Научно и популярно

Задачи, поставленные XXII съездом КПСС перед идеологическим фронтом, перед литературой, в равной мере относятся и к литературоведению. От идейно-политической зрелости литературной науки и критики, от их действенности во многом зависят размах, уровень и результативность эстетического воспитания народа.

Роль литературы в духовной жизни советского общества теснейшим образом связана с состоянием науки о литературе, с влиянием литературоведения на формирование эстетических идеалов, художественного вкуса и потребностей, симпатий и привязанностей нашего многомиллионного и многонационального читателя. Поэтому, говоря об общественном авторитете литературной науки, следует особо выделить проблему пропаганды теоретико-эстетических и историко-литературных знаний.

В ходе частых дискуссий об эстетическом воспитании подрастающего поколения, горячих споров о качестве преподавания литературы в школе во многих статьях, обзорах и рецензиях немалое место занимают сетования на недостаточную эффективность наших исследований. При этом имеется в виду именно отчужденность литературоведения от запросов современного читателя художественной литературы – классической и советской. И хотя многократно употребляются привычные словосочетания и выражения, само понятие «пропаганда художественной литературы» остается довольно туманным, неопределенным. А заодно нередко вносится путаница в понимание специфики литературоведения как науки.

Даже интересная, горячо написанная, солидно аргументированная статья А. Бушмина «О научном и общественном авторитете литературоведения» («Русская литература», 1962, N 1), с рядом положений которой нельзя не согласиться, не дает до конца последовательного, и ясного ответа на интересующий нас в данном случае вопрос.

«…отдавая должное внимание популяризации, адресуя наши труды широкому кругу читателей и нашим современным писателям, – заявляет А. Бушмин, – мы должны сами помнить и убедительно разъяснять другим, что литературоведческие исследования предназначаются также и советским ученым, а в их числе литературоведам прежде всего, и ученым зарубежных социалистических стран, и ученым капиталистических стран. И в этом последнем случае «облегченные» жанры не достигают цели. Здесь оказывается порой более целесообразна даже излишняя, с нашей точки зрения, «техническая» оснащенность». Автор статьи высказывает разумные соображения о повышении общественной и научной эффективности исследований, о необходимости распространения результатов этих исследований и убедительно полемизирует при этом с узкопотребительскими воззрениями на литературоведение. Но по существу он обходит вопрос о популяризации литературоведческих знаний, в тени остается практическая сторона дела.

А между тем заклинаниями делу не поможешь. Нужен конкретный анализ современного состояния пропаганды художественной литературы, нужны не только «обоснования», но и практические предложения.

Конечно же, никто всерьез не посягает на литературоведение как науку. Бесспорно, что нельзя сводить связь литературоведения с жизнью к скоропалительным откликам на актуальные темы, к легковесной популяризации научных знаний. Да, конечно, «заботясь о популяризации, даже правильно понимаемой, основанной на доступности формы и научной ценности содержания, не следует забывать и о научных жанрах в собственном смысле слова, о жанрах, укрепляющих и развивающих основы самой науки, без которых она не может существовать» (там же). Однако такими совершенно справедливыми рассуждениями разговор переводится в другую плоскость, и невольно упускается из виду, что при всем многообразии жанров и типов работ – литературоведение в главном едино – и в исследованиях, солидно «оснащенных», рассчитанных на сравнительно узкий круг – специалистов, и в популярных сериях, адресованных более широкому кругу любителей литературы. Слабости, органически присущие иным капитальным историко-литературным изданиям, становятся достоянием брошюр, не претендующих на ученость. Догматические, оторванные от жизни схемы, сухие перечни имен и фактов, нередкие в «ученых записках», накладывают печать серости и на многие критико-биографические и им подобные издания.

