Опасность, или Поучительная история. Из архива ФСБ. По материалам одного следственного дела. Тексты и комментарии

Заголовок данной работы отсылает читателя к предвоенным романам «Опасность» и «Поучительная история», автор которых, как нередко бывает, напророчил свою судьбу. Здесь собраны в извлечениях, коллажно-монтажно соединенные, самые разные документы (от судебных решений до мемуаров), чтобы осветить отдельные события и эпизоды.

 

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Гехт Семен Григорьевич (р. 14(27).III.1903, Одесса, – 10.VI.1963, Москва) – русский советский писатель. Печатался с 1922. Во время Великой Отечественной войны – военный корреспондент газеты «Гудок». Основная тематика книг Гехта – преображенная жизнь еврейского народа в советское время. Пользовались известностью повесть «Человек, который забыл свою жизнь» (1927) и роман «Поучительная история» (1939), рассказывающий о еврейском юноше, ставшем инженером на большой стройке. Многие книги Гехта написаны для детей (повести «Ефим Калюжный из Смидовичей», 1931; «Веселое отрочество», 1932 и др.). В сборнике «В гостях у молодежи» (1960) Гехт рассказывает о встречах с Э. Багрицким, А. Довженко и др.

Краткая литературная энциклопедия, т. 2. М.,1964.

Гехт Семен Григорьевич (1903 – 1963) – русский писатель. Ранние стихи, опубликованные в Одессе, одобрил Багрицкий. С середины 20-х – в Москве. Сотрудничал в газете «Гудок». Заявил о себе как о представителе русско-еврейской литературы, что было сразу отмечено критикой (сб. «Еврейский вестник», Л., 1928). Основная тема – преображенная жизнь евреев в пореволюционные годы («Рассказы», 1925; «Человек, который забыл свою жизнь», 1927; «История переселения Бутлеров», 1930; «Сын сапожника», 1931; «Поучительная история», 1939). Антисионистский (по замыслу) роман «Пароход идет в Яффу и обратно» (1936) правдиво изображает подмандатную Палестину, кровопролитные стычки с арабами. Приводятся страстные речи сионистов и стихотворение В. Жаботинского… Некоторые советские критики обвиняли автора в «замаскированном сионизме».

В 1941 – 44 – военный корреспондент. Репрессирован. Реабилитирован.

Был верен еврейской теме («Будка Соловья», 1957; «Долги сердца», 1963). Герои Гехта – евреи, чья судьба искалечена войной. Звучат трагические мотивы, упоминаются Бабий Яр, Тракторный завод в Харькове… В 60-е годы написал воспоминания о Багрицком, Ильфе и др. Переводил с идиш Шолома Аша, Шолом-Алейхема, М. Даниеля…

Краткая еврейская энциклопедия, Иерусалим, 1982.

 

ВМЕСТО ЭПИГРАФА

Гехт – молодость нашего поколения. Поколения писателей, пришедших с юга, с берегов Черного моря. Судьба его не помиловала. Он много выстрадал, и смерть была ускорена перенесенными страданиями.

Константин Паустовский

Автор многих книг, Семен Гехт приобрел настоящую известность в конце тридцатых годов повестью «Поучительная история» – о безвинно оклеветанном человеке, о восстановлении истины и справедливости. Такого же рода поучительная история произошла позднее и с самим писателем.

Федор Левин

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Я, старший оперуполномоченный 1 отделения, III отдела, 2 управления НКГБ СССР капитан государственной безопасности… рассмотрев материалы в отношении Гехта Авраама Гершевича (литературный псевдоним – Семен Гехт),

нашел:

Имеющиеся во 2 управлении документы изобличают Гехта А. Г. в активной антисоветской агитации и распространении клеветнических измышлений. Практическая антисоветская работа направлялась к тому, чтобы объединить враждебно настроенных писателей для противодействия партии и правительству. Указания в области литературы воспринимались как подавление творческой инициативы.

…Ведется, – говорил Гехт, – неправильная политика. Писатели запуганы, отвыкли биться за правду, не хотят выражать свое мнение. Таким образом, «пороки и язвы общества» остаются в тени. У писателя отнято слово правды, и он – это уже давно – призван лишь подтверждать официальную точку зрения. Литература заглохла, литературы нет и при таких условиях быть не может.

Антисоветская деятельность Гехта А. Г., помимо следственных, обоснована и другими материалами, которые свидетельствуют, что на протяжении ряда лет (и во время Отечественной войны) среди своего окружения высказывает он антисоветскую враждебность. На основании изложенного

постановляю:

Гехта Авраама Гершевича арестовать и провести обыск.

Старший оперуполномоченный 1 отделения, III отдела, 2 управления, капитан государственной безопасности.

СОГЛАСНЫ – зам. начальника III отдела, 2 управления, подполковник ГБ; зам. начальника 2 управления, комиссар ГБ 3-го ранга. УТВЕРЖДАЮ – нарком ГБ СССР, комиссар ГБ 1 ранга. 11.V.1944.

АРЕСТ САНКЦИОНИРУЮ – зам. Прокурора Союза ССР Государственный советник I класса. 12.V.44.

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ

ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Из протокола допроса

Начат в 16 час. 45 мин.

Окончен в 06 час. 30 мин.

1944 года, Мая месяца 22 дня.

Я, старший следователь 3 отделения, XI отдела, 2 управления НКГБ СССР, допросил в качестве арестованного

Гехта Авраама Гершевича (Семена Григорьевича), 1903 года рождения, уроженца Одессы, проживающего в Москве (ул. Кирова, 21, кв. 3), еврея, гражданина СССР, беспартийного.

Образование – незаконченное среднее. По роду занятий – писатель-прозаик, член Союза писателей.

Отец (умер в 1917 году) – посредник при найме рабочей силы.

Жена – Гехт (Синякова) Вера Михайловна,1899 года рождения, русская, работница-надомница (делает шарфы и галстуки).

Репрессиям не подвергался. Орденами, медалями, грамотами и почетным оружием не награждался. Воинское звание – интендант 2 ранга в запасе. На учете – в РВК Ростокинского района г. Москвы.

В. (вопрос). Почему вы имеете два имени и отчества?

О. (ответ). По старой еврейской традиции, если кто-либо из детей заболеет, ему дополнительно давалось новое имя. Таким образом, у меня с детства – два имени: Авраам и Семен. Герш – в переводе с еврейского – Григорий. Этим отчеством я и величался. А литературные произведения подписывал – Семен Гехт. Но в паспорте и по военному билету – Авраам Гершевич.

В. Как давно проживаете в Москве?

О. С 1923 года.

В. Назовите близких знакомых.

О. Мои знакомые главным образом литераторы:

Гроссман Василий Семенович – писатель-прозаик. Встретился с ним на квартире Ивана Катаева (писатель; в 1937 году арестован органами НКВД). Бывали друг у друга в гостях. Больше я у Гроссмана, чем он у меня.

Фраерман Рувим Исаевич – писатель-прозаик. Подружил нас Константин Георгиевич Паустовский.

Поэт-переводчик Липкин Семен Израилевич, член СП СССР. Видел его на квартире покойного Эдуарда Багрицкого в Кунцеве. В 41-м призван на флот. Недавно демобилизован. Переводит татарский народный эпос.

Паустовского Константина Георгиевича знаю по газете «На вахте», где я печатался, а он, Паустовский, замещал редактора.

Виктор Борисович Шкловский в 1925 году редактировал «Красный журнал». Потом, когда я работал ответсекретарем «Советского экрана», часто приносил свои статьи. Одно время проживал по соседству с сестрами моей жены в Скатертном переулке. В сентябре-октябре прошлого, 43-го, года мы ездили (от журнала «Пограничник») на фронт, в район Гомеля.

