Как для взрослых, только…

Необычайно повысившийся в последнее время интерес различных специалистов, исследовательских учреждений, всех средств массовой информации к проблемам детской литературы в Западной Германии далеко не случаен.

Мощная волна выступлений, отсвечивающая самыми разными бунтарскими оттенками, прокатилась на стыке 60 – 70-х годов по школам и университетам ФРГ, вызвав резкое, затяжное обострение никогда не дремлющей кризисной ситуации, на сей раз явно вышедшей за рамки сакраментального конфликта отцов и детей. «Завтрашний день» бунтовал не против отцов. Точнее, не столько против отцов, сколько против дня сегодняшнего. Хотя удар пришелся на первый взгляд лишь по надстроечному зданию федерального просвещения, задетыми оказались нервные центры базиса, ведающие жизнестойкостью и социальным здоровьем всей общественной системы.

Стремление понять «завтрашний день» страны логично вылилось, в частности, в «ревизию» состояния дел в детской литературе, сделало ее объектом пристального изучения и анализа. Почему? Да потому, что гражданин, сознательно и общественно мыслящая личность, начинается именно с первого чтения. Детская литература работает «на вырост» – уже сегодня активно формирует завтра.

Почти одновременно проблемам детства и детской литературы свои номера целиком посвятили два крупных западногерманских журнала «Курсбух» и «Кюрбискерн».

Несмотря на принципиальные отличия и в ориентации, и в подходе к проблемам, оба издания – по-разному – отразили современное положение в детской литературе ФРГ.

Сразу оговорюсь, что «Кюрбискерн», магистральную тему которого можно сформулировать так: место и роль литературы в классовой борьбе в условиях развитого капиталистического общества, – это сделал гораздо глубже, полнее, объективнее или, как любят говорить немцы, «аутентичнее». Выступая с марксистских классовых позиций, «Кюрбискерн» попытался произвести моментальный снимок такого сложного организма, как детская литература.

Нерегулярно выходящий «Курсбух» в годы бунтов был самым тесным образом связан с ультралевыми студенческими группировками. Он и ныне служит зеркалом, отражающим позицию и практику «левых». Одним из издателей «Курсбуха» является Ганс Магнус Энценсбергер – противоречивый художник, видная фигура крайне левого движения.

Кроме привычных для данного журнала прокрустовых критериев оценки различных явлений и процессов, этот специальный номер произвел впечатление деланно-серьезного умствования, маскирующего внутреннюю растерянность, даже ощутимую разочарованность.

Авторы двух стержневых статей «Кюрбискерна»: Мартин Фрайбергер – «Общественная действительность и детская фантазия» – и Вольфрам Фроммлет – «Исследования в области детской литературы».

В последнее время все чаще в оборот пускается туманно-слащавый термин «мир детства», ничего общего якобы не имеющий с «миром взрослых», которые, кстати, сами этот термин изобрели, руководствуясь при этом далеко не абстрактными, а вполне реальными интересами «жизнеобеспечения» господствующей общественной системы.

«За насаждением обособленного мира детства, – утверждает М. Фрайбергер, – стоит намерение оградить ребенка от слишком раннего узнавания общественных противоречий и – вот в чем сверхзадача! – снизить опасность того, что ребенок под напором потребностей посягнет на общественные устои».

Требование «искусственной отгороженности», особого «мира детства», использование детской литературы в качестве иллюзорной «компенсации действительности» – все эти кажущиеся благонамеренными постулаты не что иное, как ловкая маскировка. Их истинная сущность, «сокрытый двигатель» – подспудное регулирование поведения, как бы непроизвольное «заучивание выгодного обществу образа поведения». Развивая эту мысль, М. Фрайбергер констатирует: «В очень многих детских книгах, как, например, в многочисленных научно-фантастических произведениях или в историях про индейцев и ковбоев… даже в их самом экзотическом декоруме, таятся образцы поведения, призванные регулировать поступки детей и подростков в обществе».

Начинающаяся с первого чтения последовательная нивелировка сознания масс, помимо прочего, преследует цель: воспитать с помощью эрзацев среднестатистического федерального бюргера, для которого самым достоверным – и чаще всего единственным – источником информации должна стать издающаяся бестселлерными тиражами шпрингеровская газета «Бильд».

Единые законы частнособственнической конкуренции действуют на рынке книг для взрослых и для детей. Затуманивание чистых ребячьих головок начинается с утопического «мира детства», который на этом уровне выполняет ту же миссию, что и тривиальная литература. По существу ситуация в детской западногерманской литературе в своих главных, наиболее характерных приметах такая же, как и во «взрослой», только вот моральный и интеллектуальный урон, который несет от этого общество, – неизмеримо выше.

В. Фроммлет прямо заявляет: «Неумолимый пресс необходимости бесперебойно «выдавать на-гора» продукцию не дает возможности писателю углубленно разрабатывать предмет… Все высасывается из пальца». Объяснение этому В. Фроммлет дает такое: «…Чтобы выдержать конкуренцию, западногерманское издательство должно ежегодно выпускать определенное количество книг. Лицо издательства определяют акции, число новых наименований, в меньшей степени – художественный уровень книг. Около 1800 наименований в год превращают книжный рынок для рецензентов, да и для покупателей в необозримое море». Совсем другое дело «производство детских книг в социалистических государствах. Оно отличается от западного уже тем, что эта невероятно важная отрасль не отдана «стихии конкуренции».

Производные «стихии конкуренции» – «стихия спроса» и «стихия предложения».

«Стихия спроса» – это не только слабая информированность в том, «что такое хорошо и что такое плохо», это и подразделение юных читателей по социальному признаку. В ФРГ каждый ребенок с ранних лет привыкает (в зависимости от «происхождения» – жизненного уровня семьи) к месту, где ему следует покупать книги: