М. В. С т р о г а н о в. Русская считалка. Жанр, типология, указатель сюжетов: Исследование и тексты. М.: Литературный институт имени А. М. Горького, 2022. 536 с.

Основную часть рецензируемой книги М. Строганова составляет его коллекция русских считалок и сопровождающих их текстов, которая хранится в Архивном фонде Центра русского фольклора в Государственном Российском Доме народного творчества имени В. Д. Поленова. Локально эти тексты были записаны на территории современной Тверской области в 1970–2000-е годы. Кроме того, автор включил в состав публикуемого им сборника тверские считалки, собранные ранее другими исследователями [Шейн 1898; Покровский 1895; Фольклор… 2003; Виноградов 1999], по его словам, ради возможности рассмотрения собранного им материала «в исторической перспективе» (с. 89).

Публикации указанных текстов Строганов обоснованно предваряет собственное монографическое исследование, которое, на наш взгляд, имеет самостоятельную значимость.

В первой главе монографии Строганов рассматривает жанровые особенности считалки и других сопровождающих ее текстов. При этом ученый отталкивается в своих выводах и наблюдениях от работ Г. Виноградова 1920-х годов, которые, по его мнению, до сих пор оказывают определяющее воздействие на теоретико-литературное осмысление жанра считалки.

Прежде всего, ученый призывает внести коррективы в устаревшие представления Виноградова о якобы существующей дихотомии детское игровое поведение / взрослое неигровое поведение в связи с изменившимся социальным и культурным ландшафтом.

Во-вторых, конкретизируя объект своей полемики, он опровергает положение своего предшественника об отсутствии каких-либо формально-семантических связей между жанрами заговора и считалки, которое в современной фольклористике приводит к сниженному отношению к последней как к детской забаве либо приданию ей несвойственных функций.

В-третьих, Строганов указывает на описание Виноградовым акцидентального отношения словесного текста к игре как на несоответствующее действительности. К чему приводит подобное понимание соответствий между акциональной и вербальной составляющими игры, исследователь показывает на примере современного сюжетного указателя М. Гавриловой, в котором предполагается, что игра в прятки и в молчанки совершается без конвенциональных текстов (с. 16). Убедительно анализируя в обсуждаемом плане многочисленные и показательные примеры из публикуемой в книге коллекции фольклорных текстов, Строганов доказывает субстанциональный характер отношения текста к игре. По его словам, «игра начинается с текста, и именно текст определяет ее правила и содержание в сознании самих ее носителей» (с. 18). С другой стороны, по мнению Строганова, субстанциональный статус словесной части в составе игры обладает систематизирующей значимостью и для самих считалок (с. 25).

Далее Строганов критикует принятую Виноградовым «классификацию считалок на основе наличия или отсутствия в них «счетных слов»» (с. 27). По его мнению, этот принцип классификации породил у современных исследователей представление о считалках как о средстве для обучения счету. Доказывая превратность этого представления, Строганов убедительно ссылается на такую противоречащую ему фундаментальную особенность детского мышления, как образная конкретность (с. 35). Приписываемая считалке функция счета, согласно Строганову, противоречит также и ее жанровой задаче гадания, которую она может исполнить только в тесной связи с игрой, став неразрывной частью игры (с. 36).

Исходя из концепции считалки как гадания, Строганов опровергает рациональное толкование Виноградовым роли «заумных» слов в считалках как средства для выражения эмоций. По его мнению, как раз «темнота» и «нечленораздельность» (с. 38) «заумных» слов являются не только жанровым, но и родовым признаком, роднящим считалку с «семьей «магических» жанров» (с. 38).

Во второй главе монографии Строганов рассматривает проблему типологии считалки. Прежде всего он сопоставляет считалку с жеребьевкой в функциональном плане, в соответствии со своей концепцией считалки как гадательного жанра. В результате этого анализа Строганов приходит к следующим выводам. Жеребьевка исторически старше считалки. В жеребьевке играющие предлагают вожакам право выбора между двумя вариантами, а в считалке, наоборот, ведущий предоставляет такое право играющим (с. 52–53). «Жеребьевка представляет собой действие, в котором словесный элемент составляет если и самую главную, то не самую объемную часть. Считалка является описанием этого действия, и поэтому словесный ряд становится единственным, вследствие чего ак­циональный ряд полностью редуцируется» (с. 56). Однако в основе и жеребьевки и считалки лежат одинаковые поведенческие нормы, в них воспроизводятся одинаковые, часто архаические модели поведения (с. 53). Идея жеребьевки определяет жанровую функцию и поэтику считалки: ее бинарную структуру (с. 60) и семантически значимую финальную часть, которая «предлагает выбор, либо выводит из круга, освобождая от вождения, либо делает водящим» (с. 60).

Далее Строганов дифференцирует функциональные возможности считалок, выделяя их типы в зависимости от концовочных императивов тебе водить vs выйди вон. По его наблюдениям, второй тип считалок, предполагающий постепенное выбывание игроков, исторически старше. К тому же он более распространен. Считалки, распределенные по этим дифференцирующим признакам, составляют основные группы в публикуемой Строгановым коллекции считалок. В этой же главе ученый дает формулировку собственного понимания сюжета считалок, легшую в основу составленного им указателя: «…сюжет считалки мы определяем как соединение определенного финала с определенным зачином…» (с. 78–79).

В третьей главе Строганов объясняет принципы «построения сборника и репрезентации текста» (с. 85), в частности указывает, какие именно «конвенциональные тексты подвижных игр» (с. 95), помимо считалок, он в него включил. К числу этих текстов относятся молчанки, заклички, зачины, подсказки, запреты и др. Произведенная Строгановым классификация этих жанров по функциональному признаку заслуживает отдельного рассмотрения.

Итак, Строганов строит свою концепцию исключительно на основе функционального подхода. По его мнению, распространенное в современной фольклористике выяснение литературного генезиса той или иной считалки нерелевантно в связи с адаптированием сюжета авторских текстов — доноров жеребьевочной функции считалки, которое происходит в детском фольклорном сознании (с. 59, 75). Поэтому он публикует как фольклорные, с указанием информаторов, но не авторов, пересказы стихотворений Л. Зубковой «Апельсин» (с. 400), В. Левина «Мышкина считалка» (с. 53, 430), С. Маршака «Шалтай-Болтай» (с. 439–440). В этой связи мы хотели бы заметить, что в монографической части книги Строганов однозначно отнес к разряду жеребьевок восходящую к стихотворению Левина считалку «Посчитаем дыры в сыре» (с. 53–54), а в корпусе публикуемых фольклорных текстов разместил ее не в разделе «Жеребьевка и акциональная считалка», а в разделе «Сюжеты», среди текстов, не имеющих очевидной жеребьевочной функции (типа «Чижика-пыжика»).

Размещение Строгановым «Посчитаем дыры в сыре» в раздел «Сюжеты» типологически соответствует дискурсу литературного источника этой считалки, в котором функция жеребьевки по крайней мере неочевидна. Например, современный методист Т. Рыжкова не усматривает в «Мышкиной считалке» Левина жеребьевочной функции: судя по составленному ею сценарию на основе этого стихотворения, мышка в любом случае выигрывает, поедая сыр «до последней дырочки» [Рыжкова 2007: 289]. Сложно представить себе ситуацию, когда условный первоклассник, накануне участвовавший в школьной инсценировке «Мышкиной считалки» по сценарию Рыжковой, во время дворовой игры в прятки использовал бы подобный текст в жеребьевочной функции. На наш взгляд, источниковедческий подход, предполагающий в том числе и структурно-семантический анализ текста-донора и текста-реципиента в их взаимной связанности и обусловленности, позволил бы уточнить семантическое значение фольклорных считалок, чей генезис восходит к литературным источникам.

Возвращаясь к утверждению Строганова о якобы абсолютной редукции акционального ряда в вербальной по своей природе считалке (с. 56), также хотелось бы заметить, что словесные формулы считалки сопровождаются определенного рода физическим контактом. Даже в приводимых Строгановым по трудам этнографов XIX века примерах игр, включающих считалки, содержатся описанные в викторианском стиле физические касания как непременный элемент игры (с. 70). На просторах интернета можно найти и конкретные, довольно натуралистические описания физического «массажа», который производится участниками игр при одновременном произнесении считалок. Междометные слова финальной части считалок, типа «цап», всегда сопровождаются быстрым и агрессивным действием. Нам известен вариант считалки «Баба сеяла горох», размещенной Строгановым в разделе «Водить» (с. 402), который заканчивается междометием «ох», сопровождаемым довольно сильным шлепком ведущего в отношении ведомого. В свете приведенных аргументов декларируемое Строгановым редуцирование акционального ряда считалок нам представляется преувеличением.

Рецензируемое издание содержит беспрецедентный по своему объему — почти 3400 образцов! — корпус впервые публикуемых и републикуемых текстов считалок и других фольклорных жанров. В основе классификации, которую провел Строганов над этим разножанровым материалом, лежит глубоко продуманная им концепция, созданная в результате многолетних полевых исследований. Самого пристального внимания со стороны научного сообщества, на наш взгляд, заслуживает также и монографическое исследование Строганова ввиду предлагаемого в нем новаторского подхода в решении проблематики жанра, типологии и сюжетологии считалок и других жанров детского фольклора. Таким образом, труд Строганова, несомненно, имеет фундаментальное значение для современной фольклористики.