От прошлого – к будущему (В. И. Ленин и наследие революционно-демократической критики)

Ленинский юбилей явился значительным импульсом в дальнейшем теоретическом осмыслении идей ленинизма и их конкретного преломления в эстетике, теории и истории литературы, критике. Вышло множество работ, существенно обогативших наше представление о величайшей роли ленинских идей в истории человечества и их влиянии на развитие самых различных областей человеческого знания.

Углубленное изучение исторических корней ленинизма обостряет сегодня интерес литературной науки к художественному и эстетическому наследию русских революционных демократов, сыгравших столь выдающуюся роль в истории революционно-освободительного движения нашей Родины.

В современных идеологических схватках реакционная буржуазная историография стремится анализ соотношения философско-эстетических концепций революционных демократов и ленинизма превратить в некий повод для далеко идущих фальсификаций. И чем могущественнее влияние ленинизма как великого интернационального учения, тем изощреннее попытки такого рода.

Сам интерес советологов к русской общественной мысли во многом питается надеждой преднамеренно вывести ленинизм за национальные традиции и даже противопоставить им. Подобные умозрения откровенно поддерживаются прямыми нападками на ленинскую характеристику Чернышевского, Герцена, Белинского как предшественников российской социал-демократии.

Когда же буржуазные ученые так или иначе признают преемственную связь между ленинизмом и революционно-демократической идеологией, то нередко это для них всего лишь прием, некое подобие «троянского коня». Ибо, по-своему усмотрев преемственность, они незамедлительно обращают этот факт против ленинизма. И тужатся сделать вывод об архаичности, о замкнутости его в кругу проблем, философских и эстетических представлений минувшего, XIX века, а в конечном счете – о национальной узости и ограниченности ленинизма…

Отношение Ленина к литературно-эстетическому наследию революционных демократов, влияние этого наследия на формирование ленинской эстетики – вот вопросы, которым посвящена настоящая статья.

1. «ДИАЛЕКТИКА ИДЕЙ» И «ДИАЛЕКТИКА ВЕЩЕЙ»

Вся деятельность В. И. Ленина, все его великое интернациональное учение устремлены в будущее, пронизаны пафосом революционного изменения мира. Но именно поэтому Ленин считал исторической необходимостью, программной идейно-политической задачей преемственную связь российской социал-демократии с предшествующими этапами освободительной борьбы в России. И прежде всего с этапом разночинно-демократическим в его наиболее ценных и действенных завоеваниях.

Размышляя над гегелевской «Наукой логики», Ленин писал, что для диалектики характерно и существенно «отрицание как момент связи, как момент развития, с удержанием положительного, т. е. без всяких колебаний, без всякой эклектики» ¹. Если бы понадобилось в короткой формуле методологически обобщить принципы отношения В. И. Ленина к наследию революционных демократов 40 – 60-х годов, то приведенный фрагмент «Философских тетрадей» едва ли не в наибольшей степени отвечал бы этой цели.

Диалектика ленинского восприятия идей революционных демократов – это и преемственность традиции, и новаторское развитие ее в горниле общественно-политической борьбы сообразно новой действительности и новому, марксистскому мировоззрению. Общие закономерности освоения «мыслительного материала» обнаруживают в этом случае черты примечательного своеобразия. Своеобразия, во многом связанного как раз с тем, что «наследование» происходит не просто даже «по восходящей» – исторически соприкасаются и взаимодействуют системы идей, при всем своем внутреннем сродстве представляющие две эпохи, две качественно различные ступени общественного сознания. Поэтому с высоты марксистского мировосприятия отчетливо различимы не только сильные и слабые стороны революционно-демократического мировоззрения, но и самые принципы отношения к нему, характер «связи» с ним и направление его «развития». Ленин объяснил объективную закономерность и историческую необходимость критического восприятия и целеустремленного включения в современную идеологическую борьбу всего жизнеспособного в наследии революционеров-демократов. Ведь именно пролетариат, став знаменосцем социализма, выступает передовым борцом за демократию, за решение и тех задач, которые выдвинуты, но не осуществлены революционерами 40 – 60-х годов. Идеологическая преемственность, обладавшая своей внутренней необходимостью, уходила корнями в глубины народной жизни с присущей ей логикой исторического развития. При этом мысль Ленина обнимала традиции в их реальном богатстве и многообразии: и героизм революционных борцов, самоотверженные искания революционной теории, и проникновенную правду художника, взрывчатую силу критических разборов, и непримиримость к политическому противнику, и страстное призывное слово, обращенное к народу…

