Константин Федин – югославскому читателю. Вступительная заметка и публикация Александра Романенко
История советско-югославских литературных связей – область, пока еще недостаточно исследованная. Между тем контакты наших многонациональных литератур начиная с послеоктябрьской поры были глубокими и прочными, подлинно творческими и взаимообогащающими, несмотря на то, что на пути советской литературы в Югославии, например, в 30-е годы стояло немало препятствий и помех. Военно-монархистская диктатура, установившаяся тогда в стране, делала все для того, чтобы запретить любое произведение, принадлежащее перу советского писателя. И все-таки книги советских писателей в Югославии выходили – и появление каждой из них в те далекие годы становилось событием не только литературной, но прежде всего общественно-политической жизни.
К. Федин был одним из первых советских писателей, чьи произведения появились в переводе на языки югославских народов уже в 20-е годы. В 1928 году один из его рассказов перевел в Хорватии известный ученый-славист, исследователь и знаток русской литературы Йосип Бадалич. Спустя три года в Словении Йосип Видмар, будущий академик и президент Словенской Академии наук и искусств, переводчик Грибоедова, Тютчева, Гончарова, Горького, опубликовал перевод романа «Города и годы».
Почти за двадцать послевоенных лет, с 1945 по 1963 год, в Югославии (Белграде, Загребе, Сараеве, Скопле, Любляне) вышло двенадцать изданий сочинений Федина, иными словами, почти «весь Федин» стал доступен югославскому читателю.
В декабре 1962 года редакция словенской газеты «Дело» («Труд») через находившегося тогда в Москве поэта и переводчика русской поэзии Тоне Павчека обратилась в Иностранную комиссию Союза писателей СССР, где мне довелось работать, с просьбой получить у Константина Федина статью для новогоднего номера. Я позвонил писателю и, откровенно говоря, растерялся, немедленно получив положительный ответ: Федин, я слышал, болел, у него было много общественной и собственной творческой работы. Однако он согласился написать несколько страничек. Судя по двум запискам, которые прислал Федин, работа эта потребовала от него известной затраты времени и сил, и к оговоренному по телефону сроку он не сумел ее закончить.
22 декабря 1962 года я получил первую записку:
«Дорогой товарищ Романенко, я пришлю заметку для «Дела» если не сегодня, 22 дек[абря], то в понед [ельник] 24-го непременно!
К. Федин».
Спустя два дня мне передали конверт, на котором рукой Федина было написано: «Иностранная комиссия СП СССР тов. Александру Даниловичу Романенко от Конст.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.