О Валентине Петровиче Катаеве слышал в Одессе. Общался с ним и его братом Евгением Петровым в Москве. И чаще, и короче – при жизни Ильфа (до 1937 г.).

Николай Николаевич Асеев, поэт, заведовал литературно-художественным отделом «Молодой гвардии». Я принес два рассказа, которые не поместили, но прочтены мною у Асеева на квартире. С 1925 года мы – свояки (женаты на сестрах). Хотя и родственники, близко, однако, не сошлись. Я не симпатизировал Асееву как поэту, чересчур увлеченному формой. Равным образом и круг его знакомых от меня далек.

В. Вас арестовали за антисоветскую работу. Предлагаем приступить к откровенным и правдивым показаниям.

О. Об антисоветской работе показать ничего не могу.

В. Неправда. Следствию известно, что вы, являясь настроенным антисоветски, в течение длительного времени вели враждебную агитацию. Еще раз предлагаем прекратить бесполезное запирательство и показывать правду.

О. Я намерен показывать правду. Мои антисоветские взгляды выражались в резком недовольстве, что арестованы знакомые мне писатели (Бабель, Иван Катаев).

Эти настроения послужили сюжетом двух моих романов: «Поучительная история» и «Вместе» («Опасность»), где изображены отрицательные, на мой взгляд, нравы советского общества. В частности, роман «Опасность» – о допросах в наших следственных органах и вынужденных признаниях.

Сейчас, в дни войны, намеревался описать немецкую оккупацию. Про тех, кто перешел на службу к врагу. Хотел показать, что в советском обществе не все гладко и люди не все такие, как Тарас из повести Горбатова «Непокоренные».

Биографическая справка из разных источников

Горбатов Борис Леонтьевич (1908 – 1954) – русский писатель еврейского происхождения. «Повесть «Мое поколение» (1933) насыщена революционной романтикой» (Краткая литературная энциклопедия). «Отчетливо звучит еврейская тема – распад местечкового уклада» (Краткая еврейская энциклопедия). Повесть «Непокоренные» (1943; Сталинская премия, 1946) – «о несгибаемой силе духа советских людей» (КЛЭ). «С глубоким волнением… одним из первых… заговорил о трагической обреченности евреев в условиях немецкой оккупации» (КЕЭ). Смотри также одноименный фильм Марка Семеновича Донского («Непокоренные», 1945). По Краткой еврейской энциклопедии, «потрясает эпизод массового расстрела (роль старика-еврея исполняет народный артист Зускин)».

Летом 1941 года, в Переделкине, на даче у Константина Федина, в присутствии Павленко, Погодина, Всеволода Иванова, В. Катаева и Пастернака, заявил я Александру Фадееву [глава писательского союза], что причина наших военных неудач – 1937-й год. Государство, дескать, само создало себе врагов. И сослался на будто бы неправильный и необоснованный арест Бабеля.

– Вы болтаете чепуху! – тотчас прервал Фадеев. – Ваш Бабель якшался с троцкистами!

В разговоре с Фраерманом и Гроссманом посетовал я, что фашизм будто бы пустил свой трупный яд – антисемитизм – на советскую почву.

 

Поздняя сноска

На пленуме Еврейского антифашистского комитета (1943) Эренбург говорил о подъеме антисемитизма, который к концу войны стал уже известным, хотя и по-прежнему негласным, государственным принципом, а бытовое, на уровне улицы и коммунальной квартиры, жидоедство никого не удивляло.

Шимон Маркиш, «Пример Гроссмана»

Из протокола допроса

от 23 мая 1944 года

Начат – 13 час. 25 мин.

Окончен – 16 час. 25 мин.

В. Называйте факты вашей вражеской работы.

О. Я не отказываюсь. Просто прошу напомнить отдельные мои антисоветские заявления.

В. Перестаньте крутить и приступайте!

О. Я припомнил следующее:

Летом 1942 года, в Сталинграде, на центральной площади, отдыхал у фонтана с писателями N и NN. Рассуждали о послевоенном устройстве. Мол, после войны все недостатки останутся. Не будет-де, как и раньше, свободы слова, печати, гласности… Недостатки неискоренимы потому, клеветнически утверждал я, что советская система сжилась с ними, избавиться не сумеет.

