№12, 1981/Публикации. Воспоминания. Сообщения

Неизвестные письма Горького

В 95-м томе «Литературного наследства» – «Неизданный Горький» (в двух книгах), редакторы тома – Н. Дикушина, И. Зильберштейн, Л. Розенблюм, будет впервые опубликовано значительное количество писем Горького и адресованных ему ответных писем, а также неизданные и забытые публицистические произведения Алексея Максимовича, его интервью, дарственные надписи на книгах.

Этот том подготовлен совместно с Архивом А. М. Горького при Институте мировой литературы АН СССР.

 

М. ГОРЬКИЙ – С. С. КОНДУРУШКИНУ

Степан Семенович Кондурушкин (1874 – 1919) – писатель и журналист. Выходец из бедной крестьянской семьи. После окончания в 1989 году Казанского учительского института уехал в Палестину, где работал учителем и помощником инспектора школ. По возвращении в 1903 году на родину обратился к литературной деятельности. Первые произведения Кондурушкина встретили одобрение со стороны В. Короленко, способствовавшего их изданию. Опубликованные в начале 900-х годов в «Русском богатстве» рассказы и очерки Кондурушкина, составившие цикл «Из скитаний по Сирии», были выпущены в 1908 году петербургским издательством «Знание» под заглавием «Сирийские рассказы». Это была первая книга Кондурушкина.

В июне 1908 года Кондурушкин неделю жил на Капри. В это время он ежедневно встречался с Горьким и вел в записной книжке дневниковые записи. Оригинал их находится в ЦГАЛИ (ф. 231, оп. 1, ед. хр. 204, лл. 53 – 59). 12 (25) июня 1908 года, впервые посетив Горького, Кондурушкин сделал запись: «Говорили немного о литературе и отд[ельных] произведениях. Об Андрееве. Он очень осуждал «Семь повешенных». Но не убедительно. Говорил: не революционеры у него. И на одной доске с грабителями умирают. Говорили часов до 11″. Интересна запись от 13 (26) июня 1908 года: «…Когда он говорит о худож[ественной] литературе, то волнуется. Часто на глазах у него наворачиваются слезы. Заражает своим чувством. Рассказывал о Толстом – как читал ненапечатанную повесть (Хаджи?)…»Никто, вероятно, кроме меня, не читает столько рукописной литературы рабочих, крестьян, мастеровых. И как все это любопытно. Напр[имер], один сапожник описывает, как он был на Луне, и любопытно описывает. Другой библейским языком рассказывает, как он был в ссылке <…>. Хорошие пишут вещи, хорошие. Конечно, напечатать нельзя, а интересно. Проснулся народ!»

В томе «Литературного наследства» будет опубликовано 17 писем Горького к Кондурушкину и 21 ответное письмо. Ниже публикуются четыре письма Горького к Кондурушкину.

 

1

[Капри. Около 27 января (10 февраля) 1908 г.]

Дорогой Мой Степан Семенович!

За письмо – спасибо, а уж если Вы ко мне столь хорошо относитесь, – это дает мне право советовать Вам, – не учительски, но дружески: подумайте над рассказом «Наяву»! 1

Может быть, я – ошибаюсь, но кажется мне, что эта вещь способна произвести невыгодное для Вас впечатление своей как бы нарочитой грубостью. Уберите послед, оставьте голые кулаки – будет лучше!

В наши дни, вновь разочаровавшаяся в силе народа, интеллигенция тщательно ищет всюду фактов для обвинительного акта русскому мужику, повинному в некультурности, зверстве всяческом и т. д. и т. п., – не давайте Вы милым забавникам лишнего факта к их коллекции!

Правда от этого не пострадает, она – всегда выше факта, – а обвинители в своем антидемократизме обойдутся и без Вашей помощи.

Вы любите красоту, Вы чувствуете ее тонко, умеете найти – Вы можете и должны найти ее везде, и в рассказе «Наяву» – тоже!

Жму руку.

А. Пешков.

Датируется по пометке адресата: «Получ. 2 февр.».

 

2

[Капри. 12 (25) февраля 1908 г.]

Дорогой Степан Семенович!

Вы пишете: «А, м[ожет] б[ыть], получу от Вас какие-либо советы» – значит, даете мне право советовать; я Вас искренно благодарю за это и – приступаю к делу.

«Моисей» 2 – вещь интересная, на мой взгляд, но – Вы должны и можете написать ее лучше, сильнее.

Для этого – мне кажется – нужно сделать ее короче: III-я глава несомненно длинна; Моисей часто говорит одно и то же; слова пророка коротки и крепки, как указывает нам Библия.

В V-й главе длиннотами испорчена славная и трогательная фигура Махли. Мне думается – у Вас достаточно и красок и знаний, Вы можете не повторяться.

Обратите серьезное внимание на язык, – он небрежен и не сливается с темой, особенно вначале. Язык тут должен быть медный, гулкий, слова – просты и каждое – на своем месте.

У Вас странным образом смешаны словечки местных наречий с чужими словами, в одном месте, напр[имер], – «блескавица» из Рязанской и Орловской губернии, а через слово, два от нее – «блик».

