О прошлом – для будущего

Одним из важнейших событий в сегодняшней идеологической жизни было появление замечательных документов нашей эпохи – книг воспоминаний Леонида Ильича Брежнева «Малая земля» и «Возрождение», Волна читательского интереса к ним все возрастает: сначала 270 тысяч подписчиков «Нового мира», на страницах которого они впервые увидели свет, а затем миллионы, десятки миллионов, сотни миллионов читателей у нас и за рубежом с увлечением знакомятся с взволнованным и ярким повествованием об одном из героических эпизодов Великой Отечественной войны и о трудовом подвиге советских людей в тяжелые и славные годы восстановления нашего разрушенного войной народного хозяйства.

Воспоминания Л. И. Брежнева вызвали не только всенародный интерес, но и желание поделиться своими впечатлениями о прочитанном и своими воспоминаниями о тех огненных днях и ночах, атмосфера которых так живо воссоздана человеком, чей авторитет как выдающегося партийного и государственного деятеля столь высоко ценится и в нашей стране, и во всем мире.

Появилась и все нарастает насущная потребность всесторонне освоить богатейшее содержание этих книг. Обсуждение их идет по всей стране. В мае я совершил в составе бригады писателей поездку по городам Поволжья и имел возможность видеть и слышать, с какой взволнованностью и заинтересованностью идет разговор о воспоминаниях Л. И, Брежнева в цехах КамАЗа и автозавода в Тольятти, у студентов Горького и Казани, у колхозников Арзамасского района. И почувствовал, что каждый читатель находит в них нечто очень важное для себя лично.

Это неудивительно. Неудивительно потому, что содержание воспоминаний Леонида Ильича чрезвычайно многогранно. Они являются одновременно и очень важным военно-историческим и политико-историческим документом, и интереснейшим произведением мемуарного жанра, и огромным вкладом в разработку вопросов идеологической и политико-воспитательной работы, и необычайно ярким и убедительным воплощением подлинного демократизма и гуманизма политики Коммунистической партии.

Ни в коей мере не претендуя на сколь-нибудь полное и всестороннее освещение всего идейного богатства, которое заложено в этих небольших по объему, но, чрезвычайно емких по содержанию книгах, я хотел бы поделиться своими впечатлениями о них как о литературном явлении, высказать некоторые мысли об_; их значении для нашей литературы.

Развертывая незабываемые картины героической обороны маленького плацдарма, захваченного нашими войсками под Новороссийском в феврале 1943 года, давая наглядное представление о том, как труженики Запорожской и Днепропетровской области восстанавливали в кратчайшие сроки заводы, разрушенные фашистами, воспоминания Л. И. Брежнева являются чрезвычайно интересным и принципиально важным образцом мемуарной литературы.

Само обращение выдающегося политического и государственного деятеля к жанру воспоминаний глубоко знаменательно. Определяя, обосновывая и отстаивая политику Коммунистической партии и Советского государства в своих докладах, речах и выступлениях, Л. И. Брежнев избрал еще один способ для того, чтобы довести важнейшие идеи партии до сознания широчайших масс народа, – откровенный и правдивый рассказ о событиях прошлого, в которых ему довелось участвовать, перерастающий в необыкновенно задушевный и глубоко продуманный и прочувствованный разговор о самом главном в жизни советского народа, каждого советского человека. Логика и строгость научного анализа исторических событий, страстное партийное слово публициста соединяются здесь с живым и выразительным воссозданием картин героического прошлого и человеческих характеров.

