Михаил Меньшиков и Максим Горький: непрямой диалог

Михаил Осипович Меньшиков (1859-1918) — выдающийся русский публицист, журналист, постоянный сотрудник газет «Неделя» (1892-1901) и «Новое время» (1901-1917).

Родился и вырос в небогатой семье в Псковской губернии. Дед был священником, отец — мелкий чиновник, мать — дочь обедневшего дворянина. С 1875 по 1892 год служил во флоте. В отставку ушел в чине штабс-капитана. За время службы неоднократно участвовал в морских походах на военных кораблях. С 1887 года переведен в Картографическую часть Главного гидрографического управления и стал автором нескольких публикаций по картографии.

Меньшиков с юных лет интересовался литературой и публицистикой, вел дневники. Еще во время службы начал публиковать заметки, очерки, статьи в «Кронштадтском вестнике», «Голосе», «Морской газете», «Неделе».

Ранняя литературная деятельность публициста была поддержана С. Надсоном. С 1892 года Меньшиков становится сотрудником газеты П. Гайдебурова «Неделя». Пишет критические статьи, публицистику, редактирует и выпускает приложение к газете — «Книжки «Недели»». В ранних работах, как и на протяжении всего творчества, основополагающими ценностями публициста были совесть, православная вера и патриотизм. Эти идеалы легли в основу философско-публицистических работ «Думы о счастье» (1894), «Совесть и знание» (1895), «О любви» (1897), «О писательстве» (1898), «Начала жизни» (1899), «Критические очерки» (1899-1902).

В 1890-е годы Меньшиков знакомится, общается, переписывается с Н. Лесковым, Я. Полонским, Л. Толстым, А. Чеховым и многими другими литераторами. Они высоко оценили критический и публицистический талант сотрудника «Недели». Творчеству этих писателей он посвящает многие свои работы.

В литературно-критическую, политическую и философскую полемику с публицистом вступали такие признанные авторитеты отечественной мысли, как Л. Толстой, Я. Полонский, Д. Мережковский, о. Иоанн Кронштадтский, митрополит Антоний (Вадковский), А. Пыпин, В. Розанов, В. Ульянов (Ленин) и др.

В 1901 году, после финансового краха «Недели», А. Суворин приглашает Меньшикова стать сотрудником «Нового времени». С декабря 1901 года на протяжении шестнадцати лет публицист ведет постоянную рубрику «Письма к ближним», где сосредоточивается на ключевых национальных вопросах, связанных с политикой, экономикой, образованием, культурой, состоянием военного ведомства, подвергает резкой критике революционное движение и иные антидержавные силы. «Письма к ближним» не без основания называют «летописью противоречивой эпохи» (В. Трофимова).

Гражданскую позицию публициста, которую Меньшиков отстаивал в своих зрелых работах, можно охарактеризовать так: России необходима крепкая национальная имперская власть с парламентским представительством и определенными конституционными свободами, способная защищать традиционные ценности и оздоровить народную жизнь.

Публицист-нововременец печатает статьи и за границей, например в английском журнале «Monthly Review» и немецкой газете «Allgemeine Zeitung». Порой работы Меньшикова перепечатываются в отрывках или полностью как заграничными, так и отечественными изданиями.

Один из современников Меньшикова, оценивая его дарование, максимально раскрывшееся на страницах «Нового времени», писал: «В них (в статьях М. Меньшикова. — Н. К.) сказывается талантливый писатель и замечательный аналитик всего, что совершается в нашей политической и культурной жизни. С выводами М. О. можно не соглашаться, но невозможно не считаться с его доводами, всегда достаточно обоснованными. Стиль статей сжатый, красивый и сильный; содержание их чаще всего вопросы крупного значения, волнующие в данный момент общество»¹.

После Февральской революции статьи Меньшикова не печатали. Чтобы переждать революционную эпоху, публицист с женой и шестью детьми перебирается из Царского Села в провинцию, в город Валдай, где на берегу озера, напротив Иверского монастыря, он в 1914 году приобрел дом.

