Монография о Есенине

Е. Наумов, Сергей Есенин. Жизнь и творчество, Учпедгиз, Л., 1960, 288 стр.

За последние годы значительно выросло количество работ, посвященных Сергею Есенину. Сборникам его произведений были предпосланы хорошо написанные, но небольшие по объему предисловия К. Зелинского, С. Гайсарьяна, А. Дымшица. Несомненный интерес представляют статьи-публикации А. Жаворонкова, Д. Золотницкого, Ю. Прокушева, Н. Хомчук. Однако, посвященные, как правило, частным проблемам, они явились лишь разработками для создания большой монографии о жизни и творчестве Есенина, в которой облик поэта предстал бы во всей полноте.

Первые монографические опыты нельзя признать вполне удачными. Так, брошюра И. Эвентова, выпущенная в 1957 году ленинградским отделением Общества по распространению политических и научных знаний, оказалась небогатой материалами, хотя в общем верно оценивала то лучшее, что есть в Наследии Есенина. Брошюры Ю. Прокушева (издательство «Знание») и А. Кулинича (Издательство Киевского государственного университета) в основном пересказывали уже известные работы. Кроме этого, давало себя знать стремление авторов избежать научного объяснения противоречий поэта, а в ряде случаев и приукрасить Есенина.

Понятен интерес, с которым встречаешь довольно объемистую книгу Е. Наумова «Сергей Есенин. Жизнь и творчество», выпущенную Учпедгизом.

Автор не уходит от сложных и запутанных вопросов есенинского творчества, а пытается аргументированно ответить на них. Творчество Есенина рассматривается в тесной связи с биографией поэта, на общем фоне литературной и общественной жизни в стране. В книге все подчинено единой задаче – показать эволюцию Есенина от крестьянского поэта дореволюционной Руси до автора «Анны Снегиной» и «Руси советской».

Исследование Е. Наумова могло появиться лишь на основе ранних разработок отдельных сторон и общих проблем есенинского наследия. Автору, очевидно, менее бы удался рассказ о взаимоотношениях Есенина и Клюева, если бы не было работы Н. Хомчук «Есенин и Клюев» («Русская литература», 1958, N 2). Однако Е. Наумов не просто излагает работу Н. Хомчук, он дополняет ее новыми, разысканными им в московских архивах материалами – письмами Клюева к Есенину, воспоминаниями А. Назаровой и т. п. В книгу введено большое количество ранее неизвестных читателю материалов, и на сегодняшний день она фактически является единственным в своем роде сводом архивных документов по Есенину. На наш взгляд, это наибольшая заслуга автора.

Но вводя в книгу новые материалы, автор не всегда подходит к ним критически и вследствие этого допускает ошибки. Выпущенная Учпедгизом большим тиражом, работа Е. Наумова рассчитана на широкий круг читателей – преподавателей и студентов. Учитывая это, не следовало бы останавливаться на давно забытых статьях и высказываниях, неправоту которых доказала сама история.

Заботясь о читателе, можно было также строже подойти к отбору фактов, имеющих узкобытовое значение.

Используя воспоминания современников, нужно учитывать, когда и для чего они были написаны. Без должной оговорки Е. Наумов пользуется статьей Г. Деева-Хомяковского, напечатанной в журнале «На посту» (1926) под претенциозным названием «Правда о Есенине». По существу это полемическая статья, а не воспоминания. Автор ее пытается доказать положительное влияние на Есенина Суриковского кружка, утверждает, что именно отход от кружка привел Есенина к гибели. Абсурдность этого утверждения не нужно доказывать, если вспомнить, что Есенин порвал отношения с кружком еще в феврале 1915 года. Причина разрыва – невысокие поэтические требования, предъявляемые руководством кружка к произведениям его участников.

Критического подхода и взаимопроверки требовали также приведенные в книге воспоминания современников об учебе поэта в Спасс-Клепиковской школе, собранные спустя полвека после происшедших событий и страдающие односторонностью.

