В доме Горького

28 мая в Москве состоялось открытие нового мемориального музея. Гостеприимно распахнул свои двери дом на углу улиц Качалова и Алексея Толстого, дом, с которым связаны последние годы деятельности А. М. Горького. Советское правительство предоставило его писателю в мае 1931 года, когда он, после полуторагодового пребывания в Сорренто, снова вернулся на родину. Здесь он жил и работал до конца своих дней, редактировал десятки изданий, принимал самых разнообразных посетителей.

С тех пор прошло почти тридцать лет. И вот дом Горького снова встречает гостей. Литераторы, ученые, деятели искусства, – многим из них довелось побывать здесь и при жизни великого писателя; торжественный митинг. Его открывает заместитель директора Института мировой литературы АН СССР имени Горького профессор В. Щербина. Звучат речи первого секретаря Правления Союза писателей СССР К. Федина, заместителя министра культуры СССР А. Н. Кузнецова, испанской писательницы Марии Терезы Леон, пакистанского поэта Фаиза Ахмада Фаиза. Они говорят о значении деятельности Горького, развернувшейся в этом доме, для советской литературы, для мировой культуры. К. Федин разрезает ленточку, и посетители входят в квартиру Горького, которая теперь является филиалом музея А. М. Горького при ИМЛИ.

В комнатах первого этажа, которые занимал Горький, все сохранено так, как было при нем. И тем живее ощущается здесь атмосфера необычайной активности, напряженного труда и человечности, которой был насыщен этот дом.

Вот секретарская. Конверты с адресом «Москва. Горькому», конверты с четким почерком самого писателя, книга почтовых отправлений на письменном столе дают представление о том потоке писем, которые поступали ежедневно в этот дом и на которые Горький) отвечал всегда сам и без замедления. На раскрытой странице книги дата – 14 сентября 1931 года. В этот день отправлено пятнадцать писем и бандеролей в Ленинград А. Толстому, Маршаку, Либединскому, редакции «Литературной учебы», в город Горький музею, носящему имя писателя, в Свердловск, Армавир, Одессу и другие города. И так ежедневно: десять – пятнадцать писем с дружескими советами, с рассказом о себе и о новых начинаниях, с подробным разбором и оценкой прочитанной рукописи.

На полках книжных шкафов посетитель может увидеть издания, инициатором и редактором которых был Горький, – журналы «Наши достижения», «СССР на стройке», «Колхозник», «За рубежом», «Литературная учеба», альманах «Год XVI», первый том «Истории гражданской войны в СССР», вышедшие при жизни Горького книги из основанных им серий «История фабрик и заводов», «Жизнь замечательных людей», «История молодого человека XIX столетия», «Библиотека поэта». Даже трудно представить, что все эти серии и журналы создавались, тщательно прочитывались и правились одним и тем же человеком.

Рядом со шкафами на стене висит большая карта строек первой нашей пятилетки. Она как бы подчеркивает, что напряженный пульс жизни этого дома совпадал с учащенным ритмом времени, мчавшегося вперед под лозунгами: «Даешь пятилетку в четыре года», «Догнать и перегнать», «Темпы решают все».

Пишущая машинка с заложенной в нее страницей, на которой можно различить текст из «Жизни Клима Самгина», а около – кипа уже перепечатанных страниц рукописи. Здесь работал самый близкий Горькому человек – его сын Максим Алексеевич Пешков. Он оказывал большую помощь отцу, разбирая корреспонденцию, переводя тексты с нескольких иностранных языков и перепечатывая рукописи. Здесь же, в одном доме с Горьким, жила и семья Максима Алексеевича, занимая комнаты второго этажа.

Проходя по квартире Горького и слушая рассказ экскурсовода, посетители получают живое и непосредственное впечатление о чисто человеческих чертах великого писателя; о его поразительной организованности, находившей выражение в строжайшем распорядке дня.

В кабинете, в спальной находятся коллекция восточных изделий из слоновой кости, поражающие мастерством резьбы, картины, старинные изделия из бронзы, нефрита, лака. И именно по ним, а не по остальной обстановке, которая в большинстве своем была предоставлена писателю вместе с домом, можно судить о его вкусах и пристрастиях. Умевший как никто другой чувствовать поэзию труда. Горький издавна собирал красивые и редкие вещи.