Банковские сбережения публициста пропадают. Он старается найти постоянный заработок, чтобы прокормить детей. Семья голодает. Переживания, метания, мучения этого времени отразились в наиболее трагичной части творческого наследия публициста — его дневнике 1918 года — и в переписке с женой и знакомыми незадолго до расстрела.

1/14 сентября 1918 года Меньшикова арестовали. Неделю он провел в местной тюрьме ЧК, а 7/20 сентября был расстрелян на берегу Святого озера, напротив Иверского монастыря.

С конца 1980-х годов творчество публициста возвращается к читателю.

Разность потенциалов: «безумство храбрых» и «мудрость кротких»

В начале 1900 года Михаил Меньшиков, сотрудник гайдебуровской «Недели», и молодой писатель из Нижнего Новгорода Максим Горький независимо друг от друга откликнулись на появление повести Чехова «В овраге».

Горький опубликовал в январе в газете «Нижегородский листок» и одновременно в журнале «Жизнь» заметку «По поводу нового рассказа А. П. Чехова «В овраге»», а Меньшиков напечатал в мартовском номере «Книжек «Недели»» за 1900 год статью «Три стихии. «В овраге», повесть А. П. Чехова». Оба рецензента в то время тесно общались и переписывались с Чеховым: Меньшиков восьмой год поддерживал дружеские отношения с писателем, а Горький — третий.

Мини-рецензия автора «Челкаша» на повесть — это эмоциональный отклик на появление чеховского шедевра, попытка Горького обозначить грани таланта Чехова и выразить свой взгляд на русскую жизнь.

По мнению Горького, Чехов — удивительный стилист, умеющий писать так, «чтобы словам было тесно, мыслям — просторно»². Его произведения правдивы, реалистичны («…он никогда ничего не выдумывает от себя»).

Горький оспаривает расхожее утверждение критиков, будто у Чехова «отсутствует мировоззрение», что произведения его бездушные и холодные. По мнению рецензента, авторская точка зрения всегда присутствует в текстах писателя и с течением времени «все ярче пробивается в них». В творчестве Чехова она проявляется как «меткий упрек людям за их неумение жить», как «сострадание» и как «скорбь о людях».

Чрезвычайно кратко обозначая в статье основные черты произведения, Горький называет «В овраге» рассказом «трагическим и мрачным до ужаса». Однако, по мнению писателя, это произведение «будит в душе радость», а все творчество Чехова несет в себе «ноту бодрости и любви к жизни». Завершая, Горький выражает надежду на скорые изменения к лучшему всей печальной русской жизни: «Будем верить, что хорошего <…>будет больше»³.

Рецензия Меньшикова по жанру близка к социально-философскому трактату. В начале статьи критик заявляет, что «народ, несмотря на многочисленную школу беллетристов-народников, до сих пор еще не изображен в литературе»⁴. По его мнению, показать народную жизнь еще предстоит новому поколению талантов — «г. Чехову и, может быть, г. Горькому». И тут же о вступающем на писательское поприще Горьком добавлено: «…если последний не собьется на ремесленность тоже подававших когда-то надежды г.г. Потапенка и Мамина» (335).

По мнению Меньшикова, заслуга Чехова состоит в том, что он сумел на фоне разложения, расстройства сельской жизни показать «три главных стихии, три главных человеческих характера, которые невольно видишь воплощенными в трех женских типах повести» (338), — хищную и эгоистично разрушающую все ей мешающее Аксинью, внешне благообразную Варвару и жертвенную, творящую вокруг себя добро и любовь Липу.

Героев-хищников (Аксинью, Григория, Анисима и других подобных им персонажей) Меньшиков называет «продуктом культурного распада», врагами своей культуры, а также «прогрессистами» (353). Он утверждает, что эгоизм — движущая сила этого типа. У хищников отсутствует понимание ценности своей духовной культуры, любовь к ней, но есть почерпнутое из европейской капиталистической цивилизации желание быть первым, лучшим во всем внешнем, материальном. Но главное — ими потеряно «чувство Бога» (353). Оно в слабом виде присутствует у Варвары, но наиболее присуще страдающей от произвола родственников Липе, способной «превозмогать зло» (345) и наделенной ведущей душевной чертой — кротостью.

Меньшиковская трактовка повести раскрывает философский замысел Чехова с точки зрения христианского идеала. И хотя сам критик высоты этого идеала в статье порой не выдерживает, сбиваясь на толстовские рассуждения и сравнивая в финале центральных героинь с «первобогами» Древнего Востока «Брамой, Вишну и Сивой» (356), общий идейный пафос работы остается христианским. Критик обнаруживает этот идеал в героинях рассказа — в Липе и ее матери — и показывает их нравственную высоту в столкновении с персонажами эгоистичными, хищными.

Оценки Горького и Меньшикова расходятся по ряду позиций. Для писателя «В овраге» — это рассказ, а для публициста — повесть, и, думается, меньшиковское определение жанра точнее, учитывает масштаб изображенных событий. Горький хвалит реалистический талант автора и в связи с этим размышляет о непримиримых противоречиях жизни, терзающих общество и заставляющих одних людей угнетать других. Меньшиков, положительно отзываясь о творчестве Чехова, обнаруживает в анализируемом произведении меткое изображение духовного состояния русской деревни, разрушаемой капитализмом. Основной конфликт критик связывает со столкновением народной веры, христианской нравственности и убеждений обезверившихся, циничных, хищных дельцов.

На страницах этой работы впервые звучит положительный, хотя и с оговоркой, отзыв о творческом даровании Горького.

Интерес Меньшикова к Горькому подтверждается и его перепиской с Чеховым в начале 1900 года. Первое, что отмечает критик в письмах, — наличие таланта и «дерзость пера» (141, 143). Второе — идейная несамостоятельность, стремление Горького «подделываться» под интеллигентские вкусы (148). Третье — Меньшикова удивляет восторженный тон многих критических откликов о писателе: «Его страшно подбрасывают…» (143), «…за Горького ухватились и муссируют…» (148).

Меньшиков о Горьком: pro et contra

Творчество Максима Горького — молодого писателя из самой «гущи народной» — на рубеже ХIХ-ХХ веков притягивало внимание многих читателей и критиков. О Горьком писали Н. Михайловский, В. Поссе, Н. Минский, И. Игнатов, А. Скабичевский, Л. Оболенский и многие другие. И практически все с одобрением, а некоторые и с восторгом говорили о нижегородском авторе⁵.

Из общего хора восторженных откликов, связанных с появлением нового и модного имени в русской литературе, сильно выделяется статья Меньшикова «Красивый цинизм»⁶. Публицист, с одной стороны, стремится перевести произведения молодого автора «на понятный жаргон», осмыслив особенности таланта, с другой — показать молодому беллетристу и читателям его художественные просчеты.

Оценка ранних рассказов Горького, данная в статье Меньшикова, сурова, но не уничтожающа. Публицист говорит о народности таланта Горького: «Из глубин народных пришел даровитый писатель и сразу покорил себе всю читающую Россию», отмечает «живой темперамент» дарования писателя, придающий его произведениям характер «страстный, яркий, сочный, колоритный».

