Новизна, подобная самоубийству. О романе С. Лебедева «Люди августа»

При появлении шорт­листа «Русского Букера» в 2015 году многие критики отмечали: кажется, диктат историче­ского романа преодолен. «Исторических романов в нынеш­нем списке нет, если не считать книгу Гузели Яхиной «Зу­лейха открывает глаза». Я болею за роман о современности. Считаю, что современность достойна того, чтобы наконец воплотиться в лучшем романе года», — прокомментировала тогда В. Пустовая [Коробкова]. Однако говорить об этом вне рамок кажимости — как о факте или хотя бы укрепив­шейся тенденции — не приходится. Историческое в совре­менном русском романе продолжает волновать как писа­телей, так и осмысливающих написанное — критиков и литературоведов. Шорт­лист 2016 года, видимо, призывает не только актуализировать эту полемику, но и собраться с силами и поставить в ней точку — концентрация истори­ческого, в самых разных его формах и аспектах, такова, что о другом говорить просто не получится. И в этом контексте наиболее интересным может оказаться не самый обсуждае­мый роман С. Лебедева «Люди августа».

Интересна эта книга в первую очередь тем, что акку­мулирует в себе самые разнообразные подступы к работе с материалом истории. На сюжетном уровне об этом рас­сказывает аннотация: «1991 год. Август. На Лубянке сва­лен бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна.