Муки творчества

Повесть «Дорога в никуда» – одна из тех моих работ, которыми сам я дорожу. Когда же, где и как родилась идея этого произведения, не могу сказать точно.

Дело в том, что некоторые из историй я вынашиваю очень долго, так долго, что когда однажды сажусь за письменный стол, то уж и не помню предыстории этой истории и мне кажется, что она давным-давно сидит в моей голове.

С повестью «Дорога в никуда» дело обстоит еще запутанней. Потому что различные стороны замысла, насколько мне помнится, возникали в разное время. Так, например, было с историей любви главного героя Александрова. Так было и с историей групповой борьбы. Наблюдений и, если хотите, личного горького опыта у меня накопилось немало. Деградация подобной борьбы – от идейных споров до эгоистических, самолюбивых страстишек, корыстных амбиций и до простого озверения – не раз вызывала у меня не только отвращение, но и желание описать ее, раскрыть кое-что из ее антигуманной, антиобщественной сущности.

Однако и все эти отрывочные истории, темы, и другие, разработанные позднее в повести «Дорога в никуда», слились воедино, в цельный замысел совершенно неожиданно, в результате чуть ли не самой банальной житейской истории, злополучного случая, а точнее – из-за моей внезапной болезни. В довольно тяжелом состоянии я очутился в инфекционной больнице, и выздоровление мое находилось под большим сомнением. Все-таки я выкарабкался, но мысли, с которыми возвращался к жизни, нельзя назвать веселыми. Правда, были они не о смерти, – в состоянии апатии смерть нас не особенно пугает, – думал я о неразберихе, которую мог бы я оставить после себя и в быту, и в творчестве, о массе добрых намерений и нереализованных проектов. И вот в дни, когда я возвращался к жизни, постепенно стала обретать формы, выкристаллизовываться история одной судьбы, судьбы будущего главного героя повести – Александрова; тут же вспомнились и пошли в дело переживания, фантазии, раздумья. И тогда я сказал себе: выздоровлю и не откладывая в долгий ящик непременно напишу эту историю, чтобы она не повторила путь других, так и оставшихся не рассказанными.

Однажды утром, уже после возвращения домой, я сел за пишущую машинку с твердым намерением осуществить свой замысел. История уже звучала во мне во всей своей полноте. Я видел обстановку, героев, видел их намерения, поступки, события, происходящие с персонажами, и их последствия. Видел все так ясно, что откладывать повесть было уже невозможно.

И я сел писать. Но два часа спустя встал из-за стола раздраженный и усталый, один за другим комкал и бросал в корзину исписанные листы с одним и тем же абзацем. Начало повести никак мне не давалось.

На другой день неудача повторилась. И на следующий – то же самое.