«…Определяется требованиями нашей борьбы»

Иван Славов, Марксовото естетическо наследство – комплексен проблем, София, «Наука и изкуство», 1972, 414 стр.

«Наша эстетика, как и наша мораль, определяется требованиями нашей борьбы» – эти слова Б. Брехта, которые болгарский исследователь И. Славов избрал эпиграфом к своей монографии, об эстетическом наследии Маркса, емко и точно выражают главное направление раздумий и поисков ее автора.

Начало подлинно научному изучению марксовской эстетики положили советские ученые. Ценный вклад внесли в него и зарубежные исследователи, особенно ученые ГДР и других стран народной демократии. А. В. Луначарский, А. Белецкий, Ф. Шиллер, Г. Фридлендер, А. Иезуитов, Г. Кох и другие обследовали обширный материал, выдвинули много верных мыслей, разработали плодотворные методы подхода к эстетическому наследию основоположников марксизма. Опираясь на имеющиеся достижения, И. Славов намечает свой аспект проблемы и, изучая ее, приходит к важным и перспективным выводам. Рецензируемая книга состоит из трех частей. В первой из них прослеживается судьба эстетического наследия Маркса. Мы видим, что передовая научная мысль, стремившаяся уяснить и развить положения марксовской эстетики, была вынуждена вести постоянную борьбу с инсинуациями буржуазных и лжемарксистских авторов, с разнообразными попытками затемнить и извратить существо изучаемых вопросов.

Вторая часть – основная в книге. Здесь исследуются марксовское понимание сущности эстетического, диалектическое соотношение понятий: творчество – наслаждение – искусство, противоречие между частнособственническим принципом обладания художественным произведением в условиях капитализма и эстетической сущностью, функцией искусства, предназначенного для всего общества. Отдельные главы посвящены особенностям литературного стиля Маркса и новаторскому переосмыслению Марксом эстетической терминологии. На многочисленных, обстоятельно разобранных примерах И. Славов показывает, что Маркс, не вводя новых эстетических терминов, решительно трансформировал значение большинства ранее существовавших, создав и с этой стороны важные предпосылки дли перехода материалистической эстетики к качественно новому этапу развития. Последняя глава второй части характеризует литературную политику Маркса, его воздействие на сознание и творчество современных ему писателей.

Третья, заключительная часть монографии – «Эстетическая концепция Маркса и современность». В ней определяется значение высказываний Маркса о литературе и искусстве для нашего времени. Автор справедливо исходит из того, что полемика по проблемам марксовского эстетического наследства – часть идеологической борьбы, идущей в современном мире. Он подробно разбирает те аргументы и мистификационные приемы, к которым прибегают буржуазные критики в своих попытках помешать поступательному развитию марксистско-ленинской эстетики. Он показывает несостоятельность теорий, отстаиваемых Р. Гароди и Э. Фишером, разоблачает ревизионистскую сущность их работ, в корне противоречащих взглядам Маркса на литературу и искусство. В заключительных разделах книги намечается круг нерешенных проблем, уясняются очередные задачи изучения и развития марксистской эстетики.

Читатель книги И. Славова, несомненно, оценит по достоинству включенную в нее систематизированную библиографию. Он найдет в ней ряд малоизвестных, полузабытых работ, которые, однако, по сей день не утратили своей ценности. Весьма интересным представляется, в частности, раздел «Распространение и разработка эстетических идей Маркса в Болгарии».

Круг вопросов, на котором автор сосредоточил свое внимание, нельзя счесть исчерпывающе полным: есть немало важных и актуальных проблем марксовской эстетики, которые не получили в его книге сколько-нибудь полного освещения. Но необходимо иметь в виду ту цель, которую ставил перед собой автор: изучать высказывания Маркса по разным проблемам эстетики и о разных произведениях искусства как элементы единой эстетической концепции и уяснить значение этой концепции для дальнейшего развития марксистско-ленинской эстетики, для идеологической борьбы на современном этапе. Он ориентировался не на полноту привлекаемого материала, не на то, чтобы дать целостное исследование взглядов Маркса на искусство, но на то, чтобы раскрыть их внутреннюю цельность, глубинную связь, объединяющую разные, порою эпизодические высказывания и определения. Разбирая, например, взаимоотношения Маркса с поэтами его времени, И. Славов не стремится привести И проанализировать всю массу имеющихся фактов, но хочет раскрыть принципы литературной политики Маркса, показать, что эта литературная политика представляла собой не что иное, как эстетическую концепцию Маркса в действии.

