Пародии. Перевел с литовского Ф. Дектор

СТАНУ СКАЗЫВАТЬ Я СКАЗКИ…

…и в литовском фольклоре есть сказка о злой мачехе, прогнавшей детей в густой лес. Но дети нашли дорогу обратно – по брошенным камушкам, по кусочкам хлеба и в довершение всего засадили в печь злую ведьму, которая хотела их погубить.

Вот как рассказали бы этот сюжет современные литовские писатели.

Антанас ВЕНЦЛОВА

Я полагаю, что могу начать рассказ о Йонукасе и Гритуте. Лично я обратил на них внимание еще в годы раннего детства. Я повстречал их в деревне, возле бедной лачуги, в которой они проживали, и мгновенно отметил, что Гритуте чрезвычайно хороша собой. Высокая, стройная, в узкой юбке, девочка все время улыбалась мне. Нет, клянусь честью, я еще не видывал подобной красоты! Я не спускал с нее глаз. Я буквально онемел от восторга. Однако тут Йонукас указал на меня пальцем и проговорил:

– Стоит, разинув рот, и облизывается, словно кот на сало. Не считай ворон и не мешай нам, ибо завтра мы с папой отправляемся в лес.

Я покраснел и отошел в сторону. Но и со стороны я продолжал не спускать глаз с прекрасной Гритуте. Между прочим, я отметил, что издали она была, пожалуй, даже интереснее, чем вблизи. Я вновь онемел.

Этот период моего детства подробно изложен в первом томе моих воспоминаний, отрывки из которых можно прочесть в периодической печати. Я упоминал об этом в беседе с Томасом Манном, говорил и Николаю Семеновичу Тихонову. Я считаю своим долгом добавить также, что у Йонукаса и Гритуте имелась мачеха, которая, не будучи красивой женщиной, не обратила на себя моего внимания, а все прочее, как я уже говорил, я подробно излагаю в моих воспоминаниях, с отрывками из которых, о чем я тоже говорил, вы можете ознакомиться в периодике.

Миколас СЛУЦКИС

Бросает Йонукас камушек, вниз на землю бросает, чтоб дорогу назад показывал, бросает его на землю. Падает камушек из горсти Йонукаса, падает, катится вниз по невидимой лестнице, не может удержаться. Никогда еще не катился камушек по такой лестнице, – правда, необыкновенной лестнице! – которую нельзя увидеть и которая спускается по ладони Йонукаса до самой земли, а может, и того ниже, такая чудесная эта лестница. Падает, падает камушек, сжимаясь от страха, а что-то в нем не соглашается, не может, не хочет падать. А потому он и падает и не падает, и движется и не движется, но нельзя ведь одновременно и падать и не падать, и двигаться и не двигаться, и хотеть и не хотеть. Вот и пытается камушек разобраться в своих противоречивых желаниях, сориентироваться пробует, а быть может, и просамоанализироваться не прочь. Мало-помалу наполняется он вопросительными и не только вопросительными, но и восклицательными знаками, а там, глядишь, и еще чем-либо, бог знает чем, такая чудесная эта лестница! И лестница тоже не сомневается, что она необыкновенная и что камушек скатится по ней как по маслу, сказать по правде – и камушек не сомневается, только что-то в нем сомневается. Но нельзя ведь одновременно и сомневаться и не сомневаться! А есть в нем еще что-то и от Колумба с Магелланом накануне их великих открытий, до того удивительная эта лестница, невидимая лестница, по которой можно и двигаться и не двигаться, и катиться и не катиться. Боже мой, думает камушек, я и падаю и не падаю, и качусь и не качусь, какой же я необыкновенный, господи! Я особенный, не такой, как все, наполнен и вопросительными, и восклицательными, и еще какими-то, – бог знает какими, – знаками, такая необыкновенная эта лестница, по которой я качусь, а быть может, и не качусь, и двигаюсь и не двигаюсь, – правда, необыкновенная – господи помилуй!- лестница!

Витаутас ПЕТНЯВИЧЮС

Йонукас и Гритуте увидели жилище ведьмы. Поплевав на ладони, ребята энергично устремились к нему, «Ти-ри-ри, чир-ри-ти-ри, тр-р-р-ти-ти», – щебетал жаворонок.

Повеление Йонукаса и Гритуте – особое поколение. Отец – из крепостных, мать – батрачка. Таким образом, социальные корни у детей безупречны. Однако им не довелось хлебнуть того, что на собственной шкуре испытало мое поколение: сметоновского режима, фашистской оккупации, послевоенной классовой борьбы и восстановительного периода. Что и говорить, на долю моего поколения выпали испытания посуровев тех, что достались этой ребятне. Цапли стояли, поджав ногу, хлопали крыльями журавли.