Вспомним хотя бы ту главу «Малой земли», где речь идет об апрельских боях 1943 года, когда фашистское командование решило ликвидировать наш плацдарм под Новороссийском. Сведения о численности немецких войск, брошенных на эту операцию, об их военной технике, о ходе завязавшихся боев сменяются вдруг живой юмористической сценкой: фашисты вынуждены под хохот и шутки наших бойцов из орудий расстреливать «портрет» своего фюрера, которого художник Пророков изобразил в виде свинообразного чудовища, убегающего с Кавказа. А вскоре за этим следует потрясающая картина, передающая невыносимый накал боя против превосходящих сил противника: «Горела земля, дымились камни, плавился металл, рушился бетон, но люди, верные своей клятве, не попятились с этой земли. Роты сдерживали натиск батальонов, батальоны перемалывали полки. Накалялись стволы пулеметов, раненые, оттолкнув санитаров, бросались с гранатами на танки, в рукопашных схватках бились прикладами и ножами. И казалось, нет конца этой битве. Там, где все вокруг покрывалось трупами врага, появлялись новые цепи, их истребляли, но снова и снова возникали серо-зеленые силуэты. И неудивительно, что в одну из атак у бойца 8-й гвардейской стрелковой бригады вырвалось: «Да что они, из земли растут?»

Ощущением гнетущей тоски проникнута картина, которой открывается книга «Возрождение»: «Трава уже успела прорасти сквозь железо и щебень, издалека доносился вой одичавших собак, а вокруг были одни развалины да висели на ветвях обгоревших деревьев черные вороньи гнезда. Подобное пришлось мне видеть после гражданской войны, но тогда пугало мертвое молчание заводов, теперь же они и вовсе были повержены в прах». Однако это тяжелое чувство вскоре рассеивается, когда читаешь о замечательных людях, взявшихся за восстановление разрушенных заводов и городов, об их трудовых подвигах, о самоотверженной работе огромной массы тружеников, которых воля партии коммунистов сплотила в единый, мощный коллектив и направила на великое дело возрождения страны, потерявшей в огне второй мировой войны одну треть своего национального богатства, И подлинную радость испытываешь вместе с автором воспоминаний, когда рассказ доходит до долгожданного и знаменательного дня пуска возрожденной в немыслимо короткий срок «Запорожстали», давшей, наконец, свою первую послевоенную плавку:

«Помню во всех подробностях этот день. Печь ровно гудела, говорить приходилось с усилием, но это был гул, привычный для каждого металлурга, да и меня он радовал, потому что в глубине души я все еще чувствовал себя металлургом. Кислородный резак прожег летку, и показался тонкий ручеек расплавленного до белизны металла. Рассыпая по пути звезды, ручей набирал силу и стал чугунной жидкой рекой. Рябь бежала по этой реке, а мы все шли следом, смотрели, как в первый раз наполняется ковш. Помню, мы с Бардиным долго жали друг другу руки, перецеловали всех горновых».

Для того, чтобы так впечатляюще передать и сверхчеловеческое напряжение ожесточенной схватки со смертельным врагом, и мертвящую тоску, которой веет от груды развалин, и величавую красоту потока расплавленного металла, как бы символизирующего кипение новой жизни на месте, где незадолго до этого были только пепел и руины, для этого надо обладать очень точным ощущением не только логически-смысловой, но и эмоциональной силы слова, умением использовать эту силу, создавая яркие картины незабываемого прошлого и живые человеческие образы.

В воспоминаниях Л. И. Брежнева события раскрываются, прежде всего, через человеческие судьбы, дела и характеры. Он не только рассказывает о прошлом, но и показывает это прошлое как борьбу и труд множества людей, одушевленных высокой целью защиты своей Родины и возрождения ее. В своем докладе на XXV съезде КПСС товарищ Л. И. Брежнев указал, что одним из важнейших итогов исторического пути, пройденного нашей страной, является новый человек, советский человек. «Человек, который сумел, завоевав свободу, отстоять ее в самых тяжких боях. Человек, который строил будущее, не жалея сил и идя на любые жертвы. Человек, который, пройдя все испытания, сам неузнаваемо изменился, соединил в себе идейную убежденность и огромную жизненную энергию, культуру, знания и умение их применять. Это – человек, который, будучи горячим патриотом, был и всегда будет последовательным интернационалистом».

Типические черты этого нового человека очень точно уловлены и выразительно переданы в образах тех реальных людей, с которыми мы сталкиваемся на страницах воспоминаний Л. И. Брежнева. Их много. Одни из них появляются лишь раз, другие проходят через все повествование, одни раскрываются в одном каком-либо эпизоде, о других говорится подробнее: автор рассказывает об их судьбах, дает им развернутые характеристики. Но все они выступают перед читателем как представители советского народа – великого труженика и борца.

