Новое об Аветике Исаакяне

Юбилейные торжества, посвященные 100-летию со дня рождения великого армянского поэта Аветика Исаакяна, превратились на его родине поистине в народный праздник поэзии. Они стали также выражением дружественных культурных связей между нашими народами – память поэта почтили во всех республиках Советской страны. Юбилей был отмечен не только многочисленными вечерами, собраниями в городах и селах, писательским пленумом с участием гостей в Ленинакане, научными сессиями в Ереване и Москве, наконец, торжественным вечером в Большом театре Союза ССР, но и значительным пополнением наших знаний об Исаакяне как замечательном народном поэте и мастере социалистической культуры. То, что десятилетиями лежало в архиве Варпета и считалось им не сделанным, «не доведенным» до конца, оказалось эстетически весомым и нужным.

Любовь к поэту проявилась и в обновленной экспозиции Дома-музея в Ереване, и в создании Мемориального дома и превосходного памятника поэту в Ленинакане (автор – скульптор Н. Никогосян), и особенно в подготовке целого ряда изданий его произведений и работ о нем.

К юбилею вышло много исследовательских и популярных работ о жизни и творчестве Исаакяна¹. Часть книг – переиздания ранее известных читателю работ. Другая часть – очерки и исследования, которые вводят в литературоведческий обиход новые материалы.

Обогатили наши представления об облике поэта многочисленные воспоминания, появившиеся в периодике и вышедшие небольшими книжками. К сожалению, не всегда познавательный уровень этих воспоминаний был на должной высоте. Порой авторы мельчили тему, или сообщали об уже известном, или писали в такой интонации, когда выпячивалась личность самого мемуариста. Эти недостатки не прошли мимо внимания литературной общественности, явились предметом специального обсуждения в Союзе писателей Армении.

Не ставя задачи подробно говорить обо всем, хотелось бы сосредоточить внимание, во-первых, на том новом, что получили армянские и русские читатели из самого наследия Исаакяна, и, во-вторых, на важных акцентах в толковании жизни и творчества поэта.

Естественно, прежде всего надо сказать о книгах, которые содержат публикации ранее неизвестных текстов поэта. Здесь выдающееся место принадлежит шеститомному – наиболее полному из когда-либо существовавших и намного обогатившему наши представления о литературном наследии Исаакяна – собранию его сочинений². В нем публикуется немало произведений, с которыми советские читатели знакомятся впервые. Интересные сами по себе, они дают также возможность полнее осветить некоторые важные стороны жизни и творчества писателя, основы и корни его социальной философии, его гуманизма.

Становится ясным, что Исаакяна начиная с молодых лет увлекали не только мотивы национально-освободительного движения, но и идеи социального переустройства жизни. Назову, например, написанную в 1906 году, под несомненным влиянием первой русской революции, «Песнь о хлебе» (т. I, стр. 225), которая, появившись в периодике лишь однажды, больше не печаталась. Иной читатель, знающий Исаакяна как тончайшего лирика, певца любви, будет поражен лексикой, интонацией, пафосом этого произведения, звучащего как настоящий гимн социальной борьбы. С «Песней о хлебе» в переводе Вс. Рождественского ныне получил возможность ознакомиться и русский читатель. Она напечатана в однотомнике стихотворений и поэм, вышедшем в юбилейные дни в Ленинграде в серии «Библиотека поэта» ³.

Герой «Песни о хлебе», простой труженик земли, говорит: «Кровью и потом я хлеб добывал». Но от собранных снопов ему доставались лишь «сухие крошки». Богачи, ханы, попы обирали бедного земледельца:

Пришел ага и топнул ногой,

Все сосчитал и унес с собой

Радость мою, золотое зерно.

 

Через лишения и горечь страданий приходит осознание правды:

Сбрось иго рабства, народ трудовой,

Сам стань хозяином доли своей…

………….

Люди труда, идите вперед,

С гимном свободному хлебу – вперед!