Наконец, в период формирования революционных взглядов Ленина «диалектика вещей» вызвала к жизни такую ситуацию, когда традиция служит собственному преодолению, становится «мостом» для перехода к качественно новому уровню социологического и эстетического мышления. Именно такую роль сыграли революционно-демократические идеи в становлении взглядов Ленина на пути к марксизму: «отрицание» выступало моментом «связи» и «развития». Вот почему как отражение «большой логики» истории и логики собственно ленинской мысли связь эта знает два этапа и оказалась глубоко различной по своему характеру, творческим задачам и результатам в периодов знакомства Ленина с марксизмом и в последующее время, когда в новых исторических условиях Ленин выступил гениальным теоретиком и практиком марксизма.

В идейном общении Ленина с революционными демократами закономерно соприкоснулись прошлое и будущее России на повороте к новому – уже пролетарскому – этапу освободительного движения. Своими суждениями, многообразными творческими откликами на труды революционеров-демократов Ленин – и в теории и на практике! – выявлял наиболее ценное в их идеологических свершениях. Мало того, он этим ясно очерчивал и место своей собственной философски-политической концепции в истории революционного самосознания.

Эта изначальная актуальность проблемы «Ленин и наследие революционеров-демократов» в послеоктябрьские годы обрела новые грани и особенности. Теперь идеи Ленина содействуют вдумчивому восприятию завоеваний Белинского и Герцена, Чернышевского и Добролюбова, Писарева и Щедрина в теории и истории реализма, в методологии и мастерстве литературной критики, в бескомпромиссной борьбе за гражданственную активность искусства.

Советские ученые глубоко и основательно изучают соотношение ленинизма и прогрессивных традиций русской общественной мысли, ленинскую концепцию наследия революционных демократов. Однако во многих работах наследие это выступает но преимуществу как объект ленинских суждений. Между тем и сама защита Лениным творческих завоеваний революционеров-демократов – только одно из проявлений преемственности и не может быть до конца осмыслена вне системы внутренних связей между позициями Ленина и предшественников российской социал-демократии. А в систему этих связей полнонравно входит и воздействие революционных демократов, прежде всего Чернышевского, на личность и научно-публицистические произведения Ленина. Недаром эту тему выдвинула и начала изучать именно Н. К. Крупская. Она поставила проблему исследовательски и, почти не приводя мемуарных данных, призывала избрать наиболее доказательный и результативный путь – анализ самих трудов Ленина в сопоставлении с трудами Чернышевского, предложила ряд убедительных параллелей, подтверждающих «громадное влияние» последнего на Ильича².

В период идейного становления Ленина творчество революционеров-демократов вводит его, как несколько раньше Г. Плеханова и почти одновременной. Федосеева и других марксистов, вкруг наиболее значительных идей предшествующего периода истории русской общественной мысли. Но вместе с тем осваиваемый опыт прошлого побуждает обостренно воспринимать животрепещущие вопросы современной действительности, философии, эстетики, литературы, критики, вопросы, которые Ленину предстояло решать заново или по-новому. Начиналось то уже не прекращавшееся взаимодействие «диалектики идей» и «диалектики вещей», что пронизывает собою творческую мысль и революционное дело Ильича.

Когда требуется уяснить, насколько молодой Ленин был осведомлен в творчестве классиков передовой мысли 40 – 60-х годов, следует прежде всего учитывать особенности его индивидуальной и социальной биографии. Ленин вырос в семье, где гражданский и нравственный облик, убеждения и самый характер формировались под могущественным воздействием идей шестидесятников. Больше того, «Ленин принадлежал к поколению, которое росло под влиянием Писарева, Щедрина, Некрасова, Добролюбова, Чернышевского, революционно-демократической нозвии шестидесятых годов» ³. А чтобы конкретнее себе представить, что´ это значит, стоит вспомнить многочисленные свидетельства современников о широкой популярности произведений шестидесятников, о воздействии их идей на молодежь, о преемственной связи нового поколения революционеров с плеядой Чернышевского – Добролюбова…

Но сведения этого рода, крайне важные для воссоздания самой атмосферы идеологического становления Ленина, теперь существенно обогатились свидетельствами первостепенной важности. Они принадлежат самому Владимиру Ильичу, в свое время были зафиксированы В. Воровским и недавно опубликованы⁴. Во время описанной мемуаристами беседы в январе 1904 года Боровский расспрашивал В. И. Ленина не только насчет чтения работ Чернышевского, но и специально о том, «какие авторы имели на него особо большое влияние в период, предшествующий знакомству с марксизмом» ⁵. Вот в этой связи Ильич и поведал о «чтении запоем с раннего утра до позднего часа» в течение года кокушкинской ссылки, и здесь-то вновь пошла речь о произведениях Чернышевского, Добролюбова, Некрасова как едва ли не главном предмете интересов и раздумий Ленина. «До знакомства с сочинениями Маркса, Энгельса, Плеханова главное, подавляющее, влияние имел на меня только Чернышевский…» – обобщил свои свидетельства Ленин, тут же сославшись на «влияние дополнительное, испытанное в то время от Добролюбова…» ⁶.

