Геккеля…». Горький подчеркнул рассуждения и другого ученого – Гельмгольца: «…качества… обозначают исключительно действие внешних предметов либо на наши чувства, либо на другие предметы природы» 4.

Горький отметил идеалистический характер гносеологических выводов французского физика Анри Пуанкаре: «не природа дает… нам понятия пространства и времени, а мы даем их природе»; «все, что не есть мысль, есть чистейшее ничто». Горький поставил два вопросительных знака рядом с размышлениями французского писателя Абеля Рея по философским вопросам: «Наука… как простая утилитарная техника, не имеет права называться наукой… Сказать, что наука не может быть ничем иным, кроме такого искусственного средства воздействия, значит отрицать науку в настоящем значении слова».

Для Горького было важно все то, что писал Ленин о «деятельной стороне» человеческого сознания. Размышляя о природе новой литературы, Горький в своем докладе на съезде сказал: «Вымыслить – значит извлечь из суммы реально данного основной его смысл и воплотить в образ, – так мы получили реализм. Но если к смыслу извлечений из реально данного добавить – домыслить, по логике гипотезы, – желаемое, возможное и этим еще дополнить образ, – получим тот романтизм, который… высоко полезен тем, что способствует возбуждению революционного отношения к действительности, – отношения, практически изменяющего мир» (27, 312).

В эстетике прошлого категории «желаемого», «возможного», «вымысла» часто толковались идеалистически – в смысле имманентных духовных начал, вносимых художником в действительность.

У Горького категории эти связываются с реалистическим художественным ведением, с материалистической эстетикой, соотносятся с понятием «гипотезы» как научного предвидения, основывающегося на постижении объективных законов жизни. На этом и зиждется горьковская идея синтеза реалистических и романтических тенденций в новом, социалистическом искусстве. Эволюция художественного сознания на разных этапах истории искусства рассматривается в докладе как пример сложных взаимоотношений между бытием и мышлением. Но в духе ленинской книги даже наиболее сложные формы этих отношений, казалось бы, «независимые» от окружающей действительности (как отношения между желаемым и сущим в художественном творчестве или связи между искусством и мифологией), выводятся Горьким не из «самого» мышления, «а только из внешнего мира». Доклад Горького – яркий образец применения ленинской философской мысли в сфере эстетики. И эту связанность наглядно демонстрируют горьковские пометы на знаменитом сочинении Ленина.

Читая «Материализм и эмпириокритицизм», писатель неоднократно отмечал ссылки Ленина на труды Энгельса. Например: «ощущение признается одним из свойств движущейся материи»; «движение есть форма бытия материи»; «с каждым, составляющим эпоху, открытием даже в естественноисторической области… материализм неизбежно должен изменять свою форму».

Таким образом, Горький выделил еще одну важнейшую идею ленинского труда – идею диалектики как метода познания и преобразования явлений действительности.

Свидетельством внимания Горького к этому кругу вопросов являются и его пометы на книге Энгельса «Анти-Дюринг» 5.

Вот некоторые положения, на которые обратил свое внимание Горький: «…Человеческая история есть процесс развития, ход которого по самой его природе не может быть закончен открытием так называемой абсолютной истины»; «Малейшая крупица диалектического мышления должна была бы подсказать господину Дюрингу, что начало и конец неразрывно связаны между собою, как северный полюс и южный полюс, и что если отбрасывают конец, то начало становится концом (далее помечено Горьким) – тем единственным концом, который и имеется у ряда, и наоборот». Ниже выделены слова: «Именно потому, что бесконечность есть противоречие, она представляет бесконечный, развертывающийся без конца во времени и пространстве, процесс». И далее отчеркнуто: «теория законов мышления не есть вовсе какая-то раз навсегда установленная «вечная истина», как это связывает со словом «логика» филиегерская мысль»; «в природа нет никаких скачков именно потому, что она состоит только из скачков».

На титульном листе книги Энгельса Горький записал цифру «265» – номер страницы, видимо, показавшейся писателю особенно важной. А на самой странице помечен текст: «Превращая постоянно возрастающее большинство населения в пролетариев, капиталистический способ производства создает силу, которая, под страхом собственной гибели, должна совершить… переворот… Пролетариат овладевает государственною властью и превращает средства производства сперва в государственную собственность. Но тем самым он прекращает свое существование как пролетариата, уничтожает различие классов и их антагонизм, а также само государство как государство. Классовый антагонизм, лежащий в основании до сих пор существовавших обществ, вызывал необходимость государства…» 6 Принимая во внимание общий характер горьковских помет в «Анти-Дюринге», можно думать, что и это рассуждение заинтересовало Горького в данном случае прежде всего своей философской стороной – применением общих законов диалектики к исторической жизни.

Важнейшие эстетические идеи Горького связаны с мыслями «Анти-Дюринга». Они легли в основу самого определения социалистического реализма в докладе на Первом съезде: «Социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество…» (27, 330).

Эти идеи отразились, в частности, в тех положениях доклада, которые касались принципов работы писателей: «Государство пролетариев должно воспитать тысячи отличных «мастеров культуры»… Это… предоставляет нам право непосредственного участия в строительстве новой жизни, в процессе «изменения мира» (27, 331).

Те же взгляды Горький развивал в сопутствующих докладу «Советская литература» статьях и выступлениях. Например, в статье «О социалистическом реализме»: «Литератор должен понять, что он… пытается изобразить людей в непрерывном движении, в действии, в бесконечных столкновениях между собою, в борьбе классов, групп, единиц» (27, 5 – 6).

В 1935 году, подводя итоги некоторым размышлениям, Горький в письме А. С. Щербакову писал: «Думаю, что исходной точкой социалистического реализма надобно взять Энгельсово утверждение: жизнь есть сплошное и непрерывное движение, изменение» (30, 381). Именно с этим утверждением писатель связывал ряд положений о сущности социалистического реализма как творческого метода изображения жизни. Это – рассуждение о характере обрезкого мышления художника, которое способно «предвидеть». Это – и мысль о консервативности «бесспорных истин», об ответственной работе литераторов, направленной против догматизма, неизбежно ведущего «к ограничению, к искажению смыслов живой, быстро изменяющейся действительности» (27, 210).

О том же говорил Горький в своем докладе: «Не имея, не выработав единой руководящей критико-философской идеи, пользуясь все одними и теми же цитатами из Маркса, Энгельса, Ленина, критика почти никогда не исходит… из фактов, которые дает непосредственное наблюдение над бурным ходом жизни… Из всех… мыслей, которыми пользуются критики, они, видимо, совершенно забыли ценнейшую мысль Энгельса: «Наше учение – не догма, а руководство к действию» (27, 326).

В докладе Горького обнаруживается широкий философский подход к действительности, литературе и культуре. Поэтому его обращение к трудам классиков марксизма не являлось спорадическим и, конечно, не заключалось в отборе цитат к данной теме. Оно всегда способствовало углублению его собственных мыслей и наблюдений7.

Читая одну из работ по истории советского литературного движения, Алексей Максимович разделил сожаление, высказанное автором по поводу того, что «нет у нас еще марксистской истории литературы… как нет и серьезных монографий о большинстве интересующих нас писателей» 8. Он сочувственно пометил в книге также ряд других мест. Когда же ее автор заявил: «разрыва культурной преемственности не происходит… Налицо развитие совокупности человеческого опыта – в виде ли науки, искусства и т. д.», – Горький сделал на полях книги уточняющую надпись: «Ленин о наследстве».

Самому Горькому всегда были близки слова Ленина о том, что «только точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества… только переработкой ее можно строить пролетарскую культуру» 9. Воспроизведенные в первом томе «Литературного наследства», они стали программными для всего этого серийного издания, начатого более полувека назад (первые его тома имеются в личной библиотеке писателя).

В мае 1932 года Горький в статье «Еще раз об «Истории молодого человека XIX столетия» прямо сослался на данное издание: «…Литератор, даже будучи сыном класса своего и человеком, убежденным в праве своего класса на власть и эксплуатацию сил трудового народа, все-таки изображал жизнь буржуазии критически, в освещении резко отрицательном, изображал безнадежно. Так делал не один Бальзак, социально-педагогическое значение работ которого отмечено Энгельсом в его письме, опубликованном журналом «Литературное наследство», книга вторая. Не говоря о мудром Стендале, так делали Золя, Мопассан, Адан и многие другие во всех странах Европы» (26, 310).

Читая сборник «Маркс и Энгельс о литературе» 10, Горький выделил следующие три положения Энгельса. В письме Энгельса Минне Каутской Горький подчеркнул фразу:

  1. См.: «Личная библиотека А. М. Горького в Москве. Описание», в двух книгах, М., «Наука», 1981.

    В дальнейшем пометы на книгах приводятся по оригиналам изданий, хранящихся в личной библиотеке (с указанием в сносках их выходных данных). В необходимых случаях делаются купюры, обозначенные отточием.[]

  2. В. И. Ленин, Сочинения, изд. 3-е, т. XIII. «Материализм и эмпириокритицизм», М. – Л., Соцэкгиз, 1931. Пометы содержатся на с. 23, 21, 32, 33, 34, 37, 38, 191, 206, 207, 209, 213, 319, 320, 324, 327.[]
  3. М. Горький, Собр. соч. в 30-ти томах, т. 27, М., Гослитиздат, 1953, с. 301 – 302. Далее том и страница указаны в скобках в тексте.[]
  4. В библиотеке в разделах «История философии» и «Наука и философия» хранятся сочинения философов, ученых, о которых идет речь в книге «Материализм и эмпириокритицизм». На нескольких сочинениях есть пометы Горького.[]
  5. Фридрих Энгельс, Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный г. Евгением Дюрингом, изд. 4-е., М. – Л., ГИЗ, 1931.[]
  6. Приведенные примеры помет Горького в книге «Анти-Дюринг» содержатся на страницах: 19, 45, 265, 317, 327.[]
  7. О пометах Горького на сочинениях Ленина см., например: Г. Менделевич, Над страницами ленинских книг. – «Вопросы литературы», 1961, N 6.[]
  8. Л. Авербах, Из рапповского дневника, Изд. писателей в Ленинграде, 1931, с. 147, 11.[]
  9. Цит. по кн. из личной библиотеки Горького: «Литературное наследство», 1931, т. 1, с. 1.[]
  10. »Маркс и Энгельс о литературе. Новые материалы», М., Жургаз, 1933, с. 130, 164, 177.

    Пометы Горького содержатся на семи страницах: на трех – в письмах Лассаля Марксу и Энгельсу, на двух – в переписке Энгельса с Минной Каутской и на двух страницах – в разделе «Энгельс о Бальзаке». []

Цитировать

Островская, С. Перед докладом (Пометы М. Горького на книгах) / С. Островская // Вопросы литературы. - 1984 - №8. - C. 152-173
Копировать