Корней Иванович Чуковский

Писательская деятельность Корнея Ивановича Чуковского была разнообразна. Он выступал как историк литературы, исследователь и автор сказок и стихов для детей; его перу принадлежит знаменитая книга, посвященная психологии и словотворчеству малышей; он был переводчик и занимался вопросами теории искусства перевода; наконец, он писал о языке… -Но здесь мы будем говорить лишь о его литературоведческих и критических работах.

Издавна ведется спор: литературоведение – это наука или искусство? Ныне почти все склоняются к тому, что литературоведение есть прежде всего научное исследование, но что оно вместе с тем требует художественного проникновения в творчество писателя. На деле же многое зависит от индивидуальности исследователя; один – больше теоретик, историк литературы, изыскатель, у другого превалирует поэтическое восприятие материала.

Лауреат Ленинской премии, доктор филологических наук, почетный доктор литературы Оксфордского университета Корней Иванович Чуковский сочетал в себе ученого и художника. В его работах отчетливо видно органическое слияние науки и искусства. Ученый и художник не существовали в нем раздельно, они составляли единое целое. Он обладал репутацией истинного ученого не только потому, что превосходно знал историю литературы, был тонким исследователем писательского мастерства и проницательным текстологом, но главным образом потому, что во всех его трудах есть открытия.

«В писательской работе меня больше всего увлекает радость изобретения, открытия» ¹, – признавался он. «Ненавижу подражательность, эпигонство, рутину» ². И действительно, ни в одной его работе не найдешь шаблонных мыслей, повторения сказанного другими, общепринятых представлений. Он брался за перо, чтобы сказать свое, новое слово, опровергнуть косные суждения, найти никем не замеченное. Иногда его открытия носили частный характер, но без них труд терял для него какую бы то ни было привлекательность.

Вместе с тем не только критические статьи или литературные портреты, написанные Чуковским, но и его научно-исследовательские книги – это художественные произведения. Не в том дело, что они написаны выразительно, эмоционально, а в том, что Чуковский образно мыслил. У него было воображение художника. Изучив творчество, биографию писателя, его быт, среду, эпоху, условия и обстоятельства, при которых создавались произведения, Чуковский, как подлинный художник, перевоплощался в своего героя, думал его думы, испытывал его чувства, переносился во времена, в которые тот жил. В литературоведческих работах Чуковского выпуклы фигуры героев, живо воссоздана эпоха, нравы, общественная жизнь.

Чуковский встретил Октябрьскую революцию не подготовленным к немедленному усвоению марксистской методологии. Груз старых идеалистических, декадентских представлений давал о себе знать. Но он быстро понял, что литература должна исследоваться в неразрывной связи с важнейшими общественными процессами. Постепенно он освобождался от старого груза. Талант, интуиция, живое чутье художника помогли Чуковскому в сложные периоды развития нашей науки о литературе сохранить известный «иммунитет» к формализму, вульгарному социологизму, догматизму и другим пагубным поветриям. Чуковский никогда не примыкал к тем, кто требовал сбросить Пушкина «с корабля современности», он всегда был страстным пропагандистом классического наследия. Он не только никогда не рассматривал творчество большого художника как «продукт» своего класса, но постоянно иронизировал, высмеивал такие «теории». Не менее энергично протестовал он и против формального метода, против исследования поэтического языка, композиции произведения вне связи с идейным содержанием и оторванно от общественной жизни того времени, в котором оно создавалось.

Но Чуковский не сразу постиг исторический метод, он прошел длинный и сложный путь. Самоучка, исключенный из царской гимназии за низкое происхождение, он сдал экзамен экстерном и до последних дней своей жизни учился, неустанно изучал литературу и науку о ней.

Впервые он выступил на литературном поприще в самом начале столетия, будучи совсем молодым, на страницах «Одесских новостей». Он публиковал статьи о книгах, о художественных выставках, выступал с переводами. А после того, как побывал в качестве собственного корреспондента этой газеты в Лондоне, переехал в Петербург и, начав печататься в тамошних периодических изданиях, довольно быстро преуспел на журналистском поприще.

Чуковский начинал с фельетонов на литературные темы. И они были необычны. С первых же шагов он внес нечто новое в этот жанр, создав особый тип критического фельетона-эссе… Его публикации обращали на себя внимание, они были хлестки, парадоксальны, остры. Вокруг них всегда разгоралась полемика. Одних они привлекали оригинальностью, смелостью суждений, других – раздражали развязной крикливостью, содержавшимися в них парадоксами. Главная беда Чуковского тех лет заключалась в отсутствии у него ясно выраженных идейных устоев, твердых общественных идеалов. Александр Блок в статье «О современной критике» (1907) писал, что критика Чуковского «не имеет под собой почвы», у него «нет одной «длинной фанатической мысли» ³.

А. Горнфельд утверждал, что в теориях Чуковского нет реальности, вместо те – «что-то смутное, неустойчивое, поверхностное, что хочет казаться ясным, твердым, глубоким» ⁴.

А. Горнфельд убедительно опровергал попытку Чуковского объяснить мещанскую литературу времен реакции властью города, иронически отзывался и о других несостоятельных его теориях. Чуковскому действительно не хватало четкого мировоззрения, последовательных убеждений. В его голове было много путаницы и противоречий. В личной беседе он признавался, что в молодости бывал порой согласен с высказываниями людей, выражавших разные идейно-политические направления. Как бы то ни было, но именно отсутствие четкого, устойчивого мировоззрения у Чуковского влекло за собой его субъективность, произвольность выводов.

Но примечательно, что самые яростные противники Чуковского единодушно признавали его оригинальный талант. «Вот уже год, как занимает видное место среди петербургских критиков Корней Чуковский. Его чуткости и талантливости, едкости его пера – отрицать, я думаю, нельзя», – писал в той же статье «О современной критике» Александр Блок.

«Для Чуковского книга это не ряд страниц, прочитанных им; это и он сам, и автор этой книги, и ее читатели; все это сливается для него в одно целое – и иногда он оценивает это целое с такой художественной законченностью и жизненной энергией, что его оценку хочется принять даже, когда в ней не все ладно», – утверждал А. Горнфельд. Короленко называл фельетоны Чуковского фейерверками, «но ведь фейерверк взовьется и потухнет, и кто же варит себе пищу на фейерверках!» ⁵ – заключал он.

Статьи Чуковского той поры часто бывали крайне субъективны, прихотливы в своих оценках, хотя нередко он в своих общих эстетических приговорах бывал прав. Дело в том, что сам метод его критики был легковесен, неглубок. Надергает из разных произведений одного автора цитаты, словечки и, опираясь на них, строит концепцию. Возможно, такой способ критического анализа иной раз оправдывал себя, например в статьях о Вербицкой или Лидии – Чарской, ибо давал возможность наглядно продемонстрировать стиль этих авторов, пошлость и манерность их письма.

Но ведь Чуковский, бывало, и творчество Горького, Короленко, А. Толстого исследовал таким же способом. Так, несколько страниц исписывал критик словечками, фразами из книг А. Толстого, чтобы сделать вывод: кем бы ни был его герой, он непременно – дурак. Добро бы, продолжал иронизировать критик, писатель сатирически изображал своих слабоумных, нет, он их до самозабвения любил, поэтизировал. «Мы и не подозревали, что глупость людская бывает так обаятельна», – удивлялся Чуковский. А умных А. Толстой не любил, – утверждал критик. К тому же герои А. Толстого, дескать, сладострастники и логику писатель заменял физиологией. «Человека, как божество, он не ощущает совсем, – заключал Чуковский, – но зато как он вдохновенен и мудр, когда изображает человека-животное» ⁶.

Так писал молодой Чуковский о молодом Алексее Толстом. Прошли многие годы, и перед нами предстал другой портрет А. Толстого, не имеющий ничего общего с прежним.

Новый очерк написан совсем по-иному. Он открывается знакомством Чуковского с юным Толстым, поселившимся в Финляндии на Козьем болоте. Детально и красочно нарисована обстановка, в которой жил молодой, влюбленный в литературу, мечтающий стать писателем человек. Рассказано о дальнейших встречах с Толстым на протяжении всей его жизни. Словно маслом написан портрет, в котором пластично, объемно изображена фигура этого полнокровного, смакующего жизнь, озорного человека, напоминающего роллановского Кола Брюньона. Чуковский и теперь говорит о некоторой наивности, простодушии молодого Толстого, но – как любовно: «Иногда его юношеское простодушие доходило до крайности и могло бы вызвать улыбку у иных мудрецов, которые, однако, не написали ни «Детства Никиты», ни «Петра», ни «Хождения по мукам» ⁷. И если прежде критик уверял, что Толстой пишет, как дышит, то теперь настойчиво твердит, что он был исключительно трудолюбив, с огромной усидчивостью работал над языком.

Могут возразить; что ж тут такого? Алексей Толстой вырос в крупного писателя, изменился и его портрет. Но не только в этом дело – изменился, вырос в крупного, серьезного критика журналист Корней Чуковский.

«Я был фельетонистом, никто не ждал от меня серьезных исследований, – рассказывал он в личной беседе, – а я стал заниматься Некрасовым, что-то в нем замечать, начал со статей…» В очерке «Короленко в кругу друзей» Чуковский вспоминает, как, узнав о его любви к Некрасову, Владимир Галактионович посоветовал ему бросить свои фельетоны и приняться за глубокое изучение великого поэта. Друг Короленко, Николай Федорович Анненский дал Чуковскому несколько неизданных, переписанных поэтом Михайловым стихотворений Некрасова, а впоследствии А. Кони предоставил Корнею Ивановичу огромный фонд некрасовских рукописей. Прежде всего Чуковский обратил внимание на то, что многие стихи Некрасова публиковались в искаженном виде. Поэту приписывались чужие произведения, издавали его неряшливо, с грубыми ошибками. В 1913 году критик опубликовал в газете «Речь» (от 4 февраля) статью «Искалеченный Некрасов». Но она не произвела никакого впечатления на издателей, так же как и статьи других авторов, пытавшихся защитить поэта от глумления над ним.

В дореволюционные годы Чуковский безуспешно старался восстановить подлинного Некрасова. Только в советское время на смену произвольному, дилетантскому редактированию пришло научное. И тогда благодаря титаническому труду Чуковского появился очищенный от искажений некрасовский текст.

Первое собрание стихотворений Некрасова под редакцией Чуковского вышло в 1920 году.

1. Корней Чуковский, Собр. соч. в 6-ти томах, т. 1, «Художественная литература», М. 1965, стр. 16.[↩]
2. Там же, стр. 17.[↩]
3. Александр Блок, Собр. соч. в 8-ми томах, т. 5, Гослитиздат, М. – Л. 1962, стр. 204, 205.[↩]
4. «Столичная почта», 3 февраля 1908 года.[↩]
5. См.: Корней Чуковский, Собр. соч. в 6-ти томах, т. 2, стр. 115.[↩]
6. К. Чуковский, Лица и маски, «Шиповник», СПб. 1914, стр. 158, 164.[↩]
7. Корней Чуковский, Собр. соч. в 6-ти томах, т. 2, стр. 321.[↩]