Произведения шестидесятников воспринимались Лениным в их живой связи с общественно-литературной борьбой, как явления исторически конкретные, неповторимые и вместе с тем насыщенные емким общезначимым, неустаревшим содержанием. Отсюда и поистине исследовательская тщательность, с какой штудировались и обдумывались работы вдохновителей «Современника». «…Больше всего, – замечает Ленин, – я читал статьи, в свое время печатавшиеся в журналах «Современник», «Отечественные записки», «Вестник Европы». В них было помещено самое интересное и лучшее, что печаталось по общественным и политическим вопросам в предыдущие десятилетия. Моим любимейшим автором был Чернышевский. Все напечатанное в «Современнике» я прочитал до последней строчки и не один раз… Я читал Чернышевского «с карандашиком» в руках, делая из прочитанного большие выписки и конспекты. Тетрадки, в которые все это заносилось, у меня потом долго хранились. Энциклопедичность знаний Чернышевского, яркость его революционных взглядов, беспощадный полемический талант – меня покорили» ⁷.

Широта и основательность воздействия трудов Чернышевского сказались также в том, с какою точностью и полнотой определил сам Ленин уроки, извлеченные им в «школе идей» великого русского социалиста домарксова периода. Первое знакомство с материализмом. Постижение роли Гегеля в развитии философской мысли, природы его диалектического метода. Практически преподанные примеры политической проницательности, абсолютного революционного чутья, последовательного разоблачения всякого либерализма. Углубленный анализ экономических отношений, крестьянского вопроса в России, фундаментальная критика буржуазной политической экономии. Обоснование жизненной необходимости для честно мыслящего и порядочного человека быть революционером, создание средствами художника и публициста гражданской, нравственно-этической и даже тактико-организационной программы деятеля революции… Таков далеко не исчерпывающий перечень важнейших философско-политических проблем, к которым приобщился молодой Ленин в революционно-демократическом «Современнике». В сущности, за каждым из этих вопросов стоит целый раздел творческого наследия Чернышевского и Добролюбова, и можно было бы проследить отражение их идей в работах Ленина – хотя бы в том плане, в каком недавно было рассмотрено воздействие романа «Что делать?» на ленинский план построения партии⁸. Но мы обратимся к проблематике, связанной с литературно-критическими произведениями вождей «Современника».

Очерчивая круг своих интересов в период кокушкинской ссылки, Ленин говорил: «От доски до доски были прочитаны великолепные очерки Чернышевского об эстетике, искусстве и литературе и выяснилась революционная фигура Белинского» ⁹.

1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 29, стр. 207. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте, первая цифра обозначает том, вторая – страницу.[↩]
2. И. К. Крупская, О Ленине, Госполитиздат, М. 1960, стр. 67[↩]
3. Там же, стр. 289. О том, какими путями могла доходить до Ленина информация относительно людей и событий 60-х годов, см.: М. В. Нечкина, В. И. Ленин – историк революционного движения России, в сб. «В. И. Ленин и историческая наука», «Наука», М. 1968.[↩]
4. «Ленин о Чернышевском и его романе «Что делать?» (Из книги Н. Валентинова «Встречи с В. И. Лениным»)», «Вопросы литературы», 1957, N 8; см. также ст.: Р. Пересветов, Утрачено или перехватили? «Знамя», 1968, N 4.[↩]
5. »Вопросы литературы», 1957, N 8, стр. 132. [↩]
6. Там же, стр. 134.[↩]
7. Там же, стр. 133. О знакомстве со статьями Чернышевского по их журнальным публикациям свидетельствует также письмо А. Потресову 26 января 1899 года (т. 46, стр. 19).[↩]
8. А. Н. Иезуитов, Книга, дающая заряд на всю жизнь (В. И. Ленин и роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?»), «Русская литература», 1968, N 1.[↩]
9. «Вопросы литературы», 1957, N 8, стр. 133.[↩]