Русские зарубежные писатели начала XXI века. Автобиографии

В ночь на 28 октября 1949 года в убогой каморке студента-филолога МГУ орудовал следователь МГБ. Перерыв книги, в одной он обнаружил листок со стихами. Строчки показались крамольными. Хотя это было не собственное произведение пятикурсника, а… 66-й сонет Шекспира, арестованный тут же оказался в Бутырке и долгие годы провел в Унжлаге. На «зоне» Борис Хазанов и начал мечтать о книгах, которые напишет, выйдя на волю. Весной 1955 года он был «условно-досрочно» освобожден, затем окончил Калининский мединститут и работал по специальности в самой глубокой российской глубинке. В Москве он сдружился с Бенедиктом Сарновым, Григорием Померанцем, Семеном Липкиным, Марком Харитоновым…

В 1977 и 1980 годах к Б. Хазанову вновь приходили с обыском, вызывали в прокуратуру и КГБ – он стал автором выходившего в Израиле литературного журнала. В августе 1982 года писатель эмигрировал в Германию и сотрудничает там в русских журналах «Литературный европеец» и «Мосты». Самые знаменитые его книги – «Час короля», «Нагльфар в океане времени» и другие. Естественно, что автобиография Бориса Хазанова в изданном во Франкфурте-на-Майне сборнике собственноручных писательских жизнеописаний привлекает к себе особое внимание.

…Идея такого сборника, как признается его автор-составитель Владимир Батшев, не нова. В 1924 и 1928 годах, например, под редакцией В. Лидина выходили в СССР «Автобиографии современных писателей», где были представлены практически все тогдашние «инженеры человеческих душ». Чуть позднее издавались сборники «Как мы пишем», а раньше – в самом начале XX века – Афанасий Венгеров собирал с писателей краткие автобиографические справки для Словаря, который издавал.

В конце 1990-х издательство «Московский Парнас» выпустило серию сборников «На пороге XXI века», где каждый пишущий за умеренную плату получал страничку со своей фотографией и высказывал о себе все, что захочет.В вышедшем в Германии сборнике тоже выступают и маститые писатели-эмигранты, и те, кто опубликовал пока лишь несколько стихотворений или рассказов.Почему же писателю так важно высказаться о себе?Один лишь Чехов ставил себе диагноз «автобиографофобия»: когда сокурсники задумали издать юбилейный альбом к 15-й годовщине окончания медицинского факультета, он заявил, что вышлет только фотографию. Но вскоре все-таки откликнулся: «…Выбрал

медицинский факультет – не помню по каким соображениям, но в выборе потом не раскаялся…».

«Я поэт, – настаивал Владимир Маяковский в своей автобиографии «Я сам». – Этим и интересен».

Почему же нам интересно узнавать, что писатель думает о собственном творчестве? Произнося известное «читатель – соавтор писателя», мы обычно полагаем, что это лишь красивое сравнение, литературная метафора. Но если вдуматься, можно увидеть, что любое послание художника (будь то живописец, скульптор, музыкант, певец и в особенности писатель) и на самом деле требует соавтора. Это, как подметил еще Аристотель, в природе человека-Перед читателем сборника предстают жизненные перипетии активных участников правозащитного движения в. бывшем СССР. И глубинный смысл их произведений раскрывается гораздо яснее.

«Я пишу теперь иначе, чем 30 и 20 лет назад», – говорит составитель сборника Владимир Батшев, не любящий вспоминать допросы, аресты, слежку, тюрьмы. Но и без этого становится понятно, что подтолкнуло бывшего политзэка, вместе с покойным Леонидом Губановым руководившего группой СМОГ, к созданию «Записок тунеядца», «Поколения с перебитыми ногами» и многотомного литературного исследования судьбы генерала Власова. В 18 лет Батшев схлопотал пять лет ссылки, а потом его вновь выслали из Москвы – успел стать заметной фигурой правозащитного движения.

Публицист Михаил Румер-Зараев, со знанием дела пишущий о российской деревне, основное внимание уделил одной из наиболее болезненных проблем нашей страны – ксенофобии. И не просто бьет тревогу по поводу красно-коричневых газет, где антисемитские карикатуры «словно бы взяты из «Штюрмера» или с немецких плакатов, висевших на улицах Варшавы начала сороковых». Но и вспоминает, как весной 1988 года принес статью о 45-й годовщине Варшавского восстания в один либеральный московский еженедельник. «Ну, стоит ли? – уныло сказали ему. – Так много всего своего вокруг происходит. А тут – евреи, история…»

Близкую тему, но с акцентом на российских немцев, развивает Эдуард Бернгард. В конце 1950-х – на заре «оттепели» – его отца вышвырнули с вагоноремонтного завода за «антисоветские высказывания», и немецкое происхождение явилось отягчающим вину обстоятельством. Мать, несмотря на отлично сданные экзамены, по этой же причине не была принята в педагогический институт…

«За рамками книги, – пишет в предисловии Владимир Батшев, – остались не менее двух сотен писателей, которые не захотели, не смогли или не знали о моем начинании». Он надеется, что сборник этот не последний.

В. КУЗНЕЦОВ