Однако Меньшиков отмечает, что Горького сделал известным не только талант, но и экстраординарная биография «самородка» из народа. О верности этой мысли Меньшикова вскоре после выхода статьи невольно свидетельствуют и слова самого Горького в письме В. Боцяновскому: «По справедливому замечанию г. Меньшикова, моя биография мешает правильному отношению ко мне»⁷, а также в письме Чехову: «…прав Меньшиков, указав в своей статье на то, что я обязан популярностью — большой ее дозой — тому, что в печати появилась моя автобиография. И прав, упрекая меня в романтизме…»⁸

В начале статьи «Красивый цинизм» критик отмечает удивительную комплиментарность появившихся в печати отзывов о Горьком и «справа» и «слева». По его мнению, всем политическим силам нужна была яркая фигура: «…и народникам, и марксистам, сам Бог послал г. Горького: оба лагеря берут его на разрыв. За него же в последнее время ухватился и третий лагерь, представляемый «Гражданином» и «Московскими ведомостями»»⁹.

«Страстная потребность говорить и думать» и хорошее знание среды обитания своих героев, их образа жизни владеет, по мнению Меньшикова, молодым автором. Писатель «видел то, что описывает, самолично пережил в себе самом душу своих бродяг, воров, проституток и чернорабочих <…> он вместил в себя их природу…». Дарование Горького проявилось и в «глубоком чувстве природы», и в «страстном влечении к ее красоте», и в «удивительно богатом, образном, звучном, цветном языке», усвоенном в народной среде, а не из книг. В целом критик видит, что душа писателя имеет «могучее природное сложение».

Наряду с достоинствами Меньшиков с присущей ему прямотой вскрывает и недостатки ранней прозы Горького. Критиком отмечены погрешности языка произведений: фальшивая «кричащая яркость» фраз, неестественность реплик персонажей, «неправда мысли», обусловленные «романтической ложью» и «неуравновешенностью чувства». Публицистичность прозы и связанное с ней «безбрежное и скучное резонерство» — тоже свидетельства слабой художественной работы Горького: «…это не люди разговаривают, а передовые статейки и фельетоны, наряженные людьми».

«Нравственное настроение цинизма» названо Меньшиковым наиболее значимым негативным качеством прозы Горького, которым пропитаны все произведения модного литератора. Критик указывает источник этого настроения — циничное учение «базельского мудреца» Ницше, которое Горький безоговорочно принял и понес как «новое слово» своим читателям, стремясь показать торжество зверя в человеке. Примеры ницшеанства Меньшиков обнаруживает в поведении и в репликах центральных персонажей произведений писателя. По мысли публициста, Макара Чудру, Емельяна Пиляя, Челкаша, князя Шакро, вора Семку и других героев объединяет презрительно-горделивое отношение к христианской морали.

Исследуя духовные ориентиры автора и обращаясь к анализу рассказов «На плотах», «Тоска», «Проходимец», «Читатель», «Двадцать шесть и одна», «Дружки», романа «Фома Гордеев» и других произведений, критик приходит к выводу: «Физическая сила, красота, сладострастие, разгул безбрежный, свобода от «стопудовой добродетели» — вот что представлено как радость жизни, и пророки этой старой веры все богатыри, сверхчеловеки».

Меньшиков не принимает и никогда не примет горьковского «похода против совести»: «Даже изображая отчаянных мерзавцев вроде Васьки Красного, палача при публичном доме, или дворянина Промтова («Проходимец»), г. Горький придает их силе и хитрости какой-то сочный, почти красивый оттенок, а душевная чистота и кротость почти неизменно воплощаются в безобразных и хилых людей». Молодой писатель «не из тех <…> которые стремятся возбуждать «чувства добрые»».

Горького, по наблюдениям Меньшикова, можно противопоставить писателям-народникам шестидесятых годов XIX века: народники «искали человека в звере, г. Горький тщательно ищет зверя в человеке и, найдя его, странно как-то и грустно торжествует». Однако и здесь рецензент не доводит своей мысли до последней черты, не причисляет автора к откровенным и безоговорочным последователям ницшеанства: «Видимо, сам г. Горький сердцем еще привязан к морали новой, к заветам Христа, но уже готов считать их заблуждением, книжным отрицанием закона, более жестокого, но действительного».

