Мифология – правда– герой

«Preuves», 1963, N 147.

Во французском журнале «Прев» опубликована статья Жана Малаке «Хемингуэй, или Герой и смерть». К этой теме не раз обращались многие критики в разных странах. Жан Малаке, пожалуй, выделяется среди них тем, что настойчиво приписывает Хемингуэю воинственную антисоциальность.

Малаке утверждает, что все герои Хемингуэя гибнут, сражаясь с миром, что в наше время сражающийся герой – «мифологичен» и что таким образом гибель героя является и «гибелью мифа» о сильном и свободном человеке. Поэтому, утверждает Жан Малаке, ситуации, в которые поставлены персонажи Хемингуэя, – «анахронистичны», поэтому произведения и герои Хемингуэя якобы никак не связаны с общественными движениями эпохи. Эти свои выводы он пытается подтвердить анализом романов «Иметь и не иметь» и «По ком звонит колокол».

Малаке пишет: «Начатый в 1933 году и более или менее законченный в 1937 году роман «Иметь и не иметь» перерабатывался автором несколько раз, чтобы сделать тему более «социальной». Эта книга – плохой гибрид, я которой явно чувствуются заплаты; самое скромное что можно о ней сказать, – это что она не соответствует жизненной правде».

Эрнест Хемингуэй словно предвидел подобные толкования своего романа: один из его персонажей, писатель Ричард Гордон, пишет книгу о стачке гастонских текстильщиков. Он как нельзя более далек и от стачки, и вообще от мира трудящихся. Он – человек мелкий, пошлый, неспособный на серьезные чувства, творящий персонажей по собственному образу и подобию. Хемингуэй пишет о Гордоне со злостью, сарказмом, болью.

Мария, жена контрабандиста Гарри Моргана, – незаурядная, сильная женская натура; в ней есть что-то общее с Пилар из «По ком звонит колокол». Она любит своего мужа, это чувство шквальное, единственное, она – и пылкая любовница, и матерински заботливая жена-друг, понимающая Гарри с полуслова. Для нее смерть Гарри – полное крушение. Когда она возвращается от шерифа, узнав о непоправимом, Гордон встречает ее на улице, придумывает пошлейшую историю о разлюбленной мужем, стареющей, полнеющей женщине. Он остается весьма доволен собой, сочинив этот мнимоправдоподобный эротический эпизод для своего романа о стачке.

Жан Малаке попадает в положение, весьма сходное с положением Ричарда Гордона. Он сочиняет для Гарри Моргана совершенно «мифологическую» ситуацию, не считаясь при этом ни с замыслом Хемингуэя, ни с текстом его книги. Малаке заявляет, что это «первый из героев Хемингуэя, которого он заставляет испытать социальное угнетение, и, таким образом, первый, кто сознает, – в результате драки гомеровских масштабов, в которую он вкладывает душу, – что время героев прошло».

Надо ли говорить, что это сплошная выдумка? Гарри Морган пускается в драку, в опасные авантюры не из склонности к приключениям, а по самой простой, вполне прозаической причине: иначе он не может прокормить семью. Хемингуэй действительно изобразил сражение героя с окружающим его миром, но сделал он это в очень определенном, социально определенном смысле. В романе подчеркнуто, что Гарри Морган обречен на гибель потому, что он живет в мире, где властвуют хищники, что он слабее тех, с кем сражается, и борьба его поэтому обречена на неудачу. Хемингуэй изображает крах индивидуализма, безнадежность попыток вырваться, выкарабкаться в одиночку. Именно к этому выводу приходит смертельно раненный Гарри Морган: «Человек один не может. Нельзя теперь, чтобы человек один. – Он остановился. – Все равно человек один не может ни черта. – Он закрыл глаза. Потребовалось немало времени, чтобы он выговорил это, и потребовалась вся его жизнь, чтобы он понял это».