Здесь и герои Малой земли. С необычайной теплотой и уважением говорит Леонид Ильич о своем боевом друге и соратнике – командующем 18-й армией, генерале Леселидзе. Он видит олицетворение лучших черт советского человека в этом талантливом полководце, «суровом и беспощадном к врагам, добром и мягком с друзьями, человеке чести, человеке слова, человеке острого ума, жизнелюбивом и храбром». Казалось бы, немного сказано в воспоминаниях о санинструкторе батальона моряков Марии Педенко, но каким обаянием исполнен образ этой невысокой, ладно схваченной ремнем рыжеволосой девушки. Каждая подробность, сообщенная о ней автором, врезается в память: и ее жизнерадостность, и ее остроумная рукописная газета «Полундра», которую бойцы зачитывали буквально до дыр, и ее героизм, отмеченный тремя боевыми орденами, и искренние строки из ее дневника, впоследствии публиковавшегося. «Вспоминая этого прекрасного человека, – пишет Л. И. Брежнев, – я думаю о многих других дочерях нашей Родины, разделявших с мужчинами все тяготы войны. Для меня их образ стал олицетворением величия советской женщины». И не случайно многие читатели «Малой земли» высказали пожелание, чтобы дневники Марии Педенко были опубликованы полностью, чтобы о ее замечательной жизни была написана повесть.

А какой повод для размышлений о характере советского человека дает эпизод с солдатом, который «сбежал» из резервной части, куда он был направлен после госпиталя, сбежал в свою роту, находившуюся в самом пекле боя. Л. И. Брежнев предлагает читателям вдуматься в этот частный, казалось бы, факт. О чем он говорит? О том, что «солдат верит своим командирам и политическим руководителям, верит в своих товарищей, с которыми ему идти в разведку или в атаку». Поэтому и рвались в свои части раненые солдаты и офицеры, считая их особыми, самыми лучшими, в полном смысле родными. «Выходит, – говорит автор, – из «особых» частей состояла вся наша армия». И тут ему «на память приходит смертельно раненный лейтенант, который просил, чтобы – если он выживет – его направили в часть, в которой он воевал. А мы вспоминаем, что сам автор, когда в 1944 году ему предлагали более высокий пост, упросил оставить его начальником политотдела 18-й десантной армии, которая, как он говорит, «навсегда сделалась для меня родной».

О ком бы ни говорилось в «Малой земле» – о солдатах, офицерах, политработниках, – рассказ о них постоянно и органично перерастает в размышления о чертах советского человека, которые с такой силой раскрылись в испытаниях Отечественной войны. Вспомним, например, как, заговорив о командире десанта майоре Цезаре Куникове, погибшем вскоре после высадки и посмертно удостоенном звания Героя Советского Союза, автор рисует выразительную сцену того, как Куников формировал штурмовой отряд. Объявив собранным из разных частей бойцам, что операция предстоит смертельно опасная и что не уверенные в себе могут быть возвращены в свои части как прошедшие курс учебы, он предложил отряду разойтись, а через 10 минут снова построиться. Из двухсот пятидесяти человек только двое не вернулись в строй. И как естественно и убедительно звучит после этой незабываемой сцены очень важный вывод, в котором осмыслен героизм десантников как типичных представителей сражающегося советского народа: «История знает немало героических подвигов одиночек, но только в нашей великой стране, только ведомые нашей великой партией, советские люди доказали, что они способны на массовый героизм». А когда мы читаем о подвиге парторга роты Салахутдина Валлиулина, закрывшего своим телом окно, из которого бил фашистский пулемет, задерживавший продвижение штурмового отряда, то мы не сомневаемся в том, что так и только так могли поступать и поступали советские воины, сознательно отдававшие свою жизнь за Родину, во имя торжества справедливости и социализма.

Мы знаем, что в первых рядах советских бойцов всегда шли коммунисты. Нельзя без волнения читать лаконичный рапорт командира одной из штурмовых групп, высадившихся на Малую землю, который приводит в своих воспоминаниях Л. И, Брежнев. В нем сообщаются потери: убит – один, он коммунист, раненых – семь, из них шесть коммунистов и комсомольцев.