Поздняяя сноска

Мы опускаем подлинные фамилии, чтобы вполне безответственно предположить: кто-то из тех писателей (если не оба) тотчас и «настучал» («настучали»). Между прочим, писатель N (или NN?) прославился впоследствии милицейскими (детективными) сериалами.

Осенью 1943 года на квартире Гроссмана В. С. (в присутствии гостей) я разглагольствовал о том, что в буржуазно-демократических странах – якобы настоящая свобода… Например, наш северный порт посетил английский корабль. А в кают-компании – вместо портрета Черчилля – шарж на него… У нас, клеветнически настаивал я, такое немыслимо!

Пролистывая газету или журнал «Британский союзник», обнаружил критическую статью английского парламентария. И воскликнул:

– Видите, с ним ничего не случилось! Спокойно пошел домой. Не арестован. Мирно заснул в своей постели. Хотя и порицал главу правительства!

В. Вы сторонник буржуазно-демократического строя? Вплоть до введения его в России?

О. Не отрицаю, что частично симпатизировал буржуазнодемократическим порядкам. Но о введении в России не помышлял!

Из протокола допроса

от 30 мая 1944 года

Начат – 21 час 35 мин.

Окончен – 02 час. 45 мин.

…О. В первый период Отечественной войны я заразился паническим настроением. Когда опубликовали заявление генерала Сикорского [глава польского правительства в Лондоне], что немцы за семьдесят дней дойдут до Урала, я некоторое время отслеживал по календарю. 10 октября (1941) верил клеветническим слухам, что наши армии наголову разбиты под Вязьмой, где будто бы случилась трагедия. Обстановка, паникерски считал я, сложилась такая, что мы окажемся в экономической и военной зависимости от союзников.

В. А конкретнее?

О. Зависимость, полагал я, приведет к расширению свободы… Будто бы Рузвельт и Черчилль требовали распустить колхозы.

Из протокола допроса

от 5 июня 1944 года

Начат – 20 час. 10 мин.

Окончен – 23 час. 20 мин.

В. В чем конкретно признаете себя виновным?

О. Признаю, что в кругу своих знакомых высказывал антисоветские взгляды, что летом сорок первого и частично в сорок втором году не верил в победу и желал перенести некоторые принципы буржуазного строя в нашу страну, а именно: свободу слова, печати, систему выборов, гласное судопроизводство. Относительно клеветы на руководителей ВКП(б) и советского правительства – такого не помню.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

о предъявлении обвинения

гор. Москва, 1944 года, июня 5-го дня.

Я, следователь 3 отделения, XI отдела, 2 управления НКГБ СССР, капитан госбезопасности, рассмотрев следственный материал по Делу N 7014 и приняв во внимание, что Гехт Авраам Гершевич достаточно изобличен в том, что, являясь враждебно настроенным, проводил антисоветскую агитацию; что, будучи пораженцем… со своими единомышленниками, высказывался за изменение существующего строя на буржуазно-демократический лад, — постановил:

привлечь Гехта А. Г. в качестве обвиняемого, о чем объявить ему под расписку.

Настоящее постановление мне объявлено 5 июня 1944 года.

Гехт

Из протокола допроса

от 19 июня 1944 года

Начат – 14 час. 00 мин.

Окончен – 17 час. 50 мин.

…О. Построение социализма в одной стране почитал я «несбыточной утопией». Расценивал индустриализацию и коллективизацию как «перегиб». Передавал обывательские слухи, что в деревне, на Украине, – голод. Все неудачи Отечественной войны списывал на коллективизацию, якобы непопулярную среди крестьянства. В конце сорок первого года рассказывал Гроссману, что немцы-де обещают в листовках «настоящий социализм».

– Опять, – говорю, – двадцать пять! Надоел мне социализм!

