Пародии

«СЕЙ РОД ШУТОК…»

 

Многие поэты пробовали писать пародии. Пробовал и я. Пробовал, может быть, даже, больше, чем другие.

Зачем я это делал? Не знаю. Просто ради забавы. Шутки ради, как говорится. Хотя, как это выяснилось позже, и не совсем так.

А. С. Пушкин называл умение пародировать «искусством подделываться под слог известных писателей».

«Вальтер Скотту, – рассказывает Пушкин, – показывали однажды стихи, будто бы им сочиненные. «Стихи, кажется, мои, – отвечал он, смеясь: – я так много и так давно пишу, что не смею отречься и от этой бессмыслицы!»

Не думаю, – говорит далее Пушкин, – чтобы кто-нибудь из известных наших писателей мог узнать себя в пародиях, напечатанных недавно в одном из московских журналов. Сей род шуток требует редкой гибкости слога; хороший пародист обладает всеми слогами, а наш едва ли и одним».

Понятие «известный писатель» и понятие «слог» весьма существенны в этих пушкинских высказываниях.

Свой слог имеют только настоящие писатели, настоящие поэты. Настоящих поэтов не так много. Во всяком случае, трехзначными числами количество их не измеряется – двухзначных более чем хватило бы, чтобы сосчитать их.

Значит, и количество пародий может быть весьма ограниченным. Поэтому быть пародистом по профессии, по-моему, вообще нельзя. Ибо, в самом деле, что же делать пародисту после того, как им уже написаны пародии на всех настоящих поэтов? Писать же пародии на поэтов не настоящих или просто на плохих – занятие совершенно пустое.

В предисловии, предпосланном моей давней уже публикации в ежегоднике «День поэзии», говорилось:

«Я написал пародии на стихи моих товарищей-поэтов. Нет нужды говорить, что они дружеские.

В словаре Даля слово «пародия» определяется так: «забавная переделка важного сочиненья». В меру своих сил стараясь переделать важные сочиненья своих товарищей забавно, я стремился схватить особенности их интонации, лексики, творческой манеры, стиля…»

Схватить особенности интонации, лексики, творческой манеры, стиля, а это значит, в какой-то мере, исследовать творчество своего коллеги и собрата, глубже понять всю совокупность его приемов, хотя бы уже и затем, чтобы не повторить их, – это само по себе мне представляется и поучительным и полезным. Во всяком случае, мне лично, как я думаю, сослужило неплохую службу.

Предлагая читателю «Вопросов литературы» некоторые из моих пародий, не публиковавшихся прежде, хочу напомнить ему, что все они написаны на тему широкоизвестной печальной истории о зайчике, который вышел погулять.

 

А. ТАРКОВСКИЙ

РИФМОВНИК ДЛЯ КАИНА

 

Шелест пуха, дух вязанья

Теплой кофты шерстяной.

Мамка щучья и фазанья,

Кто там ходит за стеной?

Кто там ходит в синей феске,

Лапу серую жуя,

Как на той старинной фреске

В грозной книге Бытия?

Это Авель, бедный мальчик,

Как пред скинией Давид, –

Авель, Авель, бедный зайчик,

Тихо в дудочку дудит.

То сбивается со счета,

То на счет четыре-пять

Вдруг выходит за ворота,

Чтоб немного погулять…

В темных зернах хлорофилла

Спит минога и омар.

Дремлет муха дрозофила,

Насекомое комар.

В лавке грека Ламбринади,

Там, где раки Бордолез,

Спит селедка в маринаде,

Погрузившись в майонез.

Но угрюм и неприкаян,

Проявляя волчью прыть,

По дорогам ходит Каин,

Хочет Авеля убить.

У него одна забота –

Все живое отравлять.