Опыт неосознанного поражения

Эта своеобразная книга представляет собой хрестоматию литературной критики первого советского десятилетия. В ее названии и в предисловии, написанном Г. Белой, проводится мысль, что «именно в 20-е годы и именно в России произошла первая лобовая встреча двух цивилизаций – одной, уходящей корнями в христианскую нравственность (русская классическая литература), и другой, названной впоследствии большевистской (типологически оправдывающей ряд тоталитарных культур XX столетия)» (с. 5).

Множество работ «про» и «контра», появившихся как до, так и после книги Л. Троцкого «Литература и революция» (1923) установили два типа отношения к искусству. Оно трактовалось либо как придаток к идеологии, либо как особый художественный способ познания жизни. «Эти модели искусства – проекции двух теорий «уравнительного» («казарменного» социализма) и романтического социализма, который, по мысли многих деятелей культуры 20-х годов, должен стать результатом победившей революции» (с. 6). Несмотря на, казалось бы, столь заметные отличия, обе эти парадигмы исходили в конечном счете из одного источника – марксистской эстетики.

Автор вступительной статьи В. Воздвиженский рассматривает русскую послеоктябрьскую литературу в виде двух потоков, деля ее на советскую литературу («литературу социалистического реализма»), к которой относит Маяковского, Фадеева, Леонова, и действительно русскую, полагая, что между Буниным, Ахматовой, Набоковым, Булгаковым и поименованными выше авторами нет ничего общего, кроме языка…

«При всей эффективности программ и остроте взаимной полемики, литературные объединения 20-х годов являлись составными частями единой советской литературы, той литературы нового типа, которую формировала в стране правящая партия. Это были эстетические искания в границах дозволенного властью» (с. 40). Критика волей-неволей «утверждала у всей массы писателей представление о творчестве, нуждающемся в постоянной опеке, контроле, указаниях. Так, сами художники принимали как естественную принадлежность творческой работы надзор над собой, выполнение социального заказа, следование рекомендациям и обязательным нормативам. Это и было итогом 20-х годов для литературы, получившей название советской» (с.