…В редакции «Гудка» [двадцатые годы ] с особым интересом читали газеты. Булгаков не скрывал, что ожидает «раскола партии» и «самопожирания революции». За столиком в доме Герцена [«дом Грибоедова» – в «Мастере и Маргарите» ] открыто восторгался «великой эволюцией», как единственно правильной, в противоположность революции.

…Случайно в 1926 году столкнулся на улице с Яковом Блюмкиным – бывшим секретарем Троцкого.

– Что, – спрашивает, – пишет сейчас Бабель?

– Рассказы, – говорю, – о чекистах…

– А-а, – засмеялся, – «Вечера на хуторе близ Лубянки»… Побасенки стороннего наблюдателя…

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Блюмкин Яков Григорьевич (1900 – 1929). Левый эсер. Чекист. 6.07.18 убил германского посла. Амнистирован. Член РКП(б). Резидент на Ближнем Востоке. Встречался в Константинополе с высланным за границу Троцким и передал себя «в его распоряжение». По возвращении выдан вроде бы тогдашней своей женой (или возлюбленной?) Розенцвейг-Горской-Зарубиной (1900 – 1987). Казнен «за повторную измену делу пролетарской революции и революционной чекистской армии».

СЮДА ЖЕ

Человек, среди толпы народа

Застреливший императорского посла,

Подошел пожать мне руку,

Поблагодарить за мои стихи.

(Николай Гумилев)

…О. Запомнился период 1936 года – Сталинская конституция. «Новая эпоха!» – чудилось нам с Ильфом. Будто бы советская власть откажется от прежних позиций, допустивши врастание буржуазно-демократических свобод. Возникнут разные журналы! Писатели сгруппируются по принципу литературных симпатий!

Вскоре, однако, арестовали Осипа Эмильевича Мандельштама, Бабеля, Ивана Катаева – писателей, которых я очень любил и ценил.

Оболгав советское общество и карательную политику, сочинил я роман «Поучительная история»[альманах «Год 22-й»; Детгиз, 1939], чем и снискал успех среди репрессированных. Получил много писем с демагогической клеветой на окружающую действительность, что побудило меня выразить более резко мои антисоветские взгляды. Задумал роман «Опасность», которым хвастал в кругу друзей: будет, мол, поострее «Поучительной истории»! Эпиграф – из стихотворения Софьи Парнок:

Не бить челом веку своему,

а быть челом века своего, —

быть человеком!

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Из последнего одиночества

Прощальной мольбой, – не пророчеством

Окликаю вас, отроки-други:

Одна лишь для поэта заповедь

На востоке и на западе,

На севере и на юге —

Не бить

челом

веку своему,

Но быть

челом

века своего, —

Быть человеком.

8 февраля 1927 года

Софья Яковлевна Парнок (1885 – 1933). Из книги «Вполголоса», М., 1928. Тираж – 200 экземпляров. На правах рукописи.

В. Роман «Опасность» издан в первоначальном виде, без исправлений?

О. Нет, подвергся коренной правке. Ни Гослитиздат, ни «Молодая гвардия», ни «Советский писатель» его не приняли. Взял только ленинградский журнал «Литературный современник» [1941, январь ]. И то в сокращенном виде. Под заглавием «Вместе». Из 16 печатных листов – 9.

В. Вы читали кому-либо рукопись?

О. Читал. Отрывками.

В. Сопровождалось ли чтение антисоветскими разговорами?

О. Явных антисоветских высказываний не помню. Я цитировал эмигранта Евгения Замятина, который различает писателя-современника и писателя злободневного. Первого возносит, второго поносит. Пользуясь этой «теорией», я возводил клевету на текущую литературу, каковая будто бы не есть современность, а кривое ее отражение.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

От эпохи – сегодняшнее берет только окраску, кожу, – это закон мимикрии; современному – эпоха передает сердце и мозг – это закон наследственности.

Евгений Замятин, «О сегодняшнем и современном»

В. С кем еще вели антисоветские разговоры?

