Классики и современники

Исследование творческого продолжения традиций русской классической литературы в литературе советской, жизненности и плодотворности этих традиций для современных писателей – одна из серьезных задач, стоящих перед нашим литературоведением. Этой проблеме посвящен третий том «Вопросов советской литературы».

Первые два тома «Вопросов советской литературы», вышедшие в 1953 году, получили положительную оценку литературной общественности. Эти сборники характеризовали серьезный, углубленный подход к изучению истории советской литературы, большое внимание в них уделялось анализу мастерства писателей.

Третий том «Вопросов советской литературы» оказался слабее двух предыдущих. Некоторые статьи сборника отличает поверхностность наблюдений и выводов, отсутствие подлинно научного подхода к решению сложных литературоведческих проблем. Характерна в этом отношении открывающая том работа В. Ковалева «Борьба за творческое развитие классических традиций в советской литературе (послевоенный период)» ¹.

В. Ковалев правильно отмечает, что в самом определении ведущего метода нашей литературы отражены и ее задача правдивого изображения жизни с позиций марксистского мировоззрения и ее связь с наследием русских классиков-реалистов. Но эта связь не раскрывается в статье, подменяющей конкретный анализ литературных явлений бездоказательными декларациями и общими фразами. Бездоказательны и рассуждения В. Ковалева о творческом использовании советской литературой опыта литературы мировой, в том числе «художественных завоеваний античного искусства и классицизма».

Автор статьи неправомерно отождествляет художественное и научное мышление, отводит художественному обобщению иллюстративную роль.

«Всемирное значение русской литературы, – пишет В. Ковалев, – прежде всего определяется тем, что она руководствовалась передовой, революционной теорией». «Но вряд ли это применимо к таким всемирно известным писателям, как Толстой, Достоевский, Чехов. Ссылаясь на В. И. Ленина, В. Ковалев огрубляет ленинскую мысль о растущем значении передовой русской литературы². Сложный вопрос о соотношении мировоззрения и творчества писателя не решается столь упрощенно и прямолинейно, как это сделано в рецензируемой статье.

Отмечая бесспорные успехи советской литературы послевоенных лет, В. Ковалев почти не останавливается на ее недостатках, в то время как эти недостатки знаменовали отход некоторых литераторов от лучших традиций русской литературы XIX века, сильной своей правдивостью и глубокой связью с народом. Обзор советской литературы послевоенного периода в статье В. Ковалева грешит описательностью, не дает сколько-нибудь серьезного анализа литературного процесса.

Совершенно неправомерно полемизирует автор статьи с бесспорно правильным утверждением, что в литературе важно не само по себе описание процессов труда, а изображение человека и человеческих отношений:

«Ряд писателей удачно показал работу новаторов, сделал их опыт достоянием миллионов читателей; в жизни нашли прямой отклик и те методы строительства сельских гидроэлектростанций на Кубани, которые заметил С. Бабаевский, и опыт водителя – стотысячника Демина, показанный А. Рыбаковым, и создание колхозной рыбоводческой станции на Дону, с которой познакомил нас В. Закруткин, и организация новой системы орошения с помощью временных оросительных каналов, которую увидел в совхозах Хакассии и описал А. Кожевников».

Но очевидно, что не в пропаганде передового технического опыта заключается познавательная ценность литературы. Забвение художественной специфики литературы, примитивно-социологический подход к ее проблематике, особенно сильно сказавшиеся в статье В. Ковалева, нашли отражение и в других статьях сборника.

Так, в работе В. Бузник «Раннее творчество М. Исаковского и традиции русской поэзии», в которой исследуется развитие традиций Некрасова и Пушкина в творчестве М. Исаковского 20-х годов, можно указать примеры обедненного, упрощенного анализа поэтических произведений: «…по-новому написано стихотворение «Ореховые палки»… Сюжет этого стихотворения очень несложен. Изобразительные средства стиха просты и незамысловаты. Повествование спокойное, без восклицательных интонаций и восторженных призывов. Но тем не менее это лирическое стихотворение обладало гораздо более действенной силой как пропаганда социалистической машинизации деревни, чем громкозвучные, но холодные стихи поэтов, идущих в разрешении своей темы от формальной «инструментовки».

Главная черта творческой манеры М. Исаковского, по мнению В. Бузник, – это сближающая его с Пушкиным «исключительная простота и ясность средств художественной изобразительности», почти полное отсутствие метафор. Но именно раннему М. Исаковскому принадлежат метафорические строки:

По оврагам, по обрывам,

Через пальцы ивняка,

Льется тихо и пугливо

Желтолистая река…

И метафорические эпитеты – «застенчивая прохлада», «осторожный день», «соломенная тоска», «торопливые столбы» и т. д.

Проблема исследования традиций актуальна для литературоведения и критики наших дней. Во многих статьях и книгах последних лет говорится о традициях Горького и Маяковского в творчестве современных прозаиков и поэтов, отмечается воздействие русской литературы на литературы народов братских республик. Но делается это зачастую очень поверхностно. Исследование традиций чаще всего сводится к выявлению некоторых общих для многих писателей идей и тем (и при этом говорят о содержании, минуя вопросы формы), или же пытаются идти от формальных частностей, минуя целое (усматривая, например, в любой написанной «лесенкой» строке традицию Маяковского).

1. Вопросы советской литературы, т. III, Изд. Академии наук СССР, М. – Л., 1956.[↩]
2. См. В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, стр. 342.[↩]