При таком подходе к материалу автору грозила опасность оказаться в плену предвзятой точки зрения на вопрос и подчинить ей отбор исследуемых фактов. Думается, однако, что И. Славов избежал этой угрозы: эстетическая концепция Маркса обрисована им разносторонне и убедительно.

Одной из наиболее удавшихся И. Славову глав его книги представляется та, которая посвящена литературному стилю Маркса. Несмотря на то, что внимание к этой проблеме в последние годы заметно возросло, она по сей день остается сравнительно мало изученной. И. Славова привлекают два ее аспекта. Первый – связь между новаторством философии Маркса и ее литературной формой. Второй – стиль Маркса как реализация его эстетических концепций.

Для Маркса главное в стиле – его соответствие предмету исследования. Это глубоко понимал В. Либкнехт, когда писал: «Конечно, стиль «Капитала» труден, но разве легок излагаемый в нем предмет? Стиль – не только человек, он и материал, он должен приспособляться к предмету исследования» ¹. Сила Маркса-стилиста,  может быть, в том и заключалась, что он умел, уловив внутреннюю суть явления, заставить ее «заговорить» своим собственным голосом. И столь характерная для марксовской речи образность служила не украшением ее, не средством популяризации, но была органически связана с содержанием выражаемой ею мысли. «…Образ в стиле Маркса, – справедливо утверждает И. Славов, – имеет функциональное, а не иллюстративное значение» (стр. 231).

Важными, актуальными представляются и те выводы, к которым приходит автор рецензируемой книги, исследуя принципы литературной политики Маркса. Наши идеологические недруги потратили немало усилий, пытаясь противопоставить якобы присущую ей «терпимость» ленинскому принципу партийности литературы. И. Славов убедительно показывает иллюзорность и спекулятивный характер подобных противопоставлений. Литературная политика Маркса последовательно и принципиально отражала классовые интересы пролетариата. В отношениях Маркса с Гейне, Гервегом, Веертом проявилась жизненность и историческая оправданность этой политики. Приведенная в книге история разрыва Маркса с Фрейлигратом не оставляет сомнений в том, что решающую роль в этом разрыве сыграла не несовместимость их темпераментов, а противоположность взглядов на партийный долг и творческую свободу художника. Глубокое изучение принципов литературной политики Маркса делает убедительным вывод автора, что наиболее глубоким, разносторонним и бескомпромиссным их выражением и явился впоследствии ленинский принцип партийности литературы.

Как всякая серьезная исследовательская работа, монография об эстетическом наследстве Маркса порой вызывает желание спорить с ее автором. Нам представляется излишне категоричным утверждение И. Славова, что взгляды Маркса на искусство, являясь концепцией, не составляют системы. Этот вопрос, который кажется автору окончательно решенным, видимо, заслуживает дальнейшего рассмотрения и обсуждения. Нельзя не возразить также против безоговорочного отнесения структурного метода к числу порожденных буржуазной наукой и бесперспективных.

Но думается, что спорность отдельных положений книги не мешает признать ее выход значительным и отрадным событием. Ценность этой книги в том, что вся она, от первой до последней страницы, ориентирована на современность, что она представляет собой весомый вклад в решение насущных проблем марксистской эстетики и убедительный ответ тем, кто хотел, бы помешать их решению.

История марксистско-ленинской эстетики, говорит И. Славов, была не чем иным, как разысканием комплексного метода анализа искусства. С недоступной для предшествующей эстетической мысли глубиной уяснив объективные факторы, детерминирующие искусство и динамику его развития, наша наука, однако, не разработала еще законченной, целостной системы методов всестороннего анализа художественного произведения. Решая эту первостепенной важности задачу, мы вновь обращаемся к эстетическому наследию Маркса и Энгельса, ибо именно они выдвинули и разработали исходные идеи такой системы. Было бы глубоким заблуждением видеть в этом обращении, в нынешнем жгучем интересе к марксистской социологии искусства какую-то тягу к повторению пройденного. В нем – знамение нового этапа развития эстетической мысли, приближающего ее к комплексному диалектическому анализу искусства и художественного творчества.

Л. ФРИЗМАН

г. Харьков

1. «Воспоминания о Марксе и Энгельсе», Госполитиздат, М. 1956, стр. 97.[↩]