И еще в одном вопросе необходима полная ясность. А. Бушмин подчеркивает, что ограниченность сферы влияния литературоведческих работ далеко не всегда объясняется их недостаточно популярной формой. «Многие книги, – пишет он, – не привлекают к себе широкого внимания как раз именно потому, что они слишком популярны, по своему содержанию, освещаемые в них вопросы слишком избиты, банальны. В них мало новизны, поисков, открытий, оригинальности мысли и много дешевой публицистичности, мало научной убедительности и много голословной декларативности. Такая литературоведческая беллетристика ставит нас в межеумочное положение, в положение двустороннего непризнания. Мы уходим от науки и в то же время не выигрываем соревнования с беллетристикой в собственном смысле слова» (там же; курсив мой. – У. Г.).

К этой характеристике, при всей ее полемической резкости, мы склонны были бы присоединиться, если бы только она не давала повод для противопоставления научности и популярности. Что греха таить, «слишком популярно» подчас действительно равнозначно понятиям «слишком избито, слишком банально». Но вина ли это самого жанра? Это беда тех авторов, из-под безответственного пера которых выходят ублюдочные гибриды, мало общего имеющие как с наукой, так и с популяризацией науки.

Об этом надо говорить во весь голос, потому что – при наличии отдельных подлинно талантливых книг – научно-популярный жанр в литературоведении в целом нередко дискредитируется.

Мы не видим оснований для мрачных сетований и невеселых прогнозов. Наука о литературе имеет немалые, признанные у нас и за рубежом принципиального значения успехи. Наша наука находится в постоянном движении, ее прогресс очевиден. Тем обиднее, что, обращаясь к читателю-неспециалисту, мы иной раз делимся с ним наблюдениями и материалами чуть ли не двадцатилетней давности, оперируем выветрившимися от времени формулами, сообщаем такие сведения, которые он может почерпнуть из элементарных учебников.

Все согласны: надо расширять круг читателей литературоведческих трудов. Но как этого достигнуть? Думается, начать следует с читателя. Мы очень смутно представляем себе реального потребителя наших сочинений, пропагандирующих художественную литературу, и того менее знаем его действительные потребности. С одной стороны, мы охотно и с восторгом говорим о росте читателя. А с другой, преподносим ему, «выросшему», «зрелому», «требовательному» и т. д. и т. п., азбучные истины. А ведь читатель 60-х годов далеко не тот, каким он был тридцать, двадцать, даже десять лет тому назад. И, обращаясь к научной и научно-популярной литературе, он ищет в ней не повторения общеизвестных положений из учебных пособий и кратких энциклопедических справочников. Ему нужна не облегченная информация, а дельное изложение того, что добыто нашей наукой.

Что значит «популярно»? Чем отличается научно-популярное издание, скажем, от академической монографии? Тем, что оно не рассчитано на специалиста? Да, разумеется. Но читатель-неспециалист тоже серьезно интересуется литературой, закономерностями ее развития, художественной спецификой… Он не любит, когда с ним объясняются на птичьем языке, когда его кормят дефинициями. Но ему не по нраву и малопитательная жвачка. Пишите живо, доходчиво, но не упрощайте. Пишите строго, но без казенной сухости. Пропаганда литературных знаний должна давать добротную пищу для раздумий, размышлений, для выработки самостоятельных суждений.

Пусть одна работа заинтересует читателя стройностью развития мысли, другая – логикой анализа художественного образа, третья – обилием и свежестью материала, своеобразно интерпретируемого. Здесь открывается широкий простор для проявления индивидуального характера и возможностей литературоведа. Но во всех случаях это должны быть подлинно творческие работы, а не имитация.

И научно и популярно – значит раскрыть перед читателем весь предмет в его диалектической сложности, показать современное состояние и перспективы его изучений. Увлечь читателя движением научной мысли. Поведать ему не только бесспорные итоги, но и ввести в курс спорных, дискутируемых, до конца еще не решенных вопросов. Сделать читателя полноправным соучастником творческого процесса.

Если стоять на таких позициях, не надо будет приносить научность в жертву популярности, общедоступности.

Формы пропаганды знаний по теории и истории художественной литературы многообразны. Но есть у нас издательства и издания, которые прямо и непосредственно заняты этим далеко не легким, как может показаться, делом. С них-то, по-видимому, и следует начать разговор. Серьезный. Без скидок.