О чем говорят эти цифры? Да о том же, о чем_: и следующие за ними цифры, подводящие трагический и славный итог всей Отечественной войне: три миллион на коммунистов пали на ее фронтах и пять миллионов советских патриотов, вступив в партию, пришли им на смену. Эти цифры с предельной убедительностью подтверждают слова Л. И. Брежнева о том, что единственной привилегией, которую партия давала своим сынам на войне, было право и обязанность – «первым подняться в атаку, первым рвануться навстречу огню».

Философско-психологическое исследование советского характера, его героизма и патриотизма продолжается и в «Возрождении». Но если в «Малой земле» оно построено по принципу: от конкретного живого факта к публицистическому его осмыслению и политическому выводу, то здесь сначала следуют некоторые общие мысли и соображения, касающиеся задач и методов большого строительства, а потом они подтверждаются примерами, рассказами о конкретных людях и их делах.

В кратчайший срок восстановить разрушенное фашистами, и в первую очередь Днепрогэс и завод «Запорожсталь», – эта задача встала перед Л. И. Брежневым, когда партия направила его летом 1946 года в Запорожье первым секретарем обкома. Двадцать пять лет – так определял срок восстановительных работ гитлеровский генерал Штюльпнагель. Пять лет – такой срок поставила партия. Чтобы выполнить эту программу, надо было мобилизовать все силы и, главное, коренным образом улучшить организаторскую и партийно-политическую работу, создав обстановку деловитости, четкости и требовательности. Необходим был строгий график как средство контроля, поощрения и наказаний. Некоторые руководители возражали. Восстановительные работы, говорили они, нормированию не поддаются и график в таких условиях неприменим. Ввести график, строить план исходя не из того, что можно, а из того, что нужно, совершенно необходимо сделать, – такую позицию занял обком. И она была активно поддержана двумя крупными руководителями – директором завода «Запорожсталь» А. Н. Кузьминым и новым управляющим трестом «Запорожсталь» В. Э. Дымшицем. Диаметрально противоположные по характеру – невозмутимое спокойствие Кузьмина и бурный темперамент Дымшица, – они были едины в необычайной целеустремленности и в умении организовать и мобилизовать рабочий коллектив. С большой теплотой и уважением говорит о них Л. И. Брежнев. И это чувство передается читателю.

И организаторская и политическая работа, которую проводил Запорожский обком под руководством Л. И. Брежнева, была направлена на то, чтобы огромную массу людей, занятых на строительстве, превратить в объединенный и воодушевленный единой целью коллектив. Только в таком коллективе раскрываются во всю свою ширь яркие, самобытные личности. Таких людей на запорожском строительстве выросло много, говорит Леонид Ильич и вспоминает некоторых из них.

Бригадир бетонщиц Аня Лошкарева. Девушки ее бригады, занесенной в Книгу почета республики, работали хорошо, весело, никогда не теряя бодрости. Сама она была подлинным энтузиастом своего дела. Когда у нее обнаружилось тяжелое заболевание и ей предложили перейти на другую работу, она наотрез отказалась и продолжала трудиться со своей бригадой. С теплотой и уважением рассказывает Леонид Ильич о дальнейшей ее судьбе: награжденная за восстановление Днепрогэса орденом Ленина, Анна переехала на новую стройку в Молдавию, болезнь ее постепенно прошла. «Убежден, – говорит автор: – исцелили ее не только лекарства и южные санатории. Спасла Аня сама себя тем, что сохранила бодрость, не бросила работу, не замкнулась в себе, жила полнокровной жизнью».

