№1, 2005/Книжный разворот

Мишель Уэльбек. Мир как супермаркет

Эпиграфом к книге эссе известного французского писателя Мишеля Уэльбека «Мир как супермаркет» можно взять слова, которые он цитирует из Шопенгауэра: «Первая и по сути единственная предпосылка хорошего стиля – это когда человеку есть что сказать» (с. 53). С одной поправкой: стиль Уэльбека хорош, потому что ему есть что прокричать.

Что-то «кричащее» всегда было в его скандальных заявлениях («ислам – глухая религия»; либеральные ценности – «презренные»), в мрачном тоне его романов, для характеристики которых специально придумали каламбурный термин «депрессионизм». Но в крике выражалось не просто плохое настроение, а «идея-страсть».

Поэтому не стоит принимать заглавие первой главы «Мира…» («Жак Превер – идиот») всего лишь за очередную хулиганскую выходку. Это сказано, чтобы читатель проснулся и задумался: почему стихи о «цветах, птичках» (с. 11) и свободе, «красивых обнаженных девушках» и «буржуа, которых надо резать, как свиней» (с. 13) в наши дни отдают идиотизмом? Почему, с сегодняшней точки зрения, «анархист» и «дурак» – синонимы?

В ответе Уэльбека звучит отчаянная тревога при всей трезвости мысли: «Сегодня мы барахтаемся в «ледяных волнах эгоистического расчета» с самого нежного возраста. Можно приспособиться, попытаться выжить, а можно безропотно утонуть. Но совершенно невозможно представить себе, что одного раскрепощения наших желаний будет достаточно, чтобы согреть эти ледяные воды» (с. 13 – 14).

Эти слова сказаны не тоном лектора – это крик моряка, тонущего и передающего SOS. Судьба цивилизации под угрозой; признаки опасности повсюду – в рекламных роликах, женских журналах, туристическом бизнесе, компьютерных сетях, современной архитектуре и Маастрихтских соглашениях. Уэльбек фиксирует симптомы болезни, пристально вглядываясь в детали.

Как спастись человечеству, как спастись человеку – вот о чем книга Уэльбека. В ней нет готовых рецептов; есть – ощущение «ужасающего, убийственного недостатка» (с. 56) и лихорадочный поиск выхода. Порой автор впадает в отчаянье («человечество движется к скорой и ужасающей катастрофе» – с. 46 – 47; «всем нам крышка» – с. 129), порой выражает слабую надежду («то, что нам требуется, – это новая онтология» – с. 124). Он нащупывает дорогу в тумане («пора свернуть с этого пути» – с. 47; «сделать шаг в сторону»; «выдержать паузу», «замереть в неподвижности» – с. 84); хватается за научные термины и метафоры, как за путевод-

ные нити («И дух находит себе жилье / В глубине квантовой расселины…» – с. 100).

Важно, что все свои надежды на спасение Уэльбек связывает с литературой. Порывая с интеллектуальной модой, он осмеливается верить в судьбоносное значение именно «эстетической позиции» (с. 83 – 84). Испытывая страшное давление современной «механической» цивилизации («поэзия стала совершенно безнадежным делом» – с. 114), литература держит оборону – «приспосабливается ко всему <…> роется в отбросах, зализывает раны, причиненные несчастьем» (с. 83). В своем загнанном состоянии она не имеет права только забавляться «игрой форм» (с. 53), ведь, может быть, она в силах помочь гибнущему человечеству: «…у меня такое ощущение, что поэзии суждено сыграть <…> определенную роль, быть может, стать чем-то вроде первоосновы» (с. 55 – 56). Жалок тот, кто преисполнен наивного литературного оптимизма (как Превер), но не менее жалок и тот, кто замкнулся в надменном сомнении (как деконструктивисты). И наивность 60-х, и сомнение 90-х равно уводят от жизни, не оставляют литературе возможности для осуществления ее миссии: «Если сегодня найдется писатель, который сможет в своих произведениях быть одновременно честным и оптимистичным, – он изменит судьбы мира» (с. 115).

Так Уэльбек возвращает нас к давно забытому тезису: писательство есть служение. Именно поэтому он более чем серьезен. Автор книги отказывается от иронии, от «деформирующего фильтра юмора» (с. 75) ради большего – спасения высоких слов: «чувство долга», «поэзия», «любовь», «красота». Он защищает такие понятия, как «правдивость» и «искренность», от агрессивной постмодернистской терминологии («письмо», «аллюзия»). Он отстаивает «прямое выражение <…> чувства, эмоции <…> мысли» как единственно возможное «в болезненной, насквозь фальшивой атмосфере, где все смехотворно и где сама смехотворность в итоге вырастает в трагедию» (с. 76). На вопрос: «А есть ли для Вас как для человека какие-нибудь ценности в жизни?» – Уэльбек просто и твердо отвечает: «доброта»,(с 41). И признается, что «чуть не заплакал при мысли о человеческом тепле» (с. 88). Ему не до литературной игры: высокие слова нужны, чтобы выжить.

М. СВЕРДЛОВ

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №1, 2005

Цитировать

Свердлов, М.И. Мишель Уэльбек. Мир как супермаркет / М.И. Свердлов // Вопросы литературы. - 2005 - №1. - C. 354-355
Копировать