В главе, посвященной взаимоотношениям поэта с петербургской литературной средой, автор правильно отметил пагубность влияния на Есенина кружка Д. Мережковского и З. Гиппиус и доказал это анализом произведений.

Многие исследователи отмечали налет религиозности в ранних произведениях Есенина, видя причину этого во влиянии на будущего поэта семьи, школы, и показывали, как Есенин освобождался от него впоследствии. Наумов останавливается на этом вопросе более подробно. Анализируя стихи из «Радуницы», он пишет, что религиозность Есенина по-разному проявлялась в разные периоды его творчества. Если в стихах 1914 года довольно легко улавливается ироническое отношение Есенина к религии, то позже, в 1915 – 1916 годах, поэт создает немало произведений, в которых религиозная тема берется, так сказать, всерьез. Это усиление религиозных мотивов Е. Наумов верно объясняет влиянием Д. Мережковского и З. Гиппиус.

Указывая на отдельные отрицательные воздействия, Е. Наумов не забывает, что Есенин преодолевает их в своем творчестве. Так, в последствии Есенин писал о своей религиозности: «Этот этап я не считаю творчески мне принадлежащим. Он есть условие моего воспитания и той среды, в которой я вращался в первую пору моей литературной деятельности…»

Несколько односторонним кажется рассказ о пребывании Есенина в царской армии. Даже учитывая скудость документов, сохранившихся от этого периода, нельзя пройти мимо того, что Есенин какое-то время находился под влиянием полковника Ломана и писал стихи, посвященные царским отпрыскам.

Следует пожалеть, что в книге Е. Наумова не нашло своего полного отражения и то несомненное влияние, которое имел на него демократический лагерь во главе с Горьким.

Основная часть книги посвящена послеоктябрьскому периоду творчества Есенина. «В годы революции был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном», – писал Есенин. Пытаясь показать, какие изменения в творчестве Есенина произошли после Октябрьской революции, Е. Наумов пишет, что «поэт теперь не ограничивается своей излюбленной темой русской природы. Он стремится коснуться жизненно важных для русской деревни вопросов, пытается осознать значение великого исторического поворота в судьбах русского крестьянства. Однако эти попытки осложняются недостаточной четкостью его политических взглядов, некоторой беспомощностью перед трудными политическими вопросами и прежде всего перед одним из важнейших – о русском крестьянстве и пролетарской революции».

Но из этого по существу правильного определения Е. Наумов делает неверный вывод: «Мучительные поиски в 1918 – 1919 гг. привели Есенина к сближению с эсеровскими кругами». Это не так. Есенин был связан с эсерами начиная с 1916года. Впоследствии эти связи укрепились; в 1917 он широко печатался в эсеровских изданиях (сборник «Скифы», газета «Дело народа» и др.). Сдвинув даты, автор «заставил» поэта отойти от эсеров (вернее «скифов»; Е. Наумов убедительно показывает общность взглядов «скифов» и эсеров) и чуть ли не прийти в Коммунистическую партию, а затем вновь «бросил» поэта в объятия эсеров.

Есенин, несомненно, был захвачен пафосом революции, но попытка осмыслить ее средствами религиозной символики оказалась несостоятельной. Приятие революции, желание отразить ее в своих произведениях сближало поэта с пролетарскими поэтами. Нечеткость политических позиций Есенина в 1917 – 1919 годах в значительной мере определялась влиянием идеолога «скифов» Р. Иванова-Разумника. Не было никакой необходимости оправдывать пребывание Есенина в рядах эсеров ссылками на биографию Д. Фурманова, который, «чувствуя себя коммунистом, прежде чем вступить в партию большевиков в июне 1918 года, побывал в партиях анархистов и левых эсеров». В другом месте выдержки из дневников Фурманова цитируются для характеристики кафе поэтов «Стойло Пегаса». У широкого читателя, которому адресована книга, такие односторонние упоминания о Фурманове могут создать превратное впечатление о творческом пути этого замечательного писателя-коммуниста.