«…Молодой, сероглазый, красивый парень, выдумщик, умница, настоящий мастер своего дела» – таким запал в память автора трубомонтажник Иван Румянцев. Жизнь его сложилась так, что рабочим он стал очень рано: отец погиб на фронте и надо было помочь матери. «Но чего не получил в школе, – рассказывает о нем Леонид Ильич, – добрал пытливостью, опытом и талантом». Участвуя в восстановлении предприятий Запорожья, Румянцев предложил смелый и чрезвычайно эффективный метод крупноблочного монтажа, когда трубы сначала собираются на земле, монтируются в звенья, а потом готовые узлы поднимаются кранами и соединяются в единое целое. Сперва это показалось многим рискованным, а потом метод Румянцева был признан и широко пошел по стране.

Вообще, говорит Леонид Ильич, строители, восстанавливающие разрушенное войной, неизбежно должны были проявлять инициативу, новаторство и смелость. Ведь науки о восстановлении разрушенного не было. Все приходилось делать впервые. Сами трудности рождали новые идеи. И важно было своевременно оценить эти идеи и поддержать новаторов. Многие из них предстают перед нами в книге «Возрождение». Это и «старый мастер такелажных работ Александр Николаевич Чепига, молчаливый, даже угрюмый на вид». Он нашел остроумный способ, как с помощью тридцатитонного крана снять с платформы станину, весившую восемьдесят две тонны. Это и монтажник Чудан, и инженер Шегал, которые сумели выпрямить осевшую и наклонившуюся домну. Это и начальник управления Сталь-монтаж Марк Иванович Недужко. «Человек большого таланта и смелости», – говорит о нем автор и вспоминает характерные детали его биографии. Сын крестьянина-бедняка, много лет проработал на заводе слесарем, сварщиком и монтажником. Во время войны вел прокладку бензопровода в осажденный Ленинград, чтобы обеспечить горючим Ленинградский фронт. В Запорожье он восстанавливал прокатные цехи. Вместе с главным инженером своего управления Г. В. Петренко он сконструировал такие телескопические стойки, с помощью которых выпрямлялись целые участки пролета.

Вот они, подлинные творцы новой науки – науки возрождения разрушенных заводов и городов. Каждый из них – яркая, неповторимая личность, а все они – частицы огромного целого – советского народа, чей образ раскрывается в книгах Л. И. Брежнева и в напряжении жестокой схватки со смертельным врагом, и в напряжении великого трудового подвига.

Подвиг воинский и подвиг трудовой!

И вот что бросается в глаза, когда читаешь одну за другой эти замечательные книги. Рассказывая о героической обороне Малой земли, Л. И. Брежнев убедительно показывает, что ее успех был достигнут не только благодаря военному мастерству и мужеству ее защитников, но и благодаря их упорному каждодневному труду, а описывая восстановление разрушенных заводов и городов, он подчеркивает, что это была подлинная битва, битва на трудовом фронте, битва за будущее.

Отрытые саперными лопатами бесчисленные окопы, траншеи и стрелковые ячейки, построенные без каких-либо специальных механизмов и стройматериалов укрепления, образующие три линии обороны, подземные линии связи, врезанный в скалу на шесть с половиной метров командный пункт, оборудованные под землей госпитали, склады боеприпасов, электростанция, – сколько физических усилий, изобретательности, умения, смекалки и упорства вложено было сюда бойцами-тружениками, которые превратили Малую землю в своеобразный подземный город-крепость. «В ту пору, – говорит автор, – я хорошо понял, что война – это, кроме всего, еще и исполинский труд. Труд вчерашних металлургов, слесарей, шахтеров, землепашцев, комбайнеров, конюхов, строителей, плотников. Труд народа, надевшего солдатскую шинель».

1946 и 1947 годы. Война уже позади, но она не только болью отзывается в душах людей. Она постоянно вспоминается и потому, что вся обстановка напоминала тогда боевую. «Стройки были полями сражений», – говорит Л. И. Брежнев. И человек, который клал бетон в плотину при двадцатиградусном морозе на сорокаметровой высоте, – это тоже был боец, боец трудового фронта. И для него, как и для солдата, идущего в бой, необходимо было ясное понимание, во имя чего он совершает подвиг. В этом залог любой победы – боевой и трудовой. Поэтому и разъяснял первый секретарь обкома Л. И. Брежнев бригадиру бетонщиц Ане Лошкаревой, что ее бригада по-прежнему может называться фронтовой.