Такие слова, как «болобочет», «трепыхается», «дых», «дыхает», совершенно не уместны в этой работе. Слишком часто повторено слово «брекотанье», «брекочет». «Бутор» и «орало солнце» – грубо и не нужно. «Орало солнце» – и двусмысленно: может быть понято как – кричало и как – пахало землю. Следует – и нужно! – достигать музыкальности, неловко звучит в одном коротком периоде дважды «пере», дважды «щийся». Шипящих и свистящих сочетаний можно, а в данном случае – следует – избегать.

Такса – продукт издевательства нашей «культуры» над животным; на мой взгляд – ей не место в Вашем рассказе, как не место в нем граммофону. Такса явилась слишком недавно. Да не покажется все это мелочами Вам, – дорогой мой, – в литературе не долито быть мелочей. Любя женщину – Вы создаете человека, любя язык – поэта. В этой теме нужно быть поэтом, и я Вас очень прошу – будьте внимательнее к языку, тогда Вы, м[ожет] б[ыть], напишете крупную вещь. Ведь словами Вы богаче, чем небрежностью.

Как индивидуальность Вы, разумеется, должны были возвысить героя за счет силы и красоты народа – создателя его, – я не спорю с этим, ибо и сам долгое время пенял на зеркало, не замечая, что это моя рожа всячески крива. Но – Вы поочередно употребляете два понятия, у Вас действует то «народ», то – «толпа». Разделяя эти – разные психически феномены, – в одном я вижу коллектив, создавший всё – от Иеговы до Наполеона (в легенде о нем, а не в истории) – от Гомера до Уолта Уитмена, вижу в нем силу, способную творить чудеса, другую же считаю случайным сборищем индивидуальностей, лишенных ощущения внутренней связи, – не говоря о сознании, – соединенных тем или иным временно вспыхнувшим интересом, а чаще – настроением.

Вы оперируете этими понятиями не ясно. Убивает соглядатель – кто? Если их убивали за слабодушие – на мою мерку, это должен был исполнить народ. Плюет на бороду Моисея – кто? Мне кажется, это должна была сделать толпа. Народ – Махли, толпа – Фузи. Я не хочу Вас убеждать в этом и отнюдь не намерен насиловать Ваш опыт – моим. Я только указываю на то, что мне, читателю, показалось не ясным.

В одном месте у Вас сказано: «Шутовское величие, всегда понятное сердцу толпы», – я этого не знаю, но вероятно – Вы правы. Однако мне думается, что народ не склонен освящать «шутовское величие» своими легендами, – он создавал юродивых, Иванушек Дурачков, но это не шуты. На сем – кончаю, повторив, что Ваша вещь – очень интересна, местами написана с большим подъемом и – она своевременна. Вообще мне кажется, что Вы – талантливый и – надо быть – хороший, искренно любящий литературу человек.

Об этом красноречиво говорит Ваше письмо.

Я усердно читаю «шкандал-литературу», как Вы ее назвали, «модерн», как называют другие. Весь этот кавардак честолюбий, сомнений и голого стремления «урвать да удрать» иногда наводит некоторую тоску. Но – редко и не надолго. Началось это – давно, еще в 90-х годах, со времен Волынского3. Все эти гг. «идеалисты» – его детки. А мистики – анархисты, «не приемлющие мира», – взлелеяны на книжке француза Пюжо4, написанной довольно давно, но, видимо, недавно прочитанной нашими мудрецами.

  1. В 1907 году С. Кондурушкин начал переговоры с директором-распорядителем издательства «Знание» К. П. Пятницким об издании в «Знании» первого сборника своих рассказов. Так как переговоры затянулись, Кондурушкин в начале января 1908 года обратился с письмом непосредственно к Горькому. 16 января 1908 года Горький телеграфировал Пятницкому и одновременно написал ему; «Жду рассказов Кондурушкина, это интересный писатель, нам следует издать его, как Вы думаете?» («Архив А. М. Горького», т. IV, Гослитиздат, М. 1954, стр. 227). Вскоре Горький получил от Пятницкого оттиски рассказов и очерков Кондурушкана, отобранных автором для своей первой книги. В мае 1908 года в «Знании» вышел сборник «Сирийских рассказов» Кондурушкина, иллюстрированный Е. Лансере.[]
  2. Речь идет о повести Кондурушкина «Моисей» на библейский сюжет. Рукопись повести автор отправил на отзыв Горькому около 10 (23) февраля 1908 года. С исправлениями, по замечаниям Горького, «Моисей» опубликован в «Сборнике товарищества «Знание» за 1908 год», кн. XXV, СПб. 1908.[]
  3. Волынский (А. Л. Флексер; 1863 – 1926) – литературный критик и искусствовед, один из идеологов русского декадентства. В 1890 – 1895 годах в журнале «Северный вестник» выступил со статьями против революционно-демократической критики, в которых яростно нападал на материализм и «реалистический утилитаризм».[]
  4. Имеетсяввидукнига: Maurice Pujo, L’idealisme integral. Le regne de la grace, Paris, 1894.[]

Цитировать

Горький, М. Неизвестные письма Горького / М. Горький // Вопросы литературы. - 1981 - №12. - C. 172-183
Копировать