 

Социальная неудовлетворенность поэта, его пламенный протест против насилия и гнета поработителей еще более обоснованно и сильно звучат в большом поэтическом сказании «Манук с Масиса» ⁴. Поэма написана в стиле народного сказания, не без влияния стилистики эпоса о Сасунских богатырях, и содержит 4000 строк. Это зрелое и оригинальное произведение, героическая песнь об исторической судьбе армянского народа и его освободительной борьбе. Созданная, в конце XIX столетия, поэма вновь перерабатывалась в 1908 году – после поражения первой русской революции. С фрагментами этой поэмы, ранее не публиковавшейся, армянский читатель ознакомился лишь в юбилейном году (т. II, стр. 110 – 156).

В «Мануке с Масиса» поэтично описана природа Армении – ее горы, долины, реки, поля, сады. Богатырь Манук представлен средствами народной поэзии: он разрушает до основания вражескую крепость, цитадель зла, превращает политые кровью поля сражений в пахотные земли. Со страниц поэмы звучит новая, победная песнь пахаря:

Злу – конец, добру – начало,

Пала власть угнетателей,

Взошло лучезарное, могучее

Солнце свободы,

Оно развеет тьму,

Народам, страдавшим в неволе,

Вернет душу, любовь, хлеб…

Мы трудимся – и значит,

Мы – хозяева плодов нашего пота.

Долой меч! Слава лемеху!

Долой насилие! Слава любви!

Пусть исчезнут навсегда

Ярмо, цепи, тюрьма!

Пусть исчезнут навсегда

Паша, шах и падишах,

Ханы, князья и султан.

Человеку нужна свобода –

Слава свободному человеку!

(Подстрочный перевод.)

После победы над притеснителями герой сеет щедрыми горстями «пшеницу свободы, труда, справедливости». Он уверен, что отныне оружием народа станут «лемех и серп, молот и лопата».

Итак, к трем ранее известным поэмам Исаакяна прибавилась четвертая. Являясь хронологически едва ли не первой из поэм нового времени, посвященных историческому пути народа, его страданиям, думам, надеждам, исканиям, борьбе, «Манук с Масиса» стоит в одном ряду с такими фундаментальными произведениями армянской литературы, как «Мгер из Сасуна» того же Исаакяна, исторические поэмы Егише Чаренца из «Книги пути», «Несмолкающие колокола» Паруйра Севака. Нет никакого сомнения, что «Манук с Масиса» войдет в ряд классических произведений, интерес к которым не иссякает у читателя.

* * *

К числу заметных публикаций, характеризующих душевный настрой, мироощущение молодого Исаакяна, следует отнести также небольшой сборник писем поэта, подготовленный к печати Ш. Григоряном⁵. В книжке полтора десятка писем, относящихся к 1904 – 1905 годам и адресованных юной Анне Матакян, которую поэт любил чистой, возвышенной любовью.

Исаакян хорошо знал развращающие порядки буржуазного общества, грязь жизни с ее низменными побуждениями, волчьими нравами и прекрасно понимал страх наивной девушки, ее беззащитность и беспомощность перед злом. В своих письмах он стремится раздвинуть ее кругозор, поднять над миром мещанства, научить жить по другим законам. «Человеку следует быть полезным для других, – пишет он, – в меру своих сил и возможностей приносить им радость».

По письмам видно, что в трудное время, когда назревали революционные события, Исаакян, ненавидевший царизм, был по горло занят пропагандистской работой среди крестьян. В душе он надеется на успех национально-освободительного движения, поэтому пишет: «…И здесь есть потребность в людях, и там – не знаем, куда поспеть…» В письмах он обличает старый патриархальный быт, мещанские «идеалы», психологию рабства и покорности, стремится по-новому осмыслить такие вопросы, как семья, брак, замужество, любовь.

Отдаленный от своей возлюбленной, поэт пишет ей: «Блажен, кто устремлен к звездам, кто не утолил свои чувства, кто вечно странствует, ищет»; «люби меня душой, мысленно, в мечтах»; «будем вдали друг от друга, каждый в сердце другого будем мечтой, идеалом, небом – недоступным, высоким, лазурным и чистым».

Этот романтический и поэтичный роман в письмах обрывается внезапно грубым вмешательством родственников Анник, которым показалось, что честь девушки в опасности и что ее надо оградить от посягательств поэта. Тогда Исаакян написал пронизанное горечью гневное письмо одному из родственников девушки: «Я люблю Анник сильнее, чем могли бы ее любить сорок братьев… Моя любовь иного порядка, в ней нет физиологии, моя душа стремится к ней, как жаворонок к солнцу…» Клеймя циничный практицизм «защитников» Анник, он говорит «бдительному адвокату» девушки, что его любовь – «поэтическая, она безопасна для Вашего круга», она – «некое мистическое, музыкально-метафорическое безумие». Это последнее определение свидетельствует, что Исаакяну в те годы не была чужда идущая от Средневековья восточная философия любви как меджнунства. Вспомним, что эта традиция в армянской поэзии сказывалась еще у Саят-Новы⁶.

Так через письма раскрываются интересные страницы духовной жизни молодого поэта, его психологии в годы, предшествовавшие первой русской революции.

* * *

Из публикаций художественных текстов Исаакяна наиболее весомыми, пожалуй, следует считать главы из неопубликованного романа «Уста Каро» («Мастер Каро»; т. IV, стр. 179 – 482). О нем армянские читатели были наслышаны, в разное время с интересом читали небольшие разрозненные отрывки, но никогда не видели роман в сколько-нибудь собранном виде. Ныне опубликовано шестнадцать глав произведения, так или иначе связанных между собой. Это уже почти цельная книга, и она дает наглядное представление о замысле автора, стилистике романа, своеобразной композиции его.

Имея под рукой фрагменты, теперь уже можно сказать с уверенностью: «Уста Каро» и в незавершенном виде остается уникальным явлением в армянской литературе – произведением масштабным, пронизанным народной философией, с подлинно народными героями, с оригинальной, хотя и несколько разбросанной, структурой, с несметными лексическими богатствами, с блеском остроумия.

Писать свой роман Исаакян начал в 1910 году, сразу же после завершения поэмы «Абул Ала Маари». Вот одно из важных свидетельств автора о своей работе в письме от 2 мая 1910 года из селения Газарапат: «Целыми днями работаю. По 14 часов в день сижу за своим столом. Пишу, пишу, пишу и нисколько не читаю.

1. На русском языке – К. Григорьян «Творческий путь Аветика Исаакяна», Л. Мкртчян «Аветик Исаакян и русская литература», Л. Ахвердян «Жизнь и дело Аветика Исаакяна», сборник «Слово об Аветике Исаакяне», О. Т. Ганаланян «Аветик Исаакян» и др. На армянском – работа М. Мкряна о гуманизме Исаакяна, монография Г. Оганесяна, исследования А. Абегяна – о фольклорных связях поэта, Авика Исаакяна – о прозе, В. Партизуни – об Исаакяне и Терьяне и др[↩]
2. Аветик Исаакян, Собр. соч. в 6-ти томах, «Айастан», Ереван, 1975. На армянском языке. (В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте.)[↩]
3. Аветик Исаакян, Стихотворения и поэмы. Вступительная статья, составление и примечания К. Н. Григорьяна, редакция стихотворных переводов С. В. Шервинского, «Библиотека поэта», Большая серия, «Советский писатель», Л. 1975.[↩]
4. Манук – имя собственное. Это же слово означает – дитя. Поэтому название поэмы можно прочесть и как «Дитя Масиса».[↩]
5. Аветик Исаакян, Сердце поэта, «Айастан», Ереван, 1975 (на армянском языке).[↩]
6. См.: С. Гайсарьян, В стране поэзии, «Советский писатель», М. 1973, стр. 73.[↩]