О. Осенью 1940 года у меня разгорелся спор с Леонидом Васильевичем Соловьевым, который доказывал, что веку парламентаризма – каюк. Настало будто бы торжество диктатуры, как, например, фашизм в Германии. Я же не уступал, вещая победу демократии.

В. Часто ссорились с Соловьевым?

О. Нет. Общаться с ним неприятно. В литературной среде слывет черносотенцем. Не стесняясь, яростно ненавидит евреев.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Соловьев Леонид Васильевич (1906 – 1962). Окончил сценарный факультет. Автор киноповести «Иван Никулин – русский матрос» (1943 – 45) и романа «Насреддин в Бухаре» (фильм 1943 года со Львом Наумовичем Свердлиным в главной роли).

В. С каких пор ориентируетесь вы на буржуазно-демократические порядки?

О. С 1936 – 37 года я открыто высказывал клевету насчет отсутствия будто бы свободы слова, печати, гласного судопроизводства… А мои восхваления Франции, Англии и Америки продолжались до последнего времени.

Из протокола допроса

от 21 июня 1944 года

Начат – 10 час. 50 мин.

Окончен – 13 час. 30 мин.

В. Давно ли знаете писателя Шкловского Виктора Борисовича?

О. Наша встреча состоялась в журнале «Огонек». Шкловский принес фельетон «Пробники». О случке в конном деле. Когда подводят одного жеребца за другим. С целью – разогреть, раззадорить кобылу, подготовить к оплодотворению. Эти «пробные» жеребцы (в фельетоне Шкловского) суть эсеры и меньшевики. Кобыла – Россия. А жеребец-оплодотворитель – большевизм.

В. Какие у вас отношения с Шкловским?

О. Так как я против формализма («формальной школы»), то Шкловский меня не любит.

ПЕРВОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

о продлении следствия и содержания под стражей

Из протокола допроса

от 20 июля 1944 года

Начат – 21 час. 20 мин.

Окончен – 02 час. 45 мин.

В. Известно, что Асеев за время Отечественной войны написал ряд стихотворений, которые марксистская критика признает вредными. Почему об этом ничего не показываете?

О. На пленуме Союза писателей (февраль,1944) я слышал, что есть у Асеева несколько стихотворений с клеветой на советский тыл. Но самих стихов не читал.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА:

Насилье родит насилье,

и ложь умножает ложь.

Когда вас берут за горло,

естественно взяться за нож.

Но нож объявить святыней

и, вглядываясь в лезвиё,

начать находить отныне

лишь в нем отраженье свое, —

нет, этого я не сумею

и этого не смогу, —

от ярости онемею,

но яростью не солгу!

Убийство зовет убийство,

но нечего утверждать,

что резаться и рубиться —

великая благодать.

У всех увлеченных боем

надежда живет в любом:

мы руки от крови отмоем,

и грязь с лица отскребем,

и станем людьми, как прежде,

не в ярости до кости!

И этой большой надежде

на смертный рубеж вести.

Николай Асеев, 1943-й год

В. Показывайте об антисоветской работе за время Отечественной войны.

О. У меня было убеждение, что советская власть сменится буржуазно-демократическим строем. Советское правительство, через экономическое давление Англии и Америки, чтобы удержать власть, само будто бы приведет Россию к буржуазной демократии. Я понимал, что наше руководство добровольно не откажется от своей политической доктрины, но обстановка потребует.

В. И что же в конечном итоге получится?

О. Будут буржуазно-демократические преобразования. Отменят монополию внешней торговли, допустят концессии, иностранный капитал, развяжут инициативу. Восторжествуют европейские буржуазно-демократические свободы… А компартия потеряет прежнюю правящую роль и станет партией парламентского типа.

Из протокола допроса

от 24 июля 1944 года

Начат – 20 час. 55 мин.

Окончен – 02 час. 00 мин.

В. В числе своих антисоветских связей назвали вы писателя Фраермана. Покажите подробнее.