На пути к словарю
Н. Мацуев. Русские советские писатели. Материалы для биографического словаря. 1917 – 1967, М., «Советский писатель», 1981, 256 с.
Знаменитая строка Маяковского о добыче радия относится не только к поэзии, она справедлива и по отношению к людям, занимающимся архивными и библиографическими изысканиями, особенно в области литературы XX века. Не раз уже говорилось о том, что литература XVIII – XIX веков все же неплохо оснащена самыми различными библиографическими указателями, биобиблиографическими словарями, справками в энциклопедиях и пр. Что же касается литературы XX века, она во многом остается загадкой для библиографов. Как ни старайся, многого ты не сможешь найти, и нередко даже о достаточно известных в литературном мире фигурах нет буквально никаких данных – ни биографических, ни библиографических.
Имя Н. Мацуева известно каждому исследователю, занимавшемуся литературой XX века. Без его указателей невозможно представить себе полноценную работу в этой области. В статье В. Гуры, открывающей издание, лежащее перед нами, хорошо показан процесс его работы и те стимулы, которые помогали этому прекрасно образованному филологу, ученику С. Венгерова и А. Шахматова, занимавшемуся литературой средневековья и Возрождения, писавшему статьи по-латыни, самоограничиться, заниматься изо дня в день и из года в год едва ли не самой черновой из вспомогательных литературоведческих дисциплин – библиографией, а из ее отраслей – самой неразработанной.
Во всякой науке есть категория тех, на первый взгляд, незаметных людей, которые не блещут оригинальными идеями, не выдвигают блестящих гипотез, не называются в числе основоположников новой ветви своей науки. Они заняты тем, что по крупицам разбирают громадную лавину информации, классифицируют ее и делают достоянием своих более нетерпеливых коллег. О них не пишут книг и статей, и только время от времени их фамилии появляются – чаще всего уже после смерти – как свидетельство скромной славы людей, без остатка отдавших себя любимому делу, не ожидая от него ответных почестей, чинов и званий.
Таким человеком был и Н. Мацуев.
В небольшом предисловии «От автора» кратко и как всегда скромно сказано о тех трудностях, которые пришлось преодолеть создателю этой во многом уникальной работы, – он один выполнял то, что надо было бы делать целому научному коллективу.
Тонны просмотренной и прочитанной литературы прессовались в сжатые справки словарного характера: имя писателя, псевдонимы его, дата и место рождения и смерти, короткие указания на то, где можно найти об этом писателе биографические данные. Вот и все. Но стоящий за этим труд огромен, и повторить его сейчас вряд ли возможно. И поэтому всяческого одобрения заслуживает инициатива издательства «Советский писатель», которое уже после смерти автора выпустило после долгой и трудоемкой редакторской подготовки его последний и едва ли не самый заветный труд, который начат был задолго до Великой Отечественной войны.
Двести пятьдесят страниц этого словаря станут надежным кратким путеводителем по истории советской литературы для любого исследователя, как бы опытен он ни был в книжных розысках.
Но все же не случайно сам автор словаря пишет о том, что любая библиографическая работа бывает несовершенна, и просит права на второе издание не как на дополнительный паек славы, а как на необходимое и насущнейшее средство для исправления вкрадывающихся ошибок:
«…Следует принять во внимание, что у нас указатели не переиздаются, а потому всякого рода имеющиеся в них ошибки «увековечиваются». Как бы тщательна ни была работа составителя, еще никому не удалось при наличия большого количества различных дат избежать ошибок, иногда весьма грубых. Потому считаю, что выход второго издания любого справочника обязателен, ибо только «исправленный жизнью» он действительно выполняет свое назначение» (стр. 12).
Пользуясь таким отношением покойного автора, я попробую высказать свои замечания, тем более, что некоторые проблемы касаются не просто наличия или отсутствия ошибок, а вопросов более серьезных, которые требуют своего разрешения для последующей работы.