Сотни небольших брошюр по вопросам литературы ежегодно издаются в нашей стране. Их общий тираж достигает нескольких миллионов экземпляров. Брошюры издаются Всесоюзным обществом по распространению политических и научных знаний, республиканскими обществами, их краевыми и областными отделениями. Они выпускаются также университетами и педагогическими институтами, различными ведомствами в области культуры и просвещения, методическими кабинетами. Имеют отношение к этому делу музеи и другие просветительские учреждения. Научно-популярные серии осуществляются и академическими издательствами. Брошюры «в помощь лектору». Брошюры для слушателей народных университетов. Для старших школьников. Неиссякаемый поток брошюр…

Брошюры эти должны удовлетворить постоянно растущий интерес к классической и современной литературе. Они призваны вооружать теоретическими знаниями, содействовать эстетическому воспитанию народа.

Знакомясь с библиографией изданий подобного рода, испытываешь чувство благодарности к авторам, редакторам, издателям, взявшим на себя этот большой труд. Радует разнообразие, широта охвата материала, обилие имен.

Обратитесь к брошюрам, опубликованным только за последние два года, и вы найдете среди них немало таких, которые касаются действительно актуальных, волнующих современного читателя проблем. Что такое социалистический реализм? Каков предмет и назначение литературы? Как читать и понимать стихи? Вас, несомненно, заинтересуют брошюры «Литература-учебник жизни», «Язык как первоэлемент литературы», «Труд и воспитание характера», «Поэзия и коммунистическая мораль». А серия книжек, знакомящих советского человека с новыми явлениями в литературах Венгрии, Польши, Болгарии, ГДР и других социалистических стран? А маленькие, в два-три листа, монографии о Тихонове и Твардовском, Берггольц и Прокофьеве, Мирзо Турсун-заде и М. Рыльском?..

Невозможно перечислить и малую долю популярных изданий, которые увидели свет в 1960 – 1961 годах в Москве и Ленинграде, Киеве и Баку, Тбилиси и Куйбышеве, во Львове и в Тюмени… Мы только отметим, что эта «география» тоже поучительна.

Повторяем, тематический диапазон популярных брошюр по вопросам литературы исключительно широк: от вопросов теории жанра советского исторического романа до вопросов морали в творчестве Дж. Мамедкулизаде, от рассказа о литераторах Липецка до исследования творчества Бертольда Брехта.

Массовый читатель, казалось бы, не может жаловаться на отсутствие внимания к его интересам. Но количественные показатели, равно как и тематика, еще не все. Существенно, как написаны эти тоненькие книжицы, которые должны открывать Перед неискушенным читателем дверь в заманчивый, волнующий и облагораживающий мир идей и образов искусства слова.

Не имеет смысла упрекать издателей брошюр в пестроте тематики. Но самотек – не лучшая из форм пропаганды литературно-эстетических знаний. Во всяком случае, надо подумать о том, как преодолеть ненужный, а зачастую вредный параллелизм, приводящий к дублированию изданий, к засорению книжного рынка и библиотечных полок брошюрами-двойниками. Издательство «Знание» в Москве, например, выпустило почти одновременно две брошюры о Рабиндранате Тагоре. Юбилей Тараса Шевченко был ознаменован серией брошюр-близнецов; две из них вышли в 1961 году в том же издательстве «Знание».

Совсем неплохо, что почти каждая брошюра содержит «советы лектору», что отдельные брошюры издаются специально «в помощь лектору». О пропагандистах надо заботиться. Но не за счет массового читателя, который хочет получать знания из первых рук, от больших специалистов своего дела. Он ждет живого, взволнованного рассказа о любимых писателях и произведениях, – рассказа о писателях и произведениях, которых он, может быть, еще не знает, но к которым обязательно обратится, прочитав о них.

Нельзя игнорировать и своеобразия научно-популярной литературы.