На колесах

Вспомните-ка «Мертвые души» Гоголя!..

«…Только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем, «Вишь ты, – сказал один другому, – вон какое колесо! что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» – «Доедет», – отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» – «В Казань не доедет», – отвечал другой».

Теперь по этому поводу написали бы так…

Виктор АСТАФЬЕВ

Щелястую стенку районной забегаловки нехотя подпирал с собеседником изрядно потасканный мужичок с синей, былинно заросшей, вместо шарфа, шишкой на затылке. И глазами малинового цвета. Уши у мужичонки суетливые, но смышленые, сразу видно – масло в голове есть! Нетерпеливо перебирая ногами, он как бы примерялся к ходу «козлика», нервно закрякавшего у гранд-отеля напротив.

Собеседники враз засекли какую-то несуразность в колесах, но гадали еще на пальцах, уточняя дефект. Мужичонка из любопытства подался вперед и, шевеля мозгой, присел на корточки.

Мелькнула дворняга, под пузом которой острилась то ли титька, то ли что другое. С налету, обнюхав вентиль и задрав заднюю ногу, дворняга приткнулась к колесу, тогда оба враз усмотрели – титька!

Встречь ей, в модном лохматом джемпере ниже седала, вызывающие протрясла большущими мячами деваха-жох. Торопилась, видно, на соревнование.

Мужичонка пружинно выпрямился и мелко-мелко затрусил коленками, запустив большой палец в нос.

– Промеж нами сказать, до Москвы, верно, докатится? – боднул он собеседника глазами вприщур.

Нахально цветущая морда второго расплылась, как мазут по луже. Глянув туда и сюда, поскреб он затылок, припечатав его ладоневой мозолью, будто печатью, и утвердил:

– Не-е, не докатится – колеса плевком перешибить можно!

– А если б случилось, до загсу?

– До загсу на такой драндулете грыжу добудешь, – понесся тот. – Женитьба враз ладанным праздником запахнет! Ну, ежли только с домкратом?.. – И, внезапно утеряв интерес, собеседники обернулись на новый шум.

Евгений НОСОВ

В нашем тогда еще булыжном городе денатурат называли «динамой», а по-мужицки – «синявкой». Брали его в керосиновой лавке кривого грека Занудиса и разводили в литровой кружке.