Очерк жизни и творчества Ф. Гладкова

Б. Брайнина, Федор Гладков. Очерк жизни и творчества, Гослитиздат, 1957, 213 стр.

Читатели и критика всегда проявляли живейший интерес к творчеству Ф. Гладкова. После выхода в свет «Цемента» (1925) каждое его новое произведение неизменно вызывало много откликов, порождало горячие споры. За долгие годы накопилось немало статей, рецензий. Но в них, как правило, речь идет лишь об отдельных книгах писателя. Первую попытку рассмотреть творчество Гладкова в целом в монографическом плане предпринял И. Уханов. Пять лет назад вышла в свет его книга о Гладкове, на титульном листе которой значилось: «Пособие для учителей средней школы». Не вдаваясь в разбор этой книги, скажем только, что она имеет познавательное значение, в ней кратко и верно освещен жизненный и творческий путь старейшего пролетарского писателя. Однако пособие И. Уханова страдает серьезными недостатками, уж очень скупо говорится в нем о художественном мастерстве Гладкова, о стилевом своеобразии его произведений.

Недавно издан очерк жизни и творчества Ф. Гладкова, написанный Б. Брайниной. В своей книге критик использует записи личных бесед с писателем, приводит ряд его интересных высказываний, отрывки из неопубликованной его автобиографии, извлечения из архивных документов. Будучи по своему характеру историко-литературоведческим, труд Б. Брайниной в то же время проникнут критическим пафосом, в нем поднимаются актуальные проблемы современности.

Б. Брайнина в своем очерке раскрывает творчество Ф. Гладкова в единстве содержания и формы. Правда, этот верный методологический принцип не во всех частях книги выдержан до конца. Полнее всего он осуществлен в заключительной главе «Мастер правды», написанной к тому же гораздо лучше, чем другие. Автор обстоятельно анализирует здесь автобиографические повести Гладкова, причем не каждую в отдельности, а как единое целое, что, разумеется, закономерно и правильно. Автор справедливо считает повести принципиально новым, более высоким по мастерству явлением в творчестве писателя и вместе с тем – достижением всей советской литературы. Автор очерка прав, – к изображению давно минувшего Гладкова побудила обратиться Великая Отечественная война. Именно в эти годы с особенной яркостью раскрылись лучшие черты национального русского характера, обогащенного и поднятого на невиданную высоту советским строем жизни. В результате писателем и была создана многотомная эпопея о русском народе, о его героической освободительной борьбе. Жаль, что Б. Брайнина обошла молчанием вопрос о традиции и новаторстве. А ведь Гладков в автобиографическом жанре развивает лучшие традиции классики, он опирается на опыт Горького и в то же время выступает художником-новатором. Это выразилось прежде всего в том, что в своих книгах писатель сделал акцент не столько на обличении старого мира, его уродств и несправедливостей, сколько на показе того, чем сильна была народная Россия конца прошлого века, что было в ней здорового, растущего, олицетворявшего собой будущее страны.

Автор очерка, анализируя повести Гладкова, останавливается лишь на некоторых, представляющих наибольший интерес проблемах. В отдельных разделах главы последовательно охарактеризованы: образы русских женщин, правдоискателей, борцов за лучшую долю народа, деревенских и городских богатеев, а также изобразительные средства – пейзаж и поэтический язык.

Идейно-художественное содержание, образная система автобиографических повестей раскрыты глубоко и в основном верно. Но никак нельзя согласиться с характеристикой старого швеца Володимирыча («Повесть о детстве»). Б. Брайнина о нем отзывается так: «Это человек большой совести, но слишком спокойной мысли, и оттого в его облике что-то иконописно-жертвенное, благостно-холодное. Володимирыч не бунтует, а только утешает; он делает добро людям, но не зовет к борьбе, к протесту, и потому его добро не согревает, не объединяет людей, не помогает им освободиться от зла. Володимирыч несколько напоминает горьковского Луку». В другом месте Володимирыч сближается с Онисимом, персонажем «Вольницы», настоящим двойником Луки. Такая трактовка образа старого швеца нам представляется надуманной. Ведь в повести-то Володимирыч изображен человеком, умудренным жизнью и не только делающим добро людям, но и призывающим их к протесту, к борьбе за свои права. Недаром он вспоминает о Разине и Пугачеве, заявляя, что они вели правильную войну за землю и волю. Горячо восставая против несправедливости, Володимирыч понимает, что все люди труда, независимо от национальности и вероисповедания, одинаково борются за правду и должны поэтому относиться друг к другу по-братски. Старый швец верит в трудового человека, он не унижает людей состраданием, не учит их быть покорными злу, а наоборот – укрепляет в них сознание необходимости и неизбежности коренных перемен в жизни. В герое воплощена деятельная сущность русского национального характера, воинствующая доброта и необыкновенное упорство в достижении цели. Нет, Володимирыч отнюдь не утешитель, а антипод Луки, заступник, делающий все, чтобы поднять достоинство трудящегося человека, увлечь его на подвиг ради счастья народа.

О юном герое повести Б. Брайнина говорит скупо, мимоходом, лишь в связи с анализом других образов. Между тем герой-рассказчик – центральный образ всей эпопеи, и его следовало рассмотреть в специальной подглавке. Это надо было сделать еще и потому, что образ Феди в критике был истолкован по-разному. Писателя одни упрекали в «овзрослении» героя, другие, наоборот, не усматривали каких-либо изъянов в обрисовке образа, третьи, говоря о реалистичности фигуры мальчика утверждали, будто бы сам автор повестей смотрит на мир глазами ребенка. В этот спор о юном герое Б. Брайнина не вмешалась. Если бы автор очерка взял на себя труд более глубоко проанализировать образ юного героя, то тогда он неизбежно пришел бы к выводу о наличии в повестях двух рассказчиков: самого автора и главного героя. Именно путем слияния в единое целое авторской речи и речи героя Гладков сумел насытить повести глубоким содержанием, правдиво показать распад патриархального уклада в деревне, проникновение капитализма в сельское хозяйство, нарастание революционного протеста масс и переход их к открытым формам борьбы.

В автобиографических повестях Гладкова действует масса лиц. Это чаще не «сквозные», а эпизодические персонажи, и, естественно, на многих из них Б. Брайнина не останавливает внимания. Однако образ деда Фомы Сильверстовича следовало бы раскрыть. Ведь старик Фома – типическая фигура пореформенной эпохи, да к тому же и в повествовании он занимает далеко не последнее место. Молодым, растущим силам деревни приходилось бороться не только с помещиком и кулаком, но и с такими заскорузлыми людьми, как Фома, пытавшимися сохранить в неприкосновенности старый уклад жизни. В «Повести о детстве» и «Лихой године» убедительно показано крушение патриархальщины, оттеснение деда Фомы с первого на второй план. А в очерке о нем сказано буквально несколько слов, в самом конце главы. В первых главах книги почти о каждом из рассматриваемых произведений Гладкова сделаны существенные, порой тонкие критические замечания. Но вот в последней главе автор почему-то утратил вкус к критике. Здесь мы уже не находим ни одной заметы. Спору нет – повести написаны мастерски, рукою зрелого художника, но и они не лишены некоторых недостатков, так почему же об этом надо умалчивать?

В главе «На баррикадах производства» раскрывается идейный смысл и художественное своеобразие «Цемента». Это содержательная глава. Образы главных героев «Цемента» Глеба и Даши в очерке получили глубокое истолкование.