Меньшиков видит в Горьком, нигде специально не учившемся, «законченного» интеллигента. Причина этого — полученное писателем «книжное развитие»: «Ему все «проклятые вопросы» так же близко известны, как любому акцизному чиновнику с университетским дипломом или уездному врачу». Читая произведения Горького, критик ощущает, что «свежий и сильный талант бьется в сетке общепринятых и модных предрассудков». Именно вследствие этого его «босяки, бродяги, дети земли» часто рассуждают по-книжному. Объясняя это явление, Меньшиков утверждает, что в героях писателя соединились знание низовой жизни и интеллигентские предрассудки: «…очень многое, видимо, автор им (героям. — Н. К.) навязывает и от себя».

Образованное общество, по мысли Меньшикова, испытывающее «в век нигилизма, дарвинизма, эстетизма, ницшеанства, марксизма» «неизъяснимое влечение к цинической морали, к свободе — не только духа, но и тела», увидело в цинизме персонажей Горького явление родственное. Критик обнаруживает общие черты интеллигенции и пролетариев-«босяков»: оторванность от народа, потеря связи с землей и традициями, отсутствие чувства хозяина и наемный труд, отсутствие своего дома и постоянная смена места жительства. Но главное — внутреннее идейное родство этих слоев общества, точно определенное критиком как «потеря чувства родства с божеством». У босяков и интеллигенции общий взгляд на мир, одна философия жизни: «Все они недовольны порядком вещей и держатся за этот порядок: кормятся от него. Все они скептики и материалисты, свободные мыслители, отрицающие культурные предрассудки». Поэтому босяки — это своего рода «низовая» интеллигенция.

В статье «Красивый цинизм» проявились взгляды Меньшикова на интеллигенцию как на отдаленную от народа часть общества, как на социальную группу, изменившую традиционным национальным идеалам. Такое понимание роли интеллигенции в истории России выражено и в ранних, и в зрелых работах публициста.

Так, в главе «Народ» книги «Думы о счастье» (1894) Меньшиков дает развернутую характеристику интеллигенции, основной чертой которой, по мнению публициста, является «потеря родства» с народом##Меньшиков М. О. Думы о счастье // Меньшиков М. О. Великорусская идея. В 2 тт. / Сост., предисл., коммент.

1. Афанасьев Н. И. Современники. Альбом биографий. Т. 1. СПб.: тип. А. С. Суворина, 1909. С. 174.[↩]
2. Горький М. По поводу нового рассказа А. П. Чехова «В овраге» // Горький М. Собр. соч. в 30 тт. Т. 23. М.: ГИХЛ, 1953. С. 313. (Горький использует цитату из стихотворения «Форма» Н. Некрасова.)[↩]
3. Горький М. Указ. соч. С. 313. [↩]
4. Меньшиков М. О. Три стихии. «В овраге», повесть А. П. Чехова // Антон Чехов и его критик Михаил Меньшиков. Переписка. Дневники. Воспоминания. Статьи / Сост., статьи, подгот. текстов и примеч. А. С. Мелковой. М.: Русский путь, 2005. С. 334. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках страницы.[↩]
5. Многие положительные отклики названных и неназванных авторов, как и статья М. Меньшикова, вошли в книгу: Критические статьи о произведениях М. Горького. СПб.: изд. С. Гринберга, 1901.[↩]
6. Меньшиков М. О. Красивый цинизм // Меньшиков М. О. Критические очерки. В 2 тт. Т. 2. СПб.: Тип. М. Меркушева, 1902. Далее цитируется по этому изданию.[↩]
7. Горький — В. Ф. Боцяновскому. 14 или 15 [27 или 28] сентября // Горький М. Указ. изд. Т. 28. С. 129.[↩]
8. Горький — А. П. Чехову. Между 1 и 7 [14 и 20] октября 1900 // Горький М. Указ. изд. Т. 28. С. 133.[↩]
9. Меньшиков М. О. Красивый цинизм. [↩]