Обрывки памяти
* * *
– Извините, – обратилась ко мне уборщица тетя Маша, – я хочу вас спросить, как женщину ученую. Почему везде висят объявления, что требуются повара, врачи, инженеры, уборщицы и бухгалтера, но нигде не писано, что требуются писатели? Для чего же, если они никому не требуются, вы работаете писателем?
* * *
В послевоенное время поэт Сергей Наровчатов пригласил меня в гости. Я застала у него Давида Самойлова, поэта, кудрявого красавчика.
Сияя васильковыми глазами, Наровчатов предложил выпить за Победу! Посреди голого стола стояла большая пепельница, задушенная окурками, бутылка водки и три мутных граненых стакана.
– Извини меня, но я не могу пить без закуски, – сказала я.
Поспешно выйдя, Наровчатов тут же вернулся с большим куском вареного мяса.
– Выловил из кипящего супа у соседки! – торжественно произнес он, дуя на ошпаренную руку, – чего только не сделаешь ради милой гостьи!
Улыбнувшись, Самойлов тут же процитировал строчку из своего стихотворения:
– Панночка, где твои рученьки белые?
* * *
«Читать стихи некому» – огорчилась я при виде опухших от выпивки парней в целинном клубе. Отыскав глазами трезвое лицо, я обрадовалась и решила читать стихи только ему. Этот целинник слушал меня, буквально вылезая из куртки.
– Вы, видно, любите поэзию? – спросила я его после выступления.
– Обожаю, – ответил он обморочным голосом.
– А что вам больше всего понравилось?
– Очень вы фигуристая!
* * *
Поэт Евгений Евтушенко сидел с приятелем в кафе. Вошла миловидная девушка и заказала себе омлет.
– Я сейчас тебя удивлю, – тихо сказал Евтушенко приятелю, – едва эта особа примется за еду, вдруг, увидев меня, уронит нож и вилку и застынет в подобострастном восхищении!
Девушка принялась за омлет. Невзначай взглянув на Евтушенко, она спокойно продолжала есть.
– Какая странная разновидность шока, – обескураженно произнес Евтушенко.
* * *
В Доме творчества Пицунды Мариэтта Сергеевна Шагинян нам говорила:
– Я приезжаю сюда исключительно для того, чтобы пополнить мою коллекцию морских камней. Вы не представляете, какие у меня есть редкостные экземпляры!
Загорая, мы с любопытством наблюдали, как Шагинян ищет камни. Она появлялась в глухом черном купальнике с надетыми на руки и на ноги черными чулками и, опускаясь на четвереньки, медленно ползала по берегу, издали напоминая большого черного жука с седой головой.
Трое молодых художников, сидящих за соседним столиком, решили разыграть Мариэтту Сергеевну. Они набрали целую сумку камней и, раскрасив их масляной краской, ранним утром разбросали их по шагиняновской трассе.
В обед, забыв от восторга переодеться, Шагинян влетела в столовую в своем черном пляжном наряде и восторженно выкрикнула:
– Товарищи! Вы не представляете, какое чудо выплеснуло море в эту ночь!
В доказательство она высыпала нам на стол искусно раскрашенные камушки.
Официантка рассмеялась:
– Так они все раскрашены масляной краской!
Шагинян побледнела. Узнав, чьих рук это дело, она рванулась к столику художников, разъяренно воскликнув:
– Вы, молодые люди, совершили подлость, надсмеявшись над благородной страстью коллекционера! Вы ничтожные пигмеи! Я презираю вас!
* * *
После окончания стихотворного вечера в воинской части ко мне подошел седоватый, с задумчивыми глазами полковник и робко спросил:
– Можно вам показать стихи, посвященные любимой женщине, правда они несколько интимны?
– Пожалуйста, прочтите!
И он горячо прочел:
Пойму твои святые муки,
Пойму, пойму твою тоску.
Возьму, возьму тебя на руки,
Прижму к сердечному соску.
* * *
На теплоходе, арендованном Союзом писателей, мы с Лидией Либединской, изрядно захмелев после банкета, с трудом добрались до своей каюты.
– Лев Ошанин сегодня подарил мне свою книгу, давай почитаем, – предложила Лидия и заплетающимся языком прочла пару стихов.
– Подумать только, какой талантище! Да мы просто проглядели в нем гения! – воскликнула она. – Надо сейчас же ему позвонить и об этом сказать.
Наутро, протрезвев, мы снова открыли сборник Ошанина и, не веря своим глазам, прочли:
Ты зажигала свечи,
Говорила по-человечьи.
Свечи твои потухли,
Остались лишь только туфли!
И дальше
Твое лицо как надпись мещанских могил.
Неужели я это любил?
Но возведенный нами в гении Ошанин весь преобразился.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №6, 2002