Прежде всего начну с самого отбора материала для словаря. На его титульном листе стоит: «Русские советские писатели. Материалы для биографического словаря. 1917 – 1967». На этой дате остановился Н. Мацуев. Но ведь прошло с тех пор уже пятнадцать лет, за это время появились новые справочные издания, которые позволяют уточнять и исправлять то, что сделано давно. Часть этих изданий использована редактором (кстати, непонятно, почему его фамилия не стоит на титульном листе или хотя бы на его обороте – объем проделанной работы таков, что это им вполне заслужено). Но принцип использования вызывает у меня некоторые сомнения, хотя он и подкреплен авторитетом целого издательства:
«Круг использованных источников не расширялся и не дополнялся ни новыми изданиями, ни появившимися впоследствии продолжениями использованных изданий… поскольку включение их повлекло бы за собой введение в справочник не только новых сведений, но и новых имея писателей» (стр. 10). Да неужели для справочного издания это такой грех? Несомненно, сам Н. Мацуев не остановился бы перед тем, чтобы включить в рукопись своего словаря имена писателей, которые по разным причинам не попали туда, но оказались в поле зрения авторов других справочных пособий. Уже одно это делает ограниченными возможности использования словаря: он не может даже в своей краткой справочной части заменить «Краткую литературную энциклопедию». В КЛЭ мы находим ряд имен, которые в словарь не попали. Думается, верным было бы все же включить их, чтобы избежать пропусков в словаре, который, по своему замыслу, должен быть более полным, чем любой другой справочник.
Название словаря наталкивает и на другую проблему. Внешне она кажется легко разрешимой, но на практике оказывается достаточно сложной: кого считать советским писателем? Так, в словаре числятся: А. Я. Брюсов (Alexander), чья единственная книга стихов вышла задолго до Октября; О. Дымов и С. Минцлов, которые уехали за границу еще до революции и обратно не вернулись; писатели-эмигранты С. Горный, А. Кусиков, Н. Минский, Е. Нагродская; рано умершие и фактически ничего для советской литературы не успевшие сделать литераторы: иранист В. Жуковский (он умер 4 января 1918 года), А. Кауфман, П. Морозов, С. Кондрушкин. Есть вернувшаяся на родину М. Цветаева и нет вернувшегося А. Куприна.
Вызывает у меня сомнение и включение имен советских сказителей А. Барышниковой (Куприянихи), А. Гладкобородовой, М. Голубковой, Ф. Господарева, М. Кривополеновой, М. Крюковой. В их творчестве нет главного признака писательства – писания.
Как мне представляется, стоит включать в словарь имена тех литераторов, которые в годы советской власти опубликовали на территории, не занятой белыми войсками, книгу или значительное число отдельных произведений, не носящих антисоветского характера. Такое определение позволит, с одной стороны, включить в будущий словарь (а не материалы к нему) имена как можно большего числа литераторов, участвовавших в строительстве советской литературы, а с другой – исключить людей, к ней отношения не имеющих.
Есть еще и третья проблема, которая в словаре решена эмпирически, но, как мне кажется, тоже должна быть решена теоретически: включать ли в словарь имена только писателей в собственном смысле этого слова или же дать место в нем и скромным литераторам, ученым, библиографам? Н. Мацуев старался расширить круг представленных имен как можно больше. Назову только некоторые фамилии, которые я с большим удовольствием обнаружил в книге: жена В. Брюсова Иоанна Матвеевна (правда, неплохо было бы указать, что нередко ее имя попадается в форме «Жанна»), библиограф и издатель Л. Бухгейм, поэт, критик, переводчик Д. Усов (который скончался во время войны в Ташкенте), книговед А. Малеин… Однако почему-то далеко не все имена литераторов, попавшие в КЛЭ, оказались на страницах словаря. Только в двух первых томах энциклопедии, которые я сравнил со словарем, мне попались фамилии писательницы и мемуаристки Л. Авиловой, книговеда и искусствоведа В. Адарюкова, философа и литературоведа Л. Аксельрод-Ортодокс, критика и литературоведа А. Аршаруни, тюрколога и фольклориста Н. Ашмарина, литературоведа Ф. Батюшкова, известного языковеда, исследователя авторского чтения стихов С. Бернштейна, языковедов В. Богородицкого, Р. Будагова и Л. Булаховского, этнографа и фольклориста Г. Василевич, монголоведа Б. Владимирцова, знаменитого в свое время А. Волынского (Флексера), который сотрудничал в советской печати до самой своей смерти в 1926 году, Р. Гельгардта, известного своими исследованиями в области языка и стиля, русского и цыганского писателя А. В. Германо, филолога-классика Н. Дератани, библиографа Л. Добровольского, фольклориста В. Евсеева. Думаю, что они имели все основания оказаться в словаре. Тогда он еще ближе стал бы к своей цели: собрать биографические сведения о как можно большем числе советских литераторов. Я нарочно употребляю это слово, потому что в нем нет качественной оценки: считать или нет человека писателем – вопрос спорный, но звания литератора отнять не может никто. И верным мне представляется название: «Русские советские литераторы».
Видимо, должен быть более тщательно продуман вопрос о представительности источников. Сам Н. Мацуев, как правило, ограничивался росписью биографических и библиографических изданий, прежде всего справочников. Но ведь не только там есть биографические материалы. Так, наверное, можно было бы больше использовать тома «Литературного наследства», различные сборники большой серии «Библиотеки поэта» (например, «У истоков русской пролетарской поэзии» или «Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне»), известную книгу Б. Гусмана «100 поэтов», другие источники. Например, наиболее подробная статья о В. Зоргенфрее («Русская филология», вып. 2, Тарту, 1967) в библиографию не вошла, хотя она намного полнее, чем заметка в КЛЭ.
Стоило, очевидно, сделать ссылки хотя бы на самые важные биобиблиографические материалы, вышедшие после смерти автора или по каким-то причинам им пропущенные (например, на брошюры из биобиблиографической серии издательства «Наука», посвященные В. Адриановой-Перетц, М. П. Алексееву, В. Жирмунскому, А. Сидорову).
Особо стоит продумать вопрос о библиографиях, касающихся известных писателей. Число работ, посвященных их жизни и творчеству, бывает огромно, и надо выбрать из них самые необходимые. К сожалению, в словаре это случается далеко не всегда. Скажем, в статье о Маяковском фигурирует не только важный «Семинарий» Е. Наумова, но и различные краткие указатели литературы, тогда как лучший биобиблиографический справочник о Маяковском – книга В. Катаняна «Маяковский. Литературная хроника» – даже не упомянут. Точно так же в статье о Блоке, очевидно, вместо книжечки «Александр Блок. Памятка читателю» (Л., 1941) надо бы включить известные библиографии литературы о поэте.
И уж совсем было бы прекрасно, если бы редактор прибавлял к словарной статье указания на архивные фонды того или другого писателя, которые нередко бывают разбросаны по разным хранилищам (так, фонды А. Белого есть и в ЦГАЛИ, и в РО ГБЛ, и в ОР ГПБ) и в которых есть ненаходимые в других местах материалы. Особо следует отметить архивные фонды библиографов, в которые входят собранные ими материалы о самых различных писателях, нередко даже не попавших в поле зрения автора словаря. Таков, например, фонд П. Заволокина в ЦГАЛИ, где хранятся автобиографические анкеты, собранные им у многих писателей в разное время. Указание на такие фонды заняло бы не так много места, а пользы исследователям было бы много.
Теперь о том, что касается самой словарной статьи. Стандартная ее схема в словаре: фамилия, имя и отчество писателя (если он более известен под псевдонимом, то дается сначала псевдоним, а потом его раскрытие), указываются главные, наиболее распространенные его псевдонимы (это, впрочем, проведено довольно беспорядочно), дата и место рождения, дата и место смерти. Вся эта информация чрезвычайно важна, если только строго соблюдать схему ее подачи. К сожалению, отступления от этого правила встречаются нередко даже в тех случаях, когда интересующие данные можно получить достаточно легко. Приведу только один пример.
В словаре указано, что М. Кузмин родился в 1875 году. Действительно, в подавляющем большинстве источников приводится именно эта дата. Даже в собственноручных документах Кузмин пишет ее (скажем, в автобиографии из собрания П. Медведева – ГПБ, ф. 474, N 2). Однако еще Г. Шмаков в статье «Блок и Кузмин» («Блоковский сборник», И, Тарту, 1972) указал, что эта дата неверна, – Кузмин родился в 1872 году. Окончательно подтвердила это К. Суворова в статье «Архивист ищет дату» («Встречи с прошлым», вып. 2, М., 1976). Однако попавшая в КЛЭ и вот теперь в словарь дата, боюсь, может оказаться действительно «увековеченной». Недавно пострадал от нее и я, когда в публикации письма Б. Пастернака к Ю. Юркуну («Вопросы литературы», 1981, N 7), корректуру которой я не мог держать, верная дата была исправлена на неправильную, но встречающуюся в справочниках.
Очень во многих случаях не указывается место смерти писателя, даже если оно известно. Не так уж трудно установить, где умер, скажем, Д. Хармс или где погиб А. Гайдар. Точно так же в статье о З. Хацревине надо было сказать, что он погиб под Киевом (они были убиты вместе с Б. Лапиным; в статье о Лапине место смерти названо, в статье о Хацревине – нет). Вообще в отношении писателей, погибших на фронте, неплохо было бы отмечать это, а иногда вносить и дополнительную информацию: что литературоведы Ц. Вольпе и А. Гурштейн погибли осенью 1941 года, что О. Цехновицер погиб в Балтийском море во время эвакуации из Таллина в Ленинград. Заодно надо исключить из словаря попавшую туда по ошибке фамилию грузинского поэта Мирзы Геловани.
Я уже говорил о том, что редактору этой книги пришлось преодолеть много трудностей, которые часто решены вполне удовлетворительно. Однако, как следует из редакторского предисловия, тексты статей словаря были сверены по источникам только выборочно. Если бы сверка была полной, можно было бы избежать многих ошибок. Я, например, сверил первые два тома КЛЭ с соответствующими статьями словаря, и вот что обнаружилось.
Очень многие писатели родились в тех местах, где никак родиться не могли. При переводе старого административного деления в новое получалось, что они регулярно появлялись на свет не в губерниях, а в областях. Мало того, М. Брагин родился в 1906 году в БССР, А. Волков в 1891 – в КазССР, а А. Г. Дементьев даже в Горьковской области (и это в 1904 году!).
В некоторых случаях перепутаны имена и фамилии писателей; Сергей Абрамович Ауслендер назван Александром, Василий Леонидович Комарович – Виталием, Ада Оношкович-Яцына – Овошкевич. Рядом с настоящим именем И. Сельвинского стоит в скобках «Карл», хотя свои ранние стихи он подписывал «Эллий-Карл». Известный литературовед и переводчик В. Дынник в КЛЭ фигурирует под фамилией Дынник-Соколова.
Некоторые данные, зафиксированные в КЛЭ, или вовсе не попали в словарь, или попали в неточном виде.
Среди разночтений укажу такие: согласно КЛЭ, А. Баранников родился в 1890 году, а не в 1880, М. Волошин – в 1878, а не в 1877, М. Годенко – в селе Осипенко Запорожской области, а не в селе Новоспасовка, Д. Гранин – 1 января 1918 в городе Волынь, а не 1 января 1919 в Ленинграде (который, кстати, Ленинградом тогда не был).
Не все в порядке с псевдонимами писателей. Так, из словаря не узнать, каковы настоящие фамилии М. Светлова и К. Ваганова, что настоящее имя Джека Алтаузена – Яков, что Ирину Гуро на самом деле зовут Раиса Романовна, Наталью Давыдову – Майя Максимовна, Леонида Жарикова – Илья Милахиевич, Василия Журавлева – Вильгельм, что истинная фамилия П. Замойского – Зевалкин. Не назван в словаре наиболее известный псевдоним Е. И. Дмитриевой (Васильевой) – Черубина де Габриак.
В некоторых случаях отмечается, когда писатель похоронен не там, где он умер, но в статье об Ахматовой не сказано, что она похоронена в Комарове под Ленинградом, П. Бажов – в Свердловске, К. Чуковский – в Переделкино.
Сомнительным мне кажется решение автора словаря поместить имена двух поэтов-сатириконцев – К. Антипова и Б. Жирковича – в алфавит не по их настоящим именам, а по псевдонимам: Красный и Иван Кузьмич Прутков. Они все же более известны по фамилиям настоящим. Если уж идти по пути автора словаря, следовало бы дать отсылки: Антипов – см. Красный, Жиркович – см. Прутков.
Говорит ли этот довольно внушительный список ошибок (напомню, что я сверил только первые два тома КЛЭ со статьями словаря) о ненужности или несвоевременности выпуска книги? Ни в коем случае. Такое пособие очень нужно и читателям, и в особенности исследователям. Не случайно книга разошлась очень быстро, несмотря на вполне солидный для библиографического пособия тираж – десять тысяч экземпляров. Но, вспоминая слова автора словаря, которые я уже приводил вначале, следовало бы издательству подумать о том, чтобы через некоторое время исправленный и дополненный вариант этой книги появился в магазинах и библиотеках.
Если этот вариант осуществим, выскажу свое последнее пожелание: в нем следовало бы (что, к сожалению, не часто делается) привести полный список трудов Николая Ивановича Мацуева, которые навсегда останутся в история советского литературоведения и советской библиографии. Он, столько лет отдавший неблагодарному библиографическому труду, заслужил такую библиографическую почесть.