Между грамматикой и поэтикой (О новом подходе к изданию Даниила Хармса)

– В калитку входит буква ять
принять ее? – Да да принять.
Д. Хармс (1930)

В конце 1993 года вышла в свет тоненькая книжка. Она примечательна тем, что является, как сказано в аннотации, «первым текстологически достоверным изданием» хармсовских «Случаев» ¹. В нем исправлены ошибки и погрешности, в той или иной мере свойственные всем предшествующим изданиям, а некоторые места прочитаны правильно впервые (наиболее существенное из них – в «Анегдотах из жизни Пушкина»:Пушкин был поэтом и все чего-то писал;до сих пор печаталичто-то).Но главное в новой книге – то, что в ней воспроизведена орфография белового автографа и сохранены особенности фонетики и грамматики Хармса, которые он сам закрепил передачей на письме:на четверинки, в кровате, не мение, свои(вместосвое) пенснэ, колуном, можите, кошолку, хорошь, попробывал, польто, приподнемите, среди помой, звездонул, вытти, улучшив(вместоулучив), занавешанным, анегдоты, завидывал, ростети др. Пунктуация – под стать орфографии:А Тикакеев, в это время, был в магазине<… >;По моему его надо просто удавитьи т. п. Даже явные описки исправлены с оговорками:в лар<ь>ке, говорит<ь>, писат<ь>.Легко заметить, что большая часть, так сказать, нетрадиционных орфограмм приходится на слабые позиции, причем лишь немногие орфограммы отражают реальное произношение(не мение, колуном, анегдоты…),а остальные – следствие гиперкоррекции(в кровате, хорошь, польто…).Все это свидетельствует о намерении Хармса писать правильно и о его неспособности это намерение осуществить: в рукописи отчетливо видно, как в словена кроватиХармс исправляетинае².
У читателя, испорченного традицией отечественной текстологии, для которой издаваемый текст – не догма, а руководство к действию, неизбежно возникает вопрос: зачем нужен этот доведенный до абсурда буквализм, многократно раскритикованный и отвергнутый и в теории, и на практике? Что он способен дать, кроме порочащих автора сведений о его неграмотности? Начать, видимо, надо с того, что неграмотность Хармса была если и не мнимой, то, во всяком случае, осознанной и оригинально мотивированной: «На замечание: «Вы написали с ошибкой». Ответствуй: «Так всегда выглядит в моем написании»» ³. Помимо странного упрямства, которое одно уже заслужиет уважительного внимания текстолога, нужно помнить, что бесцеремонное вторжение в авторский текст может нечаянно разрушить его поэтику.

1. См.: ДаниилХармс, Случаи. Текстол. подгот. и предисл. В. Глоце-ра, М., 1993.[↩]
2. ОР РНБ. Ф. 1232 (Я. С. Друскин). Ед. хр. 228. Л. 16.[↩]
3. ДаниилХармс,»Боже, какая ужасная жизнь и какое ужасное у меня состояние»: Записные книжки. Письма. Дневники. – «Новый мир», 1992, N 2, с. 215. До Хармса право на собственную орфографию и пунктуацию отстаивали футуристы (и громче всех А. Крученых, который, в свою очередь, опирался на авторитет Достоевского): «Во имя свободы личного случая мы отрицаем правописание»; «Нами уничтожены знаки препинания» и т. п. («Манифесты и программы русских футуристов. Die Manifeste und Programmschriften der russischen Futuristen». Mit einem Vorwort hrse. V. Markov. Munchen. 1967. S. 52. 68 – 691[↩]