Наибольшей удачей Е. Наумова, на наш взгляд, следует считать главы об эстетических взглядах Есенина в период имажинизма, о политической позиции имажинистов и их художественной программе. Автор правильно считает, что «имажинисты не смогли подчинить подлинное поэтическое дарование поэта холодному и расчетливому шутовству. Есенин не потерял собственного поэтического голоса. На фоне однообразных словесных упражнений имажинистов Есенин выделялся своей яркой самобытностью».

Чтобы лучше понять характер близости Есенина к имажинистам, Е. Наумов сопоставляет поэтическую программу имажинистов с художественными поисками и воззрениями Есенина. Он считает, что повышенный интерес к поэтическому образу вообще характерен для Есенина. Е. Наумов приводит примеры смелых и необычных образов у раннего Есенина, когда имажинизма еще не было и в помине. Появление этих образов автор книги объясняет влиянием народного творчества – поговорок, пословиц, загадок. Показав истинную природу метафоричности Есенина, Е.. Наумов пишет: «То, что соратники Есенина воспринимали в его творчестве как имажинизм, было не чем иным, как разработкой той образной системы, которая была найдена им самим и имела собственные истоки».

Далее автор подробно останавливается на самом тяжелом периоде жизни поэта – периоде «Москвы кабацкой». Характеризуя цикл «Москва кабацкая», Е. Наумов совершенно правильно пишет, что и в это трудное время Есенин, если в ином значении воспользоваться его словами о «крестьянском уклоне», «шел не под уклон, а преодолевая его, хотя это и не легко было поэту».

И заграничное путешествие, где Есенин мог сопоставить два мира, и следующий за «Москвой кабацкой»лирический цикл «Любовь хулигана» – все вело к тому, чтобы сказать:

Хочу я быть певцом

И гражданином,

Чтоб каждому,

Как гордость и пример,

Был настоящим,

А не сводным сыном –

В великих штатах СССР.

Есенину – советскому поэту – посвящена третья глава книги Е. Наумова. В ней показано, как по мере укрепления Советского государства и новых успехов страны Есенин все более утверждался на советской платформе. Содержательны страницы, где автор раскрывает общность некоторых черт образа В. И. Ленина у Горького, Маяковского и Есенина. В книге уделено место и истории взаимоотношений Есенина с советскими писателями, в частности с Горьким и Маяковским.

Книга заканчивается главкой, в которой Е. Наумов пытается определить место и значение Есенина в советской лирике. Верно отмечая пагубное влияние «есенинщины» и историческую необходимость борьбы с ней, не закрывая глаза на то, что некоторые пессимистические мотивы в творчестве Есенина могут еще оказать вредное влияние, автор возражает против попыток рассматривать Есенина сквозь призму «есенинщины». Он приводит слова А. В. Луначарского: «самый крупный борец против есенинщины был сам Есенин» – и утверждает, что «сам Есенин не только не идеализировал упадочные мотивы своего творчества, но внутренне тяготился ими, пытался освободиться от них».

Есенин близок и дорог советскому читателю совсем другими сторонами своего таланта, своего творчества, Е. Наумов бегло набрасывает историю разработки лирической темы в поэзии тех лет. Он пишет: «Поэзия Есенина в большой степени способствовала утверждению лирики в советской литературе». Лирическое дарование Есенина автор не считает только достоянием прошлого. Он утверждает, что поэзия Есенина не утратила своего эстетического значения и для современной поэзии, для современного читателя. В числе поэтов, не прошедших мимо поэтического опыта Есенина, Е. Наумов называет имена П. Васильева, М. Исаковского, Б. Корнилова, А. Прокофьева, А. Твардовского.

«Творчество Есенина, – заканчивает Е. Наумов, – одна из ярких, глубоко волнующих начальных страниц истории советской литературы». Книга Е. Наумова открывает нам эти страницы, и остается пожалеть, что большой исследовательский опыт автора не помог ему избавиться от досадной «шелухи», снижающей ценность его работы. Об этом, к сожалению, не позаботилось и издательство.