Литературные пародии

Пародийные цели всегда ощутимы в творчестве Зощенко. И ранние рассказы, и повесть «Мишель Синягин», «Возвращенная молодость» и «Голубая книга», детские рассказы 30-х годов так или иначе обыгрывают круг тем, язык или фигуру главного героя, характерную для иной (и не всегда безоговорочно отвергаемой писателем) литературной традиции.

А в годы своего вступления в литературу, стремясь критически переосмыслить современную ему литературную практику, Мих. Зощенко обращается к пародии как к самостоятельному жанру. Мы публикуем здесь несколько его пародий, печатавшихся в разных журналах, давно уже ставших библиографической редкостью.

«Святочные рассказы», появившиеся в 1924 году в N 1 журнала «Жизнь искусства», – это пародия на литературные «моды сезона», на типовой, из готовых шаблонов сложенный рассказ «на актуальную тему».

Совсем другим целям служат пародии на Вс. Иванова, К. Чуковского, В. Шкловского. В них – не отрицание пародируемой литературной системы, а скорее, если воспользоваться точным выражением Ю. Тынянова, ее освоение. Пародируя, молодой Зощенко уяснял себе литературный опыт современников, например Вс. Иванова, в 1921 – 1922 годах печатавшего свои первые повести, поражавшие необычностью материала и самих «слов» («Партизаны», «Бронепоезд 14 – 69», «Цветные ветра»). Пародия была помещена в N 2 журнала Дома литераторов «Литературные записки» (1922). Еще более «дружелюбна» напечатанная там же пародия на Шкловского (после нее известная пародия Архангельского выглядит вторичной), о котором Зощенко писал в 1928 году: «Он первый порвал старую форму литературного языка. Он укоротил фразу. Он «ввел воздух» в свои статьи. Стало удобно и легко читать.

Я сделал то же самое.

Я пишу очень сжато. Фраза у меня короткая. Доступная бедным.

Может быть, поэтому у меня много читателей».

Интересна история пародии на К. Чуковского. Как показывает запись Зощенко, сделанная в альбоме А. Кручевых (ЦГАЛИ, ф. 601, оп. 1, ед. хр. 1), пародия эта была отчасти направлена на статью Чуковского о Крученых (см. сб. статей Чуковского «Футуристы», 1922). Пародия печаталась дважды: в выходившем в течение 1923 года в Петрограде «Литературном еженедельнике» (N 36) и в однодневной «Литературной газете», вышедшей 2 мая 1929 года в Ленинграде.

Наконец, «Слоновое приключение» («Литературный еженедельник», 1923, N 39) пародирует «Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова» – первый сборник самого Михаила Зощенко, вышедший в 1922 году и сразу принесший молодому писателю известность и успех.

М. ЧУДАКОВА

СВЯТОЧНЫЕ РАССКАЗЫ

1913 год

Колокола гудели…

Графиня фон Пиксафон попудрила свои губы и кокетливо улыбнулась.

– Стук-стук! – раздался стук, и в дверь просунулась чья-то выхоленная борода.

– Войдите, – сказала графиня по-французски.

– Мерси, – сказала борода входя.

Это была борода никто иная, как барон Штепсель.

– Ах! – подумала графиня фон Пиксафон, падая без чувств.

– Осторожней падайте, графиня! – раздался чей-то голос из-под кровати.

Это был голос никто иной, как Васька Хрящ, который хотел ограбить графиню, но раскаявшись в своих преступлениях, он решил предаться в руки правосудия.

– Ах! – сказала графиня по-французски, падая без чувств.

– В чем дело? – воскликнул барон, наставляя на Ваську револьвер с пулями.

– Вяжите меня! – хрипло сказал Васька, зарыдав от счастья.

И все трое обнялись, рыдая от счастья.

А там, вдали, за окном плакал чей-то полузамерзший труп ребенка, прижимаясь к окну.

Колокола гудели.

1915 год

В воздухе свистели пули и пулеметы. Был канун Рождества.

Прапорщик Щербатый поправил на загорелой груди георгиевский крест и вышел из землянки, икнув от холода.

– Холодно в окопах! – рассуждали между собой солдаты, кутаясь в противогазовые маски.

– Ребята! – сказал им прапорщик Щербатый дрогнувшим голосом. – Кто из вас в эту рождественскую ночь доползет до проволоки и обратно?

Молчание воцарилось в рядах серых героев.

Прапорщик Щербатый поправил на груди георгиевский крест и, икнув от холода, сказал:

– Тогда я доползу… Передайте моей невесте, это я погиб за веру, царя и отечество!

– Ура! – закричали солдаты, думая, что война кончилась миром.

Прапорщик Щербатый поправил георгиевский крест и пополз по снегу, икая от холода.

Вдали где-то ухал пулемет.

– Ура! – закричали серые герои, думая, что это везут им ужин.

1920 год

Приводные ремни шелестели.

Огромные машины мерно стучали мягкими частями, будто говоря: сегодня сочельник, сегодня елка…

– Никаких елок! – воскликнул Егор, вешая недоеденную колбасу на шестеренку.

– Никаких елок! – покорно стучали машины. – Никаких сочельников.

В эту минуту вошла в помещение уборщица Дуня.

– Здравствуйте, – сказала она здоровым, в противовес аристократии, голосом, вешая свою косынку на шестеренку.

– Не оброните колбасу! – сказал Егор мужественным голосом.

– Что значит мне ваша колбаса, – сказала Дуня, – когда производство повысилось на 30%?

– На 30%? – воскликнул Егор в один голос.

– Да, – просто сказала Дуня.

Их руки сблизились.

А вдали где-то шелестели приводные сыромятные ремни.

1923 год

Курс червонца повышался.

Нэпман Егор Нюшкин, торгующий шнурками и резинками, веселился вокруг елки, увешанной червонцами.

Огромное зало в три квадратные сажени по 12 рублей золотом по курсу дня за каждую сажень было начищено и сияло полотерами, нанятыми без биржи труда.

– Ага, – подумал фининспектор, постукивая.

– Войдите, – сказал торговец, влезая на елку, думая, что это стучит фининспектор, и не желая расстаться с червонцами.

– Здравствуйте, – сказал фининспектор, разувая галоши государственной резиновой фабрики «Треугольник», по пять с полтиной золотом за пару по курсу дня, купленные в ПЕПО с 20% скидкой. – А где же хозяин?

– Я здеся, – сказал хозяин, покачиваясь на верхней ветке.

– Слазь оттеда! – сказал фининспектор, сморкаясь в чистую бумажку. – Я принес вам обратно деньги, переплаченные вами за прошлый месяц.

– Ну? – сказал нэпман Нюшкин, качаясь.

В этот момент хрупкое дерево, купленное из частных рук, не выдержало и упало, придавив своей тяжестью корыстолюбивого торговца.

Так наказываются жадность и религиозные предрассудки.

Вносите же подоходный налог!

О «СЕРАПИОНОВЫХ БРАТЬЯХ»

Виктор ШКЛОВСКИЙ

Вязка у них одна – «Серапионовы братья». Литературных традиций несколько. Предупреждаю заранее: я в этом не виноват.

Я не виноват, что Стерн родился в 1913 году, когда Филдингу было 7 лет…

Так вот, я возвращаюсь к теме. Это первый альманах – «Серапионовы братья». Будет ли другой, я не знаю.

Беллетристы привыкли не печататься годами. У верблюдов это поставлено лучше (см. Энцикл. слов.).

